Пересекая границы - Оксана Панкеева

— Значит, она все-таки выбрала любовника?

— Не знаю, да и вряд ли кто-то знает точно, не нашлось пока дураков лезть в загадочную демонскую душу мэтрессы Морриган с подобными вопросами, но, на мой взгляд, личные мотивы тут на втором плане. Все-таки, когда мир гибнет, какие тут братья-любовники?

— А остальные? — полюбопытствовала Ольга, всматриваясь в строгие умные глаза героя Вельмира. — Они потом куда делись?

— Эльф-христианин в той битве схлопотал какое-то хитрозлобное заклинание, которое потом никто не смог снять, и поэтому он еще с неделю мучился, бедолага. Ему постоянно казалось, что он горит, и это было невыносимо, а покончить с собой он не мог, поскольку это противоречило его христианским убеждениям. В конце концов, когда выяснилось, что проклятие не снимается никаким образом и гореть ему так до конца жизни, он попросил своих друзей убить его, они кинули жребий, и выпало Вельмиру. Он честно исполнил свой жребий, а после этого ушел в неизвестном направлении, пропал, и больше о нем никто не слышал. Гном же, оставшись в одиночестве, осел в Лондре и спокойно дожил там свои дни, посвятив себя живописи. Вот такая печальная история. Пошли дальше.

Таких историй Ольга в тот день выслушала еще штук сорок, и к тому моменту, когда они выбрались из музея, ей уже не хотелось ни новых знаний, ни платья, вообще ничего, кроме как есть, курить и спать. В своих низменных плотских желаниях она честно призналась Жаку, когда тот спросил, чего бы ей еще показать, и милосердный королевский шут тут же потащил ее в ближайший трактир. Освоение двузубой вилки и пинцета заняло у Ольги некоторое время, но в целом инструмент был несложный и знакомый, все-таки не китайские палочки, и она быстро разделалась с ужасно вкусным куском жареного мяса, напоминавшим незабвенные куриные окорочка. После обеда Жак все-таки заманил ее в лавку готового платья, затем в обувную, в табачную и чуть ли не силком оттащил от витрины оружейной, посетовав на нездоровые интересы земной молодежи. Затем проводил домой, вручил на прощанье букварик и пару детских книжек для чтения, и, весело подмигнув, пообещал завтра повести в зоопарк, а затем к себе в гости, чтобы показать наглядно подробности быта здешних жителей, в смысле не сказочно богатых принцев, а нормальных горожан.

Расставаться с Жаком Ольге не хотелось. С ним хорошо. Он какой-то свой и почти родной. Ночью ей снилась его улыбка и веселые глаза, в которых скачут насмешливые чертики. Днем они подолгу бродили по городу, и он постоянно смешил ее своими рассказами, заставляя забыть о том, что она в ином мире, и даже о том, что новое платье не сделало ее намного лучше. С Жаком все легко и просто, невооруженным глазом видно, что для него равны и высокомерная красавица Эльвира, и беспардонная ученица художника Диана, и Ольга, как бы она там ни выглядела в этих платьях, и та бестолковка, которая из ревности чуть не набила Ольге морду у него в гостиной как раз в тот день, когда она пришла изучать «подробности быта», и которой Ольга без колебаний расквасила нос… Правда, после этого подробности быта чуть не накрылись медным тазом, потому что Жак, увидев упомянутый расквашенный нос, побледнел и сполз по стеночке, а Ольга еще часа два отпаивала его чаем в ожидании, когда он придет в себя, чтобы чем-то заниматься… В общем, не сказать чтобы шут был увлечен кем-то из своих подружек настолько, чтобы у нее совсем уж не было никаких шансов, но… Как-то не хотелось всего лишь пополнить собой его «расписание»… Но на худой конец… Или все же не стоит? Или фиг с ним, почему бы и нет? Ведь классный парень и до чего на Ваську похож…

Дни летели как минуты. Зоопарк, подробности быта, беседа за чаем, уроки чтения и хороших манер. Новенькая шкатулка и куча кристаллов, издающих несовместимые с местными музыкальными канонами звуки электрогитар. «Удивительно, но, Мафей приторчал от битлов! Кто бы мог подумать! А мэтр Истран горестно сокрушался, что молодежь легче всего поддается дурному влиянию…» — Жак хохотал, и его растрепанный чубчик тоже весело подпрыгивал. Он очень милый. Снова прогулки по городу, расположение улиц, кварталы, лавки, рынок, площадь Приветствий, где расположена телепортационная станция, экзотическое местечко. «А площадь Справедливости пусть тебе покажет Элмар, или сама сходи, если интересны всякие гадости. Я туда никогда не хожу, всегда обхожу за два квартала и даже ради тебя не пойду. Там? Там публичные казни и всякие прочие тошнотворные проявления правосудия. Тебе интересно? Ну и хорошо, что нет…» Какой-то он совершенно далекий от родного средневековья, и чем больше Ольга с ним общается, тем больше ей кажется, что он все-таки самый что ни на есть переселенец, только почему-то не признается. Особенно после вечера третьего дня, когда ее вдруг одолела тоска и она чуть не разревелась, подумав, что сейчас делается дома, и каково родителям. Жак долго и задушевно ее утешал, пытаясь воззвать к разуму, и при этом так подробно разложил по полочкам и растолковал все ее переживания, что было очень сложно поверить в его уверения, будто сам он этого никогда не переживал. А его вскользь оброненное замечание, что в ее мире сейчас уже двадцать третий век на носу и нечего переживать о том, что было двести лет назад… Согласитесь, господа, такие детали более чем подозрительны.

А провожая ее домой в тот же вечер, Жак почему-то страшно торопился и нервничал и на ее шутливый вопрос, не выбивается ли он из «расписания», совершенно серьезно ответил, что должен встретить с работы Терезу и боится опоздать.

— Это тоже твоя подружка? — рассмеялась Ольга, которая уже привыкла за эти три дня к странному распорядку жизни королевского шута. — Или очередная фаворитка его величества, которыми он с тобой так щедро делится? Так ведь на сегодня у тебя, кажется, запланирована Анжелика, ты ничего не перепутал?

— Нет, Тереза как раз моя девушка, — так же серьезно пояснил Жак, в очередной раз глядя на часы. — Фиг с ней, с Анжеликой, подождет, не переломится, а Терезу надо проводить домой. И мне не хотелось бы заставлять ее ждать на улице перед клиникой, так что пойдем быстрее.

У Ольги оборвалось все внутри, и она едва нашла в себе силы так же непринужденно и как бы шутя поинтересоваться, как его девушка воспринимает всех остальных… подружек.

— Терпимо, — уклончиво ответил любвеобильный шут и в который раз попросил идти быстрее. Ольга прибавила шагу, изо всех сил стараясь не разреветься и уверяя себя, что нечего так переживать из-за мелочей, можно подумать, в первый раз таким образом обламывается, до сих пор все было точно так же, а тут что, думала, в сказку попала?

Но в глубине души она чувствовала, что брать себя в руки и приводить разумные доводы уже катастрофически поздно. Не мог он сразу сказать?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});