Хранящие тепло - Елена Лагутина

— Почему никакого пива? — не понял Денис.

— Потому что у меня сразу случится приступ тошноты. Какое может быть пиво, когда тошнит.

— Перестань, Федор, — усмехнулся Денис, — до каких пор ты будешь бояться призраков прошлого? Уже сколько времени ее здесь нет.

— Знаешь, такие… — Федор многозначительно откашлялся, — призраки долго не забываются. Слишком страшный призрак.

— То-то я смотрю, у тебя волосы дыбом встали от страха.

Федор любовно провел ладонью по блестящей круглой лысине. Первые «островки» появились у него еще в двадцать лет, а теперь, когда ему было тридцать три, волос на макушке практически не осталось. Но Федор искренне считал свою лысину показателем мудрости и никогда ее не стеснялся. Денис знал, что своей шуткой приятеля не обидел.

— Ладно, давай не будем о грустном. Давай о хорошем, дядя Федор, — разлив пиво в бокалы, предложил Денис. Ему и в самом деле не хотелось сейчас вспоминать про Жанну и про тот период своей жизни, который Федор обычно называл кратко и лаконично — «дурдом».

— А она точно не появится? Не выскочит из-за угла? — не унимался Федор.

— Не выскочит, я тебе обещаю.

— Ладно, тогда давай — о хорошем.

За столом воцарилась мертвая тишина.

— Вот и поговорили, — быстро опустошив первый бокал, резюмировал Федор. — Неужели все настолько плохо?

Денис не ответил. В принципе, все было не настолько плохо, а если учитывать предложение, поступившее руководству футбольного клуба от дирекции одной испанской команды, можно сказать, что все вообще было отлично. Это предложение пока рассматривалось. У Дениса в запасе было по крайней мере две недели для того, чтобы решить вопрос о своем будущем. Фактически же оставались одни формальности. Условия, предложенные испанцами, полностью устраивали как руководство футбольного клуба, так и самого Дениса. Сумма зарплаты, оговоренная в контракте, раз этак в пятьдесят превышала ту, что начислялась Денису здесь, как и уровень команды, в которой предстояло играть Денису. Нужно было быть полным идиотом, чтобы отказаться от такого предложения. Денис и не собирался от него отказываться: про себя он уже давно решил этот вопрос, но до сих пор что-то мешало ему подписать контракт. Дни шли за днями, а он все откладывал это «на завтра», зная, что у него пока еще есть время подумать. И он думал, целыми днями только об этом и думал, но так до сих пор не понял, в чем же зацепка. В чем причина его странной неуверенности, нерешительности. Что может держать его в этом городе? Воспоминания? Но от воспоминаний такого рода любой нормальный человек, не будь он мазохистом, наоборот постарался бы убежать прочь как можно скорее, понадеявшись, что на новом месте все наконец забудется. Тогда что же? Ведь ее, Саши, давным-давно здесь нет, и больше никогда не будет. Было бы глупо надеяться на ее возвращение. Но даже если предположить, что вдруг такое случится и она вернется, приедет погостить у Кристины вместе со своим ребенком — разве это может что-нибудь изменить? Прошлое изменить невозможно. Не вычеркнешь, как ни старайся, из жизни и из памяти тот ужасный вечер, когда он ушел, убежал от Саши как глупый испуганный мальчишка. Оставил ее одну в тот момент, когда должен был находиться рядом. И уж тем более нельзя вычеркнуть из жизни год, который он прожил с Жанной. Ровно один год и один день… Так странно совпало, что Жанна ушла от него ровно год и день спустя после того, как случилось все это. А когда этот год прошел, Денис долго не мог избавиться от ощущения, что постарел на целых десять лет. Этот год тянулся долго, бесконечно долго, а потом дни вдруг полетели за днями, незаметно, однообразно, как летят листья, уже лишившиеся своих ярких красок поздней осенью.

Как же это все произошло? Даже теперь, спустя столько времени, Денис так до конца и не смог разобраться, как и почему в его жизнь вошла Жанна. Обрывки, уцелевшие в памяти, никак не хотели складываться в одну картину, как перепутанные детские пазлы. Он помнил первый день — тот самый, когда, проснувшись после долгого и тяжелого сна, увидел Жанну, сидящую рядом с ним на полу. Слегка дотрагиваясь кончиками пальцев, она гладила его по голове. Эти прикосновения разбудили его — точнее, не разбудили, а просто заставили открыть глаза. Увидев Жанну, он сразу даже не понял, кто это.

— Жанна? Что ты здесь делаешь? — спросил он, не помня и не понимая, как она оказалась в его квартире, почему сидит рядом, почти раздетая, влажная, почему прикасается к нему.

Она смотрела на него немного тревожно, потом, когда услышала его вопрос, в глазах мелькнула и быстро исчезла легкая тень обиды. Она попыталась снова уложить его на диван, но он отпрянул от нее, словно ошпарившись, в ту же секунду вспомнив вчерашний вечер, Сашу, и снова забыв про Жанну. Она притихла, сжавшись в комок, словно опасаясь, что он ее ударит. Присутствие Жанны ужасно мешало ему. Она мешала сосредоточиться, мешала думать — каждый раз, наткнувшись на нее взглядом, он терял нить собственных мыслей, снова задавая себе вопрос, как она здесь оказалась, и в то же время начиная злиться на себя за эту путаницу.

— Ты иди, Жанна. Иди домой — сказал он и, наконец поднявшись с диваны, ушел в ванную.

Голова была тяжелой, как с похмелья. Пришлось очень долго стоять под холодным душем, чтобы прийти в себя. Выйдя из ванной, он оделся и отправился на кухню, чтобы налить себе кофе. Так сильно хотелось кофе — ему даже показалось, что он чувствует запах. На кухне он снова столкнулся с Жанной. В этот момент она как раз разливала кофе в чашки.

«Кофе, — тихо сказала она, робко улыбнувшись. — Я подумала, что…

— Да, ты совершенно правильно подумала. Спасибо тебе большое, — ответил он немного резко, потому что надеялся, что она уже ушла.

— У меня волосы мокрые — словно прочитав его мысли, объяснила она. Жанна была уже одетой, даже шарф на плечи накинула, и это заставило его немного успокоиться и поверить в то, что через несколько минут она на самом деле уйдет. Уйдет, когда у нее высохнут волосы.

Жанна присела напротив на самый краешек табуретки, робко, как птица на жердочке, готовая в любой момент вспорхнуть, почувствовав опасность.

— И все-таки, я что-то не понял, как ты здесь оказалась, — снова спросил он.

— Неужели совсем ничего не помнишь? — внимательно и немного тревожно вглядываясь в глаза, спросила она.

Денис смутно помнил только одно — что вчера вечером она была здесь, хотя с полной уверенностью даже этого не мог утверждать. Приняв его молчание за утвердительный ответ, она снова опустила глаза, и, как-то странно смутившись, сказала:

— Но ты ведь сам вчера мне позвонил и попросил приехать. Неужели не помнишь?