Четвертое измерение - Артуро Писани

брать человека, а увидят кого-то другого.

Богачев нацелился на Золотова.

– А-а! – Вскрикнул он и схватился рукой за бок.

Олег стоял, прицелившись в Богачева. Пуля от пистолета Олега попала ему прямо в ягодицу. Богачев и Лена посмотрели на Олега.

– Забыл сказать, что это настоящий пистолет. Накладка. – Ответил Олег.

– Ты себя похоронил! – Выкрикнул Богачев.

– Я знаю, что я делаю. Вы имеете право хранить молчание. – Подтвердил Олег. – Всегда хотел это сказать. – Олег посмотрел на Максима, который показал ему одобрительный знак выставленным вверх большим пальцем руки.

В помещение вбежали бойцы спецназа и нацелились на Богачева.

– Все в сборе. Пока начинать концерт. Да вы все мелкие навозники. Это ничего не меняет с вашим беззубым законом и продажным правосудием. Ха-ха-ха! – Засмеялся Богачев.

– Нет! – Ответил полковник Громов, выйдя в центр помещения с пистолетом в руках и сотрудником, державшим камеру, нацеленной на Богачева. – Меняет. И еще как! Не вздумай шутить, Богачев. Улик на тебя навалом. Так что, если не хочешь, чтобы эта запись не натравила на тебя всех твоих многочисленных врагов, поступи разумно.

Богачев недовольно посмотрел на камеру. Он принялся уже медленно опускать флакон, как вдруг размахнулся и попытался разбить его об пол, как …

– Бах! – Послышался громкий выстрел пистолета.

Флакон в треском ударился об пол и разлетелся, разбитый на мелкие куски. Жидкость во флаконе в неестественно большом количестве разлилась вокруг Богачева и вскоре вверх в воздух устремились струи испарений, которые также неестественно быстро заполнили все вокруг каким-то белым густым дымом так, что Золотову показалась, что время замедлилось, и окружающего его застыли в своих прежних позах. Затем густая дымка скрыла их из виду.

– Катя! Полковник! Где вы? – Кричал поднимавшийся с пола Золотов, осматриваясь вокруг.

Но ответа не было. Теперь, из-за такого густого дыма, Золотову было сложно даже предположить где он находится. Вокруг ничего не было видно.

– Ха-ха-ха! – Послышался отовсюду зловещий смех.

Золотов шире раскрыл глаза и принялся искать его источник.

– Кто это? Богачев? Это ты? Появись, жалкий мерзавец! – Кричал Золотов.

– Мерзавец! Разве? Не себе ли ты говоришь? – Ответил ему томный властный голос, напоминавший Богачева.

– Все кончено! – Отрезал Золотов. – Твоим аферам конец!

– Конец! Какое приятное слово для наших гостей. – Вновь отозвался голос. – Спешу тебя разочаровать. Это твой конец.

– Хватит нести чушь! – Вновь ответил Золотов. – Это твой секрет?

– О-о-о! Нет! Это только прелюдия перед спектаклем.

– Что ты сделал? – Спросил Золотов.

– Я… Сделал? Нет! Я лишь жалкий исполнитель. Все ведь сделала ты. Своею жизнью. Расписался в договоре судьбы. И отдал себя мне. Добро пожаловать! Время возвращать долг.

– Какой еще долг? – Спросил Золотов.

– Разве ты забыл: положение, богатство, власть, девочки. Разве ты не знаешь, что чьих рук это дело? Или ты думал: это твои великие достижения и способности. Нет! Это я шептал тебе мысли и решения, которые ты покорно исполнял, повинуясь мне, своему исполнителю. Предал себя мне. Твоему создателю.

– Создателю? – Переспросил Золотов, стоя на месте и медленно оборачиваясь вокруг. – Решил поиграть в Бога?

– Бог. – Вдруг удивленным тоном повторил ему голос. – О каком боге ты сейчас вспоминаешь. Какой Бог? Бог власти и богатства? Или может быть бог желаний. То это да. Я…

– Ты не Бог. Бог не такой! – Прервал его Золотов.

