Полное собрание сочинений. Том 20. Золотые закаты - Василий Песков

В прежние времена было множество разных рынков: мясной, охотный (дичь, грибы, ягоды, рыба), сенной, щепной – продавали дрова и всякого рода изделия из дерева, начиная с грабель, лопат и кончая гребенками, солонками и ложками. От былого остался лишь Птичий рынок. На нем, как и прежде, увидишь всякую живность из леса, а сегодня и «с этажей». И поскольку в генах наших хранится расположенье к собратьям по жизни, посещение рынка – радость. Интересно тут все: живой товар, продавцы, покупатели, общая атмосфера.

Вот петушок. Он оказался на деревенском дворе лишним – два других вполне с делами своими справлялись. Был у Петра один путь – в лапшу, но хозяину петуха стало жалко, вот и привез его в корзине продать. От возбужденья и непривычности обстановки Петро то впадал в меланхолию, то начинал вдруг орать так, что сразу же обнаруживалось: петухов на рынке немало.

На Птичке…

Мальчуган, сидящий на плечах у отца, явно видел петухов только в мультфильмах. И для него кукареканье, яркие разноперые куры и желтенькие цыплята были открытием.

– Папа, ну давай купим…

– Но он же спать нам не даст…

Сам папа тоже для себя тут открытие сделал.

– Это что за невидаль в крапинках?

– Это цесарка, – терпеливо объясняет хозяин богатства, тесно сидящего в ящике. – Цесарки родом из Африки…

Следует недлинная лекция, после которой одна из цесарок переходит в руки интеллигентной старушки.

– Где же, бабушка, собираетесь птицу держать?

– А на садовом участке. Вы же слышали, цесарки колорадских жуков поедают…

А мальчишке, сидящему на плечах у отца, по-прежнему хочется петушка.

– Мы его под кроватью будет держать…

Отец понес наследника к гусям. И тот мгновенно о петухе забыл. Гуси – самые спокойные из всего, что сидело и двигалось на базаре. Они философски глядели куда-то поверх человеческих голов и лишь с ноги на ногу переминались.

– Красавцы!

– Да, с яблоками хороши…

Это были две обычные точки зренья на все живое. Но тут, на Птичке, животные покупаются, как правило, «не для супа» – для удовольствия иметь что-нибудь рядом с собой либо на развод во дворе, на садовом участке, даже на городском балконе.

В «курином» ряду можно увидеть еще индюшек, мускусных уток, кроликов. Разбитного вида барышник продает перепелок. Этих сереньких птичек можно считать одомашненными – держат их в тесноте, получая при этом массу яиц. Старушка в пуховом платке стоит у тазика с мелкими, в крапинку серыми яйцами и произносит негромко одно только слово: «Целебные…»

Как позывные звучат над рынком петушиные голоса, и все время без умолку звенят в маленьких клетках нежные колокольчики канареек, сыплется беззаботный щебет чижей и щеглов. Когда не было радио, магнитофонов и граммофонов, музыку в городском небогатом жилище заменяли певчие птицы. И очень нередкой была в то время профессия птицелова. Теперь в каждом доме есть говорящий и музыкальный ящик. Однако интерес к птичьему пению не исчез. И есть птицеловы. Я их встречал не только на рынке. Эти маленькие коммерсанты по сути своей – большие любители и знатоки природы. С манками и паутинными сетками лежат они, как на картине Перова, в кустах, подкарауливая стайки лесных маленьких птиц. Большого ущерба природе они не приносят, богатства страсть птицелова тоже не принесет. У любителей этого промысла есть городские профессии, я знал птицелова, работавшего на заводе литейщиком, другой был хирургом…

«Ой, чего только нет!» Это восклицание новичка. Он увидел старушку с внучкой, продающих козу. Увидел в корзине у дюжего мужика хрюкающих поросят, увидел ручную ворону, с которой почему-то захотели расстаться, увидел белочку в колесе, ручную куницу, кота гигантского роста. Маленьких держат за пазухой, а огромных с диковинным обликом – на специальных подстилках. Цена за них – можно свалиться в обморок. Тут продаются неядовитые змеи, голуби, черепахи, кряковые утки для охотников с подсадной, голубые крысы и белые мыши, хорьки, хомяки, ящерицы, кошки разных пород с глазами ласковыми и колючими, как у рассерженных тигров. Толпа обычно – около попугаев. Среди них много маленьких, шаловливых. А есть большие, степенные. В одной из клеток сидит зелено-красное чудо с веселой надписью: «Не говорит, но очень умный!»

Все на этом торжище рассчитано на любителей и стоит недешево. Но есть исключение – котята. Их отдадут за символический рубль, а чаще задаром. Кошка принесла шесть. Куда их деть? В деревне бы утопили еще слепыми. В городе несут на Птичку – может, кто-то возьмет.

Нельзя перечислить всю живность на Птичке, но еще труднее назвать все, что тут продается для обихода держателей живности. Множество разных кормов для птиц и для рыбок, от зерновых смесей и пресловутого «Вискаса» до рубиновых шевелящихся червячков (мотыля) и крошечных дафний. Все продается в мешочках или меряется коробкой от спичек. Тут же можно купить клетку, корзину, лежак для собаки, какую хочешь посуду, пластиковую кость, беличье колесо, поплавки, удилища, крючки и блесны, одежду для охоты и для рыбалки, бинокль, увеличительное стекло, микроскоп, специальные книги и прочее, и прочее.

И люди тут интересные. Среди птицеловов я увидел плачущего человека. Он выпил и закусывал огурцом. Я пошутил: «С утра-то…» Оказалось, увидел я человека в беде. Птицелов дома «для себя» держал соловья каких-то непревзойденных способностей к пению. Пел он семнадцать лет, а вчера утром обнаружил птицелов соловья в клетке лежащим лапками кверху – старость, кончились песни! «Какая птица была!» Привязанность к животным бывает очень большая. Я всерьез посочувствовал старику, и он, благодарный, сказал: «Слушай, я человек вольный – уже на пенсии. Давай на неделе поедем ловить щеглов!»

А по соседству с птицеловом стоит парень и на руке держит ястреба. Птица не продается. Но можно ее вместе с парнем арендовать для поездки за город к новым трехэтажным особнякам и для потехи напускать на ворон – почти что княжеская охота. «Есть спрос?» «Если бы не было, я бы тут не стоял», – с достоинством ответил необычного профиля бизнесмен.

И захотелось мне на прощанье познакомиться с кем-нибудь из особых рыночных знаменитостей. Знакомые мои птицеловы тихо поговорили и дружно выдохнули: «Это Колька! Вот стрижет продавца птичьих клеток». Веселый, цыганистого вида парень ловко орудовал ножницами. «Когда нечего делать, я всех тут стригу. За так. По дружбе». В друзьях у Кольки, как видно, вся Птичка – когда мы искали место, где бы присесть, с Колькой все дружелюбно здоровались.

– Я вас знаю по «ящику» и по газете. Спрашивайте что хотите, но ни фамилию, ни место жительства, пожалуйста, не пишите. Чуть-чуть браконьерствую, и лишняя слава мне не нужна, – сказал Колька, приглаживая черную шевелюру и бородищу, которые он тоже сам перед зеркалом постригает.

На Птичке Колька – специалист по хищникам. В деревне, где проживает, он держит двенадцать хорьков и получает от них около двухсот малышей в год. Если правильно их воспитывать – становятся ласковыми, ручными. И там, где надо всерьез бороться с мышами, заводят не кошку, а, как в давние времена, хорька.

На Птичке Колька появляется – есть товар или нет.

– Птичка – это радость всей моей жизни. Тут много друзей и много всего такого…

– Случается что-нибудь интересное?..

– А как же! Все тут живое, а живое обязательно что-нибудь выкинет. На этом месте в прошлом году грузин большого попугая купил. 300 долларов отвалил. Но нечаянно наступил и отодрал дно у клетки. И «300 долларов» улетели. Что было! Попугай над Птичкой летал и что-то выкрикивал. Потом сел на дерево. И к нему слетелись вороны – знакомиться. Грузин бегал с причитаньем «Вай! Вай!», рынок хохотал, а попугай снялся и улетел. Куда – неизвестно.

Колька, я понял, выполняет «спецзаказы» для рынка. Кому-то хочется заиметь зайца, кому-то – лисенка, совенка, норку, куницу, енота. Колька берется поймать. И ловит! Даже волчье логово однажды нашел по заказу.

– В армии научился. Служил я на Кольском. Еда у солдат знаете сами какая. Так я весь наш пост ПВО рыбой и зайчатиной обеспечивал. Во как жили!

Очень занятен этот воспитатель хорьков, отменный ловец, знаток повадок животных и веселый, жизнерадостный человек…

Часам к четырем Птичка начинает редеть. Непроданный товар сажают в клетки и ящики. Уже окрестные воробьи слетаются поклевать, что брошено и рассыпано. Но, как и утром, еще орут петухи. Еще кто-то надеется их продать.

• Фото автора. 16 апреля 1998 г.

Птицеловы

Окно в природу

«Я решил заняться ловлей певчих птиц; мне казалось, что это хорошо прокормит: я буду ловить, а бабушка – продавать. Купил сеть, круг, западни, наделал клеток и вот, на рассвете, я сижу в овраге, в кустах, а бабушка с корзиной и мешком ходит по лесу, собирая последние грибы, калину, орехи…» Не уверен, что два моих спутника повесть о детстве и юности Алеши Пешкова («В людях») читали. Но все, что я наблюдаю в их охоте за птицами, очень похоже на то, что описано Горьким.