Возраст – преимущество - Мишин Виктор Сергеевич

– Слушаю!

– Для того, чтобы определиться со специалистами по маскировке, необходимо знать хотя бы условия, в которых будет работать группа.

– Скажем так, – задумался, как ответить, оберст, – там есть леса и поля.

– Что же, и это хорошо, скорректирую состав согласно вводным, – козырнул я и хотел выйти, но возглас оберста заставил меня задержаться.

– И топкие болота, будь проклята эта страна, полная грязи! – Ха, не выдержал-таки.

– Разрешите идти?

– Идите, унтер-офицер, идите! – скорее отмахнулся от меня как от назойливой мухи, чем ответил, оберст Клобитц.

Как назло, Кузнецова куда-то отослали пару дней назад, а сам я не имею выхода на связного, меня вообще в одиночку почти не выпускают с территории школы. Как быть? Задачка.

Группа была на занятиях по ориентированию, и в казарме в это время пусто. Выбирать для меня просто, солью самых сильных в плане подготовки, а как иначе. Интересно, кого отрекомендовали остальные инструкторы?

– О, Юра, ты был у герра Клобитца? – внезапно меня вырвали из раздумий.

Обернувшись к дверям, увидел вошедшего. Инструктор по рукопашному бою, довольно крепкая скотина, хорошо, что он инструктор, а не бродит по нашим тылам, убивая парней-бойцов. Настоящий, мать его, ариец, высокий, белобрысый, да они тут все как на подбор. Один только инструктор по огневой вываливается из их команды арийцев, тот едва ли выше меня ростом, а я всего метр пятьдесят восемь.

– Да, только от него. Есть новости? – спросил я, внимательно наблюдая за нацистом. Он вроде как спортсмен какой-то, до войны участвовал в олимпиаде в Берлине, даже ходит не как все, а словно кот.

– От меня требовали рекомендовать бойцов, я предложил свои кандидатуры, ты сам-то кого выбрал?

– Еще не успел подумать как следует, мне нужно знать, кого выдвинули вы, тогда сделаю свое заключение.

Пусть вас не смущает наш разговор, ко мне здесь относятся очень хорошо, все знают мои «заслуги» и, что самое главное, мои возможности. Даже с этим хмырем-спортсменом я выстоял два раунда на ринге, и не вынесли меня, а ушел сам, правда на подгибающихся ногах. Ну, да это и немудрено, силы-то у меня не в пример меньше, чем у этой скотины. А он, отдам ему должное, при всех похвалил, даже поставил меня в пример другим инструкторам, как весьма умного бойца.

– Кроме двух, тех, кого нужно в качестве радистов, мы выбрали единогласно, вот, я написал для тебя их имена, – мне протянули бумажку с записями.

И едва прочитав первые две фамилии, я поскрипел зубами: что?

– Лубалиса-то куда? – я взглянул в глаза рукопашнику. – Он вообще не хочет учить маскировку, а уж с его говором путь в НКВД ему заказан.

– Он лучший по рукопашному и ножевому бою, к тому же невероятно мотивирован, я настаиваю на его включении в группу, причем в качестве старшего!

Было видно, что меня тут особо спрашивать не станут, но все же для коменданта я составлю свою характеристику, а уж там пусть решают. Как по мне, этого литовца надо было убить еще вчера, а лучше лет пять назад, пока был маленьким и в кровати писался. Естественно, я могу поддержать его кандидатуру, это даже хорошо, что он пойдет на задание, но прямо об этом заявлять я не стану, вдруг они специально его подсовывают, проверяя меня.

– Не спорю, от меня требуют рекомендации и замечания по существу, я их предоставлю, – спокойно ответил я.

– По остальным? – кивнул движением подбородка немец.

– Смущает Биленко, он хромает, плюс при штурмовой стрельбе начинает отставать, – делая эти замечания, я не открывал чего-то нового, это всем известный факт.

– Это да, согласен. Я его выбрал по его просьбе, если честно, он просится на дело с первого дня обучения. Если отбросить эти недостатки, он очень опасный соперник, к тому же ты сам как-то говорил, что с маскировкой он у тебя один из лучших.

– Верно, – я сделал вид, что задумался. – Хорошо, по Лукьянчуку и Колесову возражений нет, не самые лучшие, но вполне сильные ребята. Курт, спрошу тебя о Маслове и Стеценко, как у них с рукопашной? Радисты они хорошие, даже очень, я бы сказал, с маскировкой и стрелковкой на среднем уровне, но знания и желание учиться есть. А вот в схватке…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Стеценко откровенно слабоват, – начал он перечислять все недостатки моих кандидатур на роли радистов. Я предложил самых сильных, у них у каждого уже выработан свой почерк, который хрен подделаешь, а скорость приема-передачи вообще атас. – Не любит бегать, оттого крайне невынослив, на десяти километрах всегда последний и пешком. Плохо плавает, если разозлится, то борется вполне неплохо, а вот стреляет нормально только из винтовки и целится очень долго. Ему бы в снайперы, если честно, усидчивость у него просто отличная, хотя это и понятно, радист же.

– Попробуем погонять его в оставшиеся дни, если заинтересуем выполнением задания, возможно, это поможет найти мотивацию?

– Попробуем, – согласился Курт Бушель, инструктор-рукопашник. – Маслов вроде неплох в бою, не выделяется, конечно, но я заметил, что ты его маскировкой увлек, в этом он ас.

– Именно, поэтому и спрашиваю о нем. Парень реально удивляет умением найти место и слиться с ним. Да и на ключе он почти не отстает от Стеценко.

– Со стрельбой… Ганс жаловался на него, никак не может работать быстро, у него с этим еще хуже, чем у Стеценко, может, это какая-то особенность радистов?

– Ну, не зря же мы с самого начала ведем наблюдение и подмечаем все особенности характеров наших учеников, так? Кто-то силен в бою на кулаках, а кто-то бегает хорошо, чтобы все и сразу, такого не бывает.

– А как же сам? – черт белобрысый, подначил все же, еще и смеется.

– А что я? Стреляю не так уж и хорошо, – начал я принижать свои возможности, нашли дурака, показывать вам все, что умею, да вы и половины моих умений не видели, дурачье! – Быстро не люблю работать, автомат не мое, винтовка плечо отбивает…

– Ну, с твоими отметками на шкуре это немудрено, наверняка наши коновалы что-нибудь плохо пришили, раз рука отнимается при стрельбе.

– Все может быть, – пожал я плечами.

Да, мне и правда винтовка причиняет неудобство, слишком много ранений было, тело давно не мальчишки, последствия сказываются. Но отработать без перерыва патронов двадцать я вполне смогу, причем прицельно. А вот с автоматом я полностью дурил инструкторов, показывая всем видом, что не успеваю быстро распознавать цели. Как и говорил выше, незачем показывать свои реальные возможности, я и на ринге с этим рукопашником Куртом не выкладывался. Мы ж с ним в спарринге были, а если бы я ставил цель его убить, то не все так однозначно, подловить его вполне себе можно, подлые приемы в бою никто не отменял.

– Не прибедняйся, Юра, у тебя подготовка отличная, главное, ты ее усвоил и успешно применял. А дырявая шкура… Что же, это война, так бывает.

– Да разве я спорю? – хмыкнул я.

– В общем и целом, думаю, мы выбрали верных людей.

– Об этом мы узнаем, лишь когда они выполнят задание, – развел я руками. – Можно год готовить людей к лесу, а их закинут в горы. Ты понимаешь, Курт, о чем я говорю? Взять хоть меня, готовили меня так же, к лесам, для борьбы с партизанами, а в городе я чувствовал себя голым, пришлось учиться на своих же ошибках, дорого оплачивая такой опыт. Командование приказывает нам дать лучших людей и гарантировать результат, а как? Мы ведь даже не знаем, где их будут использовать.

– Мне тоже ничего не сказали, – ответил Курт, кажется, не заподозрив моего истинного интереса, – но, судя по данным с фронтов, это или Белоруссия, или северная часть Украины. Там что-то намечается серьезное, русские явно сдерживают порыв своих войск, подтягивая тылы и наращивая группировку.

Я думаю, ударят где-то там, наше командование, по крайней мере, ждет наступления русских именно на Украине.

– Это подходит, просто я боялся, что ребят засунут туда, где они окажутся бесполезными и просто сдохнут, а задание так и останется невыполненным.