– О, прошу, не поминай имя его. Ведь это уже не важно. Когда ты угождал своей плоти, лелеял свою жизнь в мирских утехах и успехах и причислял все одному себе, когда ты лгал, презирал, отворачивался от нищих и бездомных, – все звонче и звонче говорил ему голос со стороны. – когда ты… Поверь, там, куда я отведу тебя, в мои чертоги, у тебя будет много друзей. Там будет все. Впрочем, зачем подробности. Ты уже дома. Склонись передо мной, своим хозяином. И я дам тебе больше, чем когда-то ни было.

– Что же ты за чудовище? – Спросил Золотов.

– Это чудовище – ты. А ты – мой.

– Наш! Наш! – Вдруг послышались издали прочие писклявые голоса.

– Я что умер? – Вновь спросил Золотов. – Или это тот дурацкий флакон.

– Дурацкий. Это наше любимое слово. Им ты причисляешь себя нам. – Вновь послышались голоса.

– Тише! – Скомандовал им голос и сторонние голоса затихли. – Склонись. Только встань на колено. Оставь пустую надежду. Отвернись от Бога людей. И я покажу тебе истину.

Вдруг недалеко впереди перед Золотовым, словно из тумана, на пьедестале нарисовался большой трон с сидением и спинкой из красной ткани, с высокими подлокотниками, исчерпанными какими-то напоминающие шрамы линии. Трон явно превышал размеры человека. А рядом спиной к Золотову стояла одетая в свадебное платье стройная женская фигура с покрытой головой.

– Давай! Смелее. Твоя подруга ждет тебя. – Проговорил Золотов. – Ведь ты хочешь этого.

– Катя? – Позвал ее Золотов.

– Да. – Послышался ему немного знакомый голос. – Я твоя. Давай соединимся на веки вместе. Мне тяжело. Подойди. Ты ведь любишь меня?

– Это правда, ты? Катя? – Повторял Золотов, медленно приближаясь к фигуре.

Вдруг фигура медленно повернулась к нему, не сделав при этом ни одного свойственного человеку естественного движения. Как будто бы ее кто-то повернул к Золотову лицом. Но лицо по-прежнему оставалось скрытым под плотной белой вуалью. Она напомнила Золотову Катю. Фигура протянула ему свою руку и застыла в этом положении.

– Спаси меня! – Жалобно произнесла она. – Одно только слово, только поцелуй моей руки и мы навсегда вместе.

Золотов, нахмурившись, взглянул на руку.

– Я мог бы убить ее, но решил оставить для тебя. Это мой подарок. Бери! Будьте царями на троне.

Тут фигура немного дернулась, словно что-то тянула ее назад. Подойдя ближе, Золотов смог рассмотреть на поясе фигуры едва заметную белую цепочку. Цепь была напряжена и позади нее уходила вдаль, в сторону, в которой сверкало черное пепельное облако. Цепь дернулась еще раз, снова отклонив фигуру назад.

– Не отпускай меня. Иначе я погибну. – Жалобно произнесла она и протянула вновь ему руку.

Золотов схватил фигуру за руку и попытался удержать, но та продолжала пятиться назад.

– На колено! Или ей конец. Мне не нужны те, кто не нужен тебе. Наше время истекает! Еще совсем немного и больше ничего не изменить. – Произнес голос.

Золотов продолжал сжимать руку фигуры в своей ладони.

– Ты не веришь мне? – Спросила его фигура. – Это я. Катя? Я тоже оказалась здесь. Из-за тебя. Потому что люблю.

Фигура отдернула скрывавшую ее лицо вуаль, и в чертах ее лица Золотов узнавал Катю. Только лицо Кати было какое-то не естественное, бледное, безжизненное, безрадостное, словно восковое, изображавшее страдание.

– Вот что ты со мной сделал? Когда отдался другой? –