Книга несчастных случаев - Чак Вендиг

Жирным маркером.

– И человечек держал кое-что в руке.

«Не нож, а…»

– Ножницы.

– Те самые ножницы, которыми он был вырезан, – уточнила Мэдди.

– Ну хорошо. Пусть будет так. Я знаю только то, что человечек поднес руку, если можно так выразиться, к улыбающемуся рту, словно говоря: «Тсс!» И я последовала совету. Притихла, ибо хотя была уверена в том, что схожу с ума, рассудила, что лучше прислушаться. Поэтому кивнула и пошла дальше. А Риз – следом за мной. Когда чудовище подвело меня к входной двери, оно шагнуло вперед и отворило ее – и тут он закричал. Страшно, жутко. Прямо мне на ухо, и из всего того, что я помню, этот звук мне запомнился лучше всего, и… – Сисси вспыхнула, у нее раскраснелись щеки, она была в ярости, но в то же время торжествовала. – И я проигрываю в памяти этот момент, потому что он доставляет мне радость. Боль чудовища доставила мне радость.

– Почему ему стало больно?

– Может, вы уже знаете. Может, нет. Но когда Риз шагнул за дверь, наш маленький друг Человек-коробка вышел следом за ним и вонзил ножницы ему в бедро. Глубоко. Потом Коробка убежал прочь, топ-топ-топ, а чудовище заковыляло следом за ним, вопя от боли.

– И тогда вы убежали. Вы… вышли из дома.

– Да. Но я не смогла бы это сделать без посторонней помощи.

– Что вы хотите сказать? – подалась вперед Мэдди.

– Вот тут становится несколько дико.

– Все и так уже очень дико, Сисси.

– Да. Ну… Так, сейчас. Я помню, как увидела какого-то человека, лицо в окне. Странное лицо, вытянутое, осунувшееся – длинная борода, безумные глаза. И еще я помню… что там был и другой человек. Который мне помог. Маленькая девочка.

– Маленькая девочка? Какая девочка? Одна из жертв?

– Нет. Другая. – Сисси допила виски одним большим глотком и поежилась. – Я уверена: это была ты.

Часть IV

Многообразные формы магии

И вспоминая истории, связанные с маяком Совиная голова, мы ни в коем случае не должны упускать из виду гораздо более обширный вопрос: что же такое сова? В смысле: что сова означает?

Символика ее многогранна. Восточные сиу почитали сову как вестницу. Западные сиу считали ее неистовой покровительницей, а также существом, наделенным сверхъестественным зрением – способностью видеть скрытое, даже сквозь миры.

Разумеется, греки также видели в сове символ такого зрения, толковавшегося прежде всего как мудрость в битвах; сова являлась одним из животных Афины, то есть выступала для греков божеством мистической женственности – женским духом, облеченным в форму, бесшумным и могущественным, мудрым и всеобъемлющим. Наблюдающим за нами из лесной чащи.

Одни видели в сове зло, другие – добро; кто-то воспринимал ее как суверенный дух, отделенный от наших представлений о том, что хорошо или плохо, что правильно или нет, высшим судией, подобным шакалу в Древнем Египте.

Какое из этих представлений соответствует действительности? Как знать. Возможно, они все верны.

Благодарю за то, что присоединились к нам на этой неделе. Я Илон Мэнки, и вы слушали подкаст «Предания», посвященный легендам и фольклору.

Илон Мэнки, канал «Предания», выпуск 29, «Маяк», 13 марта 2019 года

37. И они поговорили

Весь этот рассказ буквально выплеснулся из Мэдди. Она не отрывала от Нейта самого пристального взгляда, каким когда-либо смотрела на него – подобного двум лазерам, способным плавить стальные балки, – и рассказала ему о поездке к Сисси Кальбахер, пятой девочке, похищенной Эдмундом Уокером Ризом, той самой, которой удалось спастись. Мэдди пересказала мужу все, что ей поведала Сисси. А вот теперь открывала свою часть истории – то, как она, находясь в капсуле сенсорной депривации, начала вспоминать то, что с ней случилось.

– Я в то время жила в городе вместе с отцом…

Ее отец Дэнни служил в полиции. Именно он подтолкнул Нейта поступить на службу в правоохранительные органы. («Покойся с миром, Дэнни», – подумал Нейт. Бедняга умер от рака предстательной железы пять лет назад.)

– И поскольку папа был полицейский, у меня развился вкус на все, связанное с преступлениями. Я знала про угоны машин, про «насильника из Риппенхауза» и про деятельность местных банд. Папа старался оградить меня от этого, но… Я была бесконечно любопытной. И очень настырной. Я знала все. И про Эдмунда Риза. Знала про четырех убитых девочек и про пятую – которая исчезла, однако убитой ее не нашли.

Нейт сидел неподвижно, словно каменное изваяние, и молчал. У него в груди шевелилось жуткое предчувствие того, что их с Мэдди истории пересекутся, – однако помимо этого страха было также безумное, дикое, восторженное возбуждение. Предвкушение мгновения, когда он скажет: «О, а теперь послушай, что расскажу тебе я», готово было сжечь его дотла, превратив в горстку пепла.

Мэдди, до сих пор не моргнувшая ни разу, продолжала:

– Помню, как размышляла об этой девочке. Одинокой, оказавшейся в кромешной темноте, перепуганной, уверенной в неминуемой смерти. Понимаешь, для моего отца помогать людям было делом всей его жизни. Возможно, при этом он приносил в жертву себя. И семью. Не знаю. Но я хотела быть такой же, как он. Поэтому однажды ночью проснулась и начала кое-что мастерить. К тому времени во мне уже пробудился художник. В школе оценки у меня были ужасными по всем предметам, кроме английского языка и искусства. И вот я встала, прокралась через весь дом, стараясь не разбудить отца – он задремал в кресле перед телевизором, смотря выпуск новостей, как это происходило каждый день, – и нашла ножницы, скотч и картонные коробки.

– И смастерила Человека-коробку, – сказал Нейт.

– Да, именно тогда я смастерила Человека-коробку. И теперь вспоминаю, что, работая над ним, я… потеряла счет времени. Помню, как собрала материал. Помню, как принялась за работу. А затем… следующее мое воспоминание – он уже готов. Помню, что рядом со мной там кто-то был. Не отец, кто-то другой. Не знаю. Остальное по-прежнему… – И тут лоб Мэдди пересекли глубокие рвы отчаяния, отражающие ее борьбу с происходящим в голове. – Это невозможно объяснить. Но Сисси сказала, что Коробка находился в доме Риза, и он… и оно… да какая на хрен разница, – он спас ее, вонзив Ризу в ногу ножницы – мои ножницы.

– У меня есть кое-какие вопросы, – Нейт поднял руку.

– Выкладывай, крутыш.

– Обязательно выложу, если ты впредь не будешь называть меня крутышом.

Мэдди лишь пожала плечами. Но Нейт все равно спросил:

– Я