До тошноты - К.У. ЛаCарт

важные причины для беспокойства.

В том месяце у нее пропустились месячные.

* * *

Сначала Элис проигнорировала это, решив, что, возможно, у нее начинается менопауза, хотя у нее не было ни одного из обычных признаков того, что ее менструальный цикл подходит к концу. Это, должно быть, был какой-то ужасный сон.

Трупы не приходят в ваш сад с намерением совокупиться, и они, конечно же, не обрюхатят вас в процессе!

Она подумывала позвонить, чтобы записаться на прием к своему врачу на следующий день, но не сделала этого. Она боялась того, что они могли найти, уверенная, что внутри нее остались доказательства ее мерзкой неосмотрительности и они навсегда запрут ее в какой-нибудь лечебнице. Как только она была вынуждена разгласить ужасные подробности зачатия, следующий звонок акушера, несомненно, был бы к психиатру. Она не могла пойти к врачу, или, скорее, на каком-то уровне она знала, что не пойдет к врачу. Она молилась, чтобы симптомы прошли.

На ранних сроках беременности Элис потратила много времени на поиск информации об абортах в Интернете, заказывая бесчисленное количество растительных лекарств, которые обещали прервать ребенка "мягко и естественно". Ни одно из них не подействовало.

Приступы сильной тошноты и спазмы оставляли ее слабой на несколько дней, но ребенок, казалось, все еще процветал. Это было безнадежно. Она должна была довести это до конца или умереть, пытаясь. Элис задавалась вопросом, что сказали бы копы, если бы нашли ее тело. О, какой ужас это вызвало бы в обществе, когда они обнаружили бы монстра, которого она вынашивала в своей больной утробе.

* * *

Следующие пару месяцев она пыталась выполнять свою работу, игнорируя утреннюю тошноту и усталость, притворяясь, что у нее просто грипп. Когда ее вздувшийся живот стал таким большим, что его невозможно было прикрыть одеждой, Элис взяла перерыв в работе, сославшись на умственное истощение после стресса, вызванного шалостью в ее саду. После десятилетий работы в том же колледже она получила должность, и, не имея семьи и простых вкусов, ее сбережений было более чем достаточно, чтобы прокормить ее. Поскольку ни друзей, ни ее сестры не было так близко, к ней не приходили гости, чтобы проведать, что ей как раз и нравилось.

Оставшись одна в своем доме, Элис больше не могла притворяться, что она не беременна. Не было теста, подтверждающего это, но у нее были все обычные симптомы. Она становилась больше с каждым днем; и примерно через шесть месяцев нечто внутри нее начало извиваться, вызывая желание вспороть себе живот и вырвать его наружу.

Были и другие симптомы. На ее животе появились темные кровоподтеки, которые быстро распространялись, образуя пятнистые узоры по всему туловищу, напоминающие какой-то грибок. Ее зубы начали гнить почти за ночь, потемнели и покрылись мхом, прежде чем выпали из десен, которые кровоточили почти ежедневно.

И еще у нее был аппетит. Элис знала, что будущим матерям часто хочется странной пищи, иногда даже несъедобных вещей, таких как земля или яичная скорлупа. Она все еще была уверена, что ее пристрастие к ней зашкаливает. Ей стало плохо, когда она ела фрукты и овощи, поэтому она ограничивалась молочными продуктами, мясом и хлебом. Тогда она могла пить только молоко, которое давно свернулось. Она ждала, пока плесень не вырастет на ее сыре и хлебе, и наслаждалась ее затхлым зеленым вкусом, как если бы это была сладчайшая амброзия.

Хуже всего, однако, было мясо. Она часто оставляла сырые стейки и гамбургеры на прилавке на несколько дней, вгрызаясь в них, как только они меняли рубиново-красный цвет на зеленовато-серый. Эти вещи должны были отравить ее, по крайней мере, сделать совсем больной, но они показались ей вкуснее, чем пинта мороженого "Роки роуд".

Какими бы ужасными ни были эти вещи, они были ничем по сравнению с ее запахом. К тому времени, когда Элис была на седьмом месяце, она вообще больше не могла выходить на публику. Ее ужасная бледность и почти беззубый рот выглядели отвратительно, но вонь от нее была невыносимой. Она отказалась от попыток найти другое мыло и дезодоранты, чтобы справиться с этим, и спринцевание было бесполезно. Несмотря ни на что, от нее всегда пахло гнилью и сыростью, как от мертвого животного. Она думала, что, возможно, умирает. Элис заказала все необходимое онлайн, проинструктировав доставщиков оставить все это на крыльце. Ей стало интересно, чувствуют ли они ее запах через дверь.

Возможно, даже ее кошки, которых отталкивал запах, не хотели иметь с ней ничего общего, половина из них убежала и больше не вернулась. Оставшиеся трое проводили большую часть времени, прячась от нее, и выходили из своих укрытий только для того, чтобы поесть. Они полностью отказывались от ужина и убегали прочь, когда она пыталась к ним прикоснуться.

* * *

Элис не выдержала и записалась на прием к акушеру. В приемной другие женщины шарахались от нее, явно пытаясь скрыть свое отвращение, но потерпели сокрушительную неудачу. Даже секретарша в приемной отворачивала голову от Элис, когда они разговаривали, пытаясь спастись от резкого запаха ее тела.

Доктор вздрогнул, когда увидел ее, и Элис показалось, что она услышала, как он подавился во время гинекологического осмотра.

- Элис, в вашем возрасте и учитывая отсутствие дородового ухода, я бы посоветовал сделать УЗИ и генетическое тестирование, - cказал врач.

- Я пока сделаю УЗИ, но мне нужно подумать о дальнейшем обследовании.

Ладони Элис вспотели, а ее разум лихорадочно соображал, что же покажет тестирование. Она откинулась на стол и закрыла глаза, пока доктор намазывал ей на живот густое желе, прижимая к ней круглый инструмент и щурясь на изображение на экране мобильного ультразвукового аппарата. Он покачал головой и что-то проворчал, пройдясь по одному и тому же месту несколько раз. Когда он вытер ей живот и помог вернуться в сидячее положение, он печально посмотрел на нее, явно недовольный новостями, которые собирался ей сообщить.

- Оно живое? - спросила она, и ее грубая и бесстрастная манера застала доктора врасплох.

- Сердцебиение есть, но оно кажется нерегулярным. Также были некоторые... отклонения... структурные отклонения, которые меня беспокоят. Я чувствую, что в ваших интересах на данном этапе продолжить генетическое тестирование и амниоцентез[6].

Элис на мгновение замолчала, прежде чем коротко кивнуть. 

- Я понимаю ваши опасения, доктор. Дайте мне о многом подумать. Мне понадобится день или два, чтобы решить, что я хочу делать.

Оставив доктора с обещанием позвонить в течение следующего дня, Элис поехала домой и села на диван, а на столе перед ней стоял пакет испорченного молока. Она представила, как проходит тестирование. Длинная игла проткнула ее матку, чтобы вытянуть черную вязкую жидкость. Как будто он мог прочитать ее мысли, ребенок брыкнулся. Она потерла свой живот, бессознательно успокаивая его. Малыш откликнулся на ее нежное