Проклятый эксперимент. Бонна - Вера Чиркова

– Может, возьмешь хотя бы пятерку? – безнадежно спросил на прощанье Ильтар, беспрекословно согласившийся перед этим на все условия Экарда.

– Ты же знаешь, – досадливо дернул плечом отшельник, – больше трех учеников берут только самоуверенные невежи. Я и так иду вам навстречу, но вовсе не собираюсь заниматься ими один. У меня уже есть ученик, и он может взять одного из ваших магов.

– Ты брал учеников? – изумился старавшийся помалкивать Дзерн. – Вот теперь я начинаю кое-что понимать.

Экард насмешливо блеснул в ответ глазами и резко махнул посохом.

Через несколько мгновений дорина стояла рядом с отцом в смутно знакомой пещере, где в прошлый раз он расправился с собственным стражем.

Но теперь тут было светло, тихо и чисто.

– Ты больше не ставишь охрану? – поинтересовалась Лиарена, оглядывая почти круглую просторную пещеру.

– А ее здесь и не было. Шес тут просто жил, я прикормил его, изредка притаскивая кости или тварей. Иногда не хватает сил сжечь всех до единой. Вот он и привык, что все, кто приходят со мной, – это его обед.

– А как проходил твой ученик? – продолжила она расспросы, шагая за отцом к выходу, и вдруг сообразила, как он может воспринять ее любопытство. – Но если не хочешь, не отвечай, я пойму.

– Представь себе, – не оглядываясь, ответил маг с горьковатой усмешкой, – мне даже нравится, что тебя интересует моя жизнь. И твое желание все знать тоже нравится, я вообще считаю самими лучшими учениками тех, кто не стесняется постоянно задавать вопросы. Сразу видно, насколько они поняли задание, как рассуждают и где им нужно помочь. Молчуны для меня всегда более подозрительны и темны.

– А ты и правда не берешь больше троих учеников? – вспомнила магиня взволновавший ее вопрос. – Просто Ильтару хочется поскорее перебить всех монстров.

– Вообще-то я всегда стараюсь говорить правду, – пропуская дочь в огромную пещеру, которую он использовал как тренировочный зал, усмехнулся Экард. – Вот только правда – это очень сложное и постоянно изменяющееся понятие. Лишь люди с негибким, прямолинейным мышлением считают ее чем-то незыблемым вроде гранитной глыбы, забывая, что и из скалы можно выточить памятник ангелу, а можно – и жертвенный круг. Запутал я тебя? Ну подумай на досуге, а пока покажи мне, как ты умеешь управлять огнем. Для того чтобы защищаться от какой-то стихии, нужно уметь полностью подчинять ее себе, без этого на болоте не выживешь.

– Но ходят же воины… – попыталась было спорить Лиарена и тут же смолкла, припомнив, что никто из воинов без магов на болота и близко не суется. – А вот огнем я еще не владею. Сама я училась повелевать воздухом, а Сайден научил еще и водой.

– Как это «сама»? – Опустившись на широкую скамью, маг показал глазами дочери на место рядом. – А куда смотрели маги?

– Матушка… дорина Майрена сразу сообразила, кем были мои истинные родители, – усевшись, невесело призналась дорина. – И только теперь я понимаю, какие подозрения ее мучали, когда она удочеряла найденного в пустой башне подкидыша. Ведь достоверно про магов известно очень немногое, а слухи зачастую зловещи и противоречивы. И раз ребенка спрятали в доме людей, у которых и близко нет в родне магов, значит, это было самое безопасное для него место. Можно придумать много причин, по которым кто-то желает уничтожить новорожденного, от простой мести до ритуального жертвоприношения. Но выяснить правду не представлялось никакой возможности, ведь любой вопрос мог насторожить того, кто пытается найти пропавшее дитя. Думаю, именно поэтому дорин Симорн всегда очень прохладно относился к людям в звездных плащах, хотя Тайдира, отдававшего на лето замок магам, неизменно поддерживал и деньгами, и людьми. Остальные дорины помогают обители намного меньше, считая уничтожение монстров их святым делом.

– Я все это знаю, – кивнул магистр. – И не понаслышке. Кое в чем они правы, те, кто не желает пачкать руки и рисковать жизнью, зато ошибаются в основном. Когда на мир сваливается такая катастрофа, никому не удастся отсидеться в сторонке. Хотя трусы и ловкачи открыто набивают животы и кошельки, пока честные и смелые воюют, но это лишь временно. Как ты думаешь, за кого возьмется обитель, добив монстров? Разумеется, за этих мошенников, наживающихся на народной беде. Но сейчас разговор не об этом. Как я понимаю, ты занималась сама и потому совершила главный просчет новичков – принялась улучшать заклинания лишь той стихии, которая поддалась тебе с первого раза. Это ошибка, и правильно делал Сайден, уча тебя магии воды. А я буду учить только огню, но все, что ты изучила раньше, непременно тебе пригодится, и ты сама в этом вскоре убедишься. Итак, об огне. Горит на самом деле почти все, разница лишь в силе жара, который нужно направить на предмет. Но никогда не забывай, что ты и сама можешь гореть с таким же успехом, поэтому старайся создавать огонь подальше от себя. А если увидишь хвастливого мага, подбрасывающего на ладони огненный шарик, держись подальше от бахвала и плута. Либо этот шарик – хорошая иллюзия, либо маг умеет создавать небольшие щиты, закрывающие его ладони. И учти, раз ты можешь управлять воздухом, то легче всего поджечь именно его, добавив что-то мелкое. Попытайся, а я посмотрю. Но не забывай сначала защитить себя. Целительство для меня – не самое любимое занятие.

Далеко не с первой попытки Лиарене удалось поджечь крохотный сухой стебелек, невесть как попавший на пол пещеры, и тотчас добавить к нему слегка уплотненный шарик воздуха, а потом еще пару секунд поддерживать пытающееся погаснуть пламя. И даже не с десятой. Но Экард неотступно следил за каждым ее движением и сразу же объяснял, где дочь сделала ошибку, а где потеряла драгоценную секунду. Как оказалось, огонь охотнее подчиняется быстрым и сосредоточенным магам и мстит ожогами неуверенным и нерасторопным.

Дорина устала и вспотела, создавая все новые и новые язычки пламени, но магистр словно не замечал ни ее дрожащих пальцев, ни побледневшего лица, заставляя повторять одни и те же движения, пока они не начали получаться у его дочери безо всяких затруднений.

В жилую часть пещеры Лиарена плелась из последних сил, но едва вошла следом за отцом в его спаленку, как вмиг забыла и об усталости, и о ноющей спине. Девушка застыла в дверях, не узнавая комнаты, где провела прошлую ночь. Пол теперь был застлан пышными шкурами, а грубо обработанная стена – завешена толстым светлым ковром. Вместо колченогого стола у стены стоял письменный с парой стульев возле него, чурбак превратился в мягкое кресло. Другой, более широкой и удобной, была и кровать.

– Экард, как ты это сделал?! – невольно охнула юная магиня.

– Что именно? – обернулся от массивного письменного стола маг, и по его суровому лицу скользнула лукавая улыбка.

– Все вот это. И когда только успел?

– Сегодня, – полюбовавшись на ее изумление, сжалился Экард. – Но, как ни жаль, придется тебя разочаровать. Я ничего этого не создал и ниоткуда не притащил. Эти вещи раньше стояли в запасных комнатах. А я просто попросил своего ученика, и он заставил големов поменять тут мебель. Истрис давно меня уговаривал, но мне было безразлично, на чем сидеть. Когда жизнь бессмысленна и наполнена только болью и местью, не важны никакие удобства и не волнует красота.

– Если бы я знала… – огорченно закусила губу Лиарена, но маг категорично замотал головой:

– Никогда! Слышишь?! Никогда не жалей о несделанном! Это прямой путь в адову бездну, где сгорят в медленном пламени сожалений и утонут в черной отраве угрызений совести драгоценные минуты, часы и дни твоей жизни! Время, за которое ты сможешь найти или проторить новый, лучший путь к счастью! Я слишком поздно начал это понимать, когда святое желание жить почти угасло в моей душе, но тебе я такого не позволю.

– Отец… – робко коснулась его плеча дорина и кротко улыбнулась. – Я все поняла. Но ты не прав. Вернее, прав, но не совсем. Ты ведь еще такой молодой и зря себя хоронишь. Я скажу сейчас одну простую вещь, только не нужно сразу швырять в меня огнем. Я прекрасно понимаю, никто не заменит тебе мою мать… но ведь и не нужно заменять? Вот мой слуга Берт – он намного старше тебя и три года назад похоронил жену. Но недавно женился на Устине и сразу прямо помолодел…

– Только тебе я могу простить такое предложение, – нахмурился, как грозовая туча, Экард. – И лишь ради вашего с ней сходства. Но никогда больше не повторяй этих слов. А теперь иди в приготовленную для тебя спальню, это третья отсюда дверь по левой стороне. Умывайся, потом будем ужинать.

– Прости, – несчастно выдохнула дорина в спину отвернувшемуся от нее магу и поплелась прочь, вовсю костеря себя за слишком резвое вмешательство в жизнь едва признавшего ее отца.