Скорпион в янтаре. Том 2. Криптократы - Василий Звягинцев

— Откуда товарищ из Англии так хорошо знает греческий? В гимназии учились или тоже в семинарии?

— На Афоне выучил. Пришлось там пожить, в связи с обстоятельствами…

— После революции?

— После, господин Сталин. Я, хоть и согласился Менжинскому помогать по причинам, о которых вы уже догадались, до семнадцатого года к вашим движениям не примыкал, по преимуществу оккультизмом интересовался.

— То есть оперативной информацией вы ОГПУ и НКВД не снабжали?

— Нет, и денег не получал. Сначала вживался, потом просто жил, озабоченный куда более важными интересами, чем «Пролетарии всех стран, соединяйтесь».

— Если пролетарии не будут соединяться, за их спиной соединится кто-нибудь другой.

— Вот «другие» меня занимали куда больше.

— За этим и приехали?

— За этим. Больше не к кому. Да и то едва успел. Что на свете творится? Франко убили, Чемберлена, вас едва не…

— На очереди был бы Гитлер?

— Гитлер, Рузвельт, Муссолини… Император Хирохито. Власти у него не так много, но шум бы все равно поднялся. И беспорядки.

Сталин наконец разжег трубку. Пыхнул пару раз.

Антон смотрел на него с сочувствием.

— Позвольте, господин Сталин, сделать вам небольшой подарок. Это не только от меня…

Он вынул из кармана футляр тисненой кожи с серебряными застежками.

— Здесь трубка одного из лучших британских мастеров. Сделанная специально для вас. Корень вереска, добытый в известном месте, кольцо из монеты тоже не обычной судьбы. Есть мнение, ее стоит не только курить, но и иметь при себе постоянно. Амулет.

Сталин с интересом осмотрел подарок. Трубка и впрямь была хороша. Формой и работой. Легла в ладонь, словно под нее и сделана. На широком, в палец, кольце видны были знаки, скорее всего исландские руны.

— Откуда мне знать, что все не обстоит совершенно противоположным образом? Что она, так сказать, отгоняет демонов, а не, наоборот, приманивает их?

Антон только развел руками.

— Если у вас есть способы проверить — проверьте. Хотите, можете немедленно выбросить. Да хотя бы и в камин. Но поверьте, подарок от души сделан и вреда принести не может.