Королева для нищего (СИ) - Малиновская Настя

— Да с какими «с такими»? Ты его даже не видела, не знаешь, что он за человек.

— Мне достаточно подробно рассказали, что он из себя представляет.

— Вот именно, что рассказали. А ты поверила. Всем, кроме меня, — Вера осела на пятки, опуская руки на колени, — Посмотри на меня. Что ты видишь?

— Перестань…

— Нет, посмотри и скажи: что ты видишь?

— Прекрати этот спектакль…

— Я счастлива, бабушка. Мне абсолютно плевать, что скажут твои соседки, честно, мне плевать, кто он и чем занимается, но мне не плевать на то, что происходит здесь, — Вера, сдерживая слезы, коснулась груди, чувствуя, как быстро стучит собственное сердце, — Я уже ничего не могу с собой поделать, понимаешь? Позволь мне быть счастливой, даже если потом будет больно, когда все закончится, но это будет только моя боль, только мои ошибки. И может через какое-то время, я скажу, что ты была права, но это будет именно то, к чему я приду сама. Не ты мне запретишь, не кто-то скажет, а я сама пойму. Но сейчас я хочу этого, очень хочу. И ты уже не сможешь мне помешать. Не делай того, о чем потом пожалеешь — не загоняй меня в угол, не заставляй меня выбирать, потому что я все равно уйду. Я тебе обещаю. И его оставь в покое, — Вера вытерла катившиеся по подбородку слезы и махнула рукой на дядю Гришу, — Жизнь меняется, люди меняются, мы все должны двигаться дальше. Ты не можешь продолжать нас контролировать, потому что мы хотим сами жить свою жизнь, без советов, без нравоучений и моралей. Сами хотим выбирать, с кем общаться, с кем встречаться, понимаешь? Перестань это делать, и ты сама почувствуешь, насколько легче тебе станет. Ты вложила в нас самое лучшее — пришло время показать тебе, чему ты действительно нас научила, бабушка.

— Неужели и правда уйдешь? — Нина Степановна всхлипнула, подбирая проступившие слезы платком.

— Уйду, баб, клянусь, уйду. Ты потом никогда этого себе не простишь, я же знаю.

— Не прощу, — Нина Степановна погладила Веру по голове, тяжело вздыхая, — А ты что? Тоже влюбился? Или так? Развеяться решил? — женщина посмотрела на сына, который пялился в окно, наблюдая за падающим снегом.

— Она в Буденновск, к матери уехала.

— Откуда знаешь? — Вера резко повернулась к Грише, что в глазах заплясали черные круги.

— На рынке сказали.

— Я рынок десять раз оббежала, меня почти палкой оттуда гнали, — бабушка заинтересованно следила за диалогом и не вмешивалась.

— Она не на сам рынок ходила, а в павильон, который рядом. Там молоко постоянно у одной женщины брала, они знакомы давно, — Гриша так и продолжал стоять спиной к Вере, постукивая пальцами по подоконнику.

— Ну и что теперь делать?

— Эта женщина, Наташа, мне номер дала. У матери который, в Буденновске…

— Ну, так звони, — Вера почти подскочила на месте, не веря происходящему. Как будто сама вселенная сегодня помогала.

— Раз такая умная, Верка, сама и звони, — Гриша вдруг ощетинился, рывком поворачиваясь к девушке, — Из-за тебя ведь… — замолчал.

— И позвоню. И скажу ей, что ты струсил. И тогда она поставит очередной минус напротив твоего имени, и будет права, кстати, — Клинкова ткнула в него пальцем, вызывая у мужчины новый приступ злости, — И не, видать, тебе Люды, как своих ушей.

— Молчи, ссыкуха, а то я тоже могу много что сказать.

— Гриша-а-а, — пристыдила Нина Степановна сына.

— Кажется, мы уже все выяснили, ты опоздал, пока считал мух за окном, — Вера непринужденно пожала плечами, сверля мужчину взглядом, — Поторопись, иначе и туда опоздаешь.

— Иди ты знаешь куда? — Гриша побагровел от злости и вылетел из комнаты, громко шлепая тапками по полу.

— Вер… — начала Нина Степановна.

— Бабушка, пожалуйста, мы, кажется, обо всем договорились.

— Но это не значит, что я принимаю твой выбор. Нам нужно еще о многом поговорить. И это вот… Что это? — женщина махнула в след ушедшему сыну, смотря на Веру.

— Я думаю, он сам расскажет, дай ему немного времени. Ему надо сначала поговорить с Людой.

— Когда вы успели так сдружиться?

— Жизнь меняется, бабушка. Смотри внимательнее, как это происходит сейчас у нас.

Конечно, Вера понимала, что к этому разговору они вернутся и скорее всего не раз, но камень с плеч упал с грохотом. Начало было положено. И пока Веру все устраивало. Передышка, которую она себе обеспечила этим разговором, позволила ей наслаждаться своим состоянием влюбленности, которое она подогревала постоянными мыслями об Артеме.

Через неделю, дав бабушке немного прийти в себя после больницы, Вера решительно заявила, что ремонту все-таки быть и потащила ее выбирать обои. Нина Степановна слонялась между рядами, придирчиво выбирая цвет, орнамент, длину, ширину, постоянно спрашивала, в какой бюджет должны уложиться. А Вера таинственно улыбалась, предоставляя бабушке полнейшую свободу выбора, как в самих обоях, так и в цене. Не говорить же ей, что Исаев отстегнул кругленькую сумму, когда прошлым вечером, Вера сидела у него на коленках, загибая пальцы, перечисляя, чем стоит заняться в первую очередь.

— На, на новые обои, — Артем положил перед Верой несколько купюр, — На линолеум, — еще сверху пара бумажек, — На красивую люстру, — еще, — На новые шторы. На что там еще?

— Вообще-то, я тоже копила, — похвасталась девушка, ошарашено пересчитывая в голове данные Исаевым деньги.

— Оставь себе на конфеты, ребенок, — он ухмыльнулся, указывая пальцем себе на щеку, — Целуй. Быстро.

Вера поцеловала. Обняла его за шею и поцеловала, чувствуя, как он улыбается.

Тащить эти рулоны из магазина им помогал Костя, которого выписали из больницы. Он все с той же немного нахальной усмешкой, правда заметно похудевший и бледноватый, ждал как обычно — напротив подъезда. После того случая, они увиделись первый раз и парню действительно не терпелось узнать, чем все закончилось, но Вера его вовремя остановила, переводя тему.

— Ты вообще как сам? Я так волновалась за тебя, — сидя в машине, рядом с Костей, Вера искоса наблюдала за бабушкой, которая стояла на улице возле женщины, торгующей трусами. Товар припорошило снегом, и она постоянно сметала его веником.

— Хорошо, что волновалась. Шеф мне знаешь, как пизданул, когда я вышел из больнички, за то, что проворонил тебя, — парень ухмыльнулся, протягивая Клинковой сигарету.

— Я ж не курю, Кость, — девушка забавно вытаращила на него глаза, разводя руками.

— Понял, — он засмеялся, переводя взгляд на улицу, где Нина Степановна активно жестикулировала руками и, судя по всему, торговалась, — Сказал, что отвечаю за тебя бошкой. Но, кстати, он еще не решил, кто тебя будет возить, я или Ярик. Еще не понял, с кем бы из нас ты наставила бы ему рога.

— Дурак, блять, что ли, — Вера пораженно ахнула, уже придумывая, какими словами в ближайшие дни встретит Исаева.

Бабушка поспешно возвращалась к машине, складывая особо ценные покупки в пакет. Костя выкинул сигарету в приоткрытое окошко и выпрыгнул на улицу, открывая ей дверь.

— Не стоило так утруждаться, молодой человек, — Нина Степановна прищурилась, смотря на парня, а потом забралась в салон автомобиля, — А накурено то как! Господи, как в кабаке. Вера, ты, что, нюхаешь, сидишь?

— Да я окно открыла, ба, — Вера с Костей еле сдерживали смех, — Почти не пахнет.

— Ну, молодой человек, коли вызвался помочь, будь добр, в моем присутствии никакого курева, а то я тебе быстро губы поотшибаю.

— Извините, Нина Степановна, больше такого не повторится.

А потом такие выезды вошли в привычку. Бабушка немного привыкла и уже без прежнего шипения садилась в машину, даже иногда спрашивала как у Кости дела, ругала за «худую» куртку и все-таки пыталась унюхать запах сигарет.

Ноябрь пролетел незаметно. Погруженная в домашние хлопоты, она пол дня проводила на стремянке, в забавном газетном кораблике на голове за поклейкой обоев, а вечером бежала в ресторан. Чтобы примерить очередное новое платье, чтобы поймать завистливые взгляды некоторых официанток — она — то теперь блатная, на особом счету у руководства и чтобы немного побыть с Артемом. Он последнее время был загружен работой, где явно что-то шло не так, как он планировал. Он часто был злой, срывался, даже пару раз на Веру, но поспешно извинялся, оправдываясь, что устал. Вера только и могла, что усесться к нему на колени, ласково прижимая его голову к своей груди, слушать, как он обсуждает с мужиками проект нового детского дома на базе коррекционной школы для детей-инвалидов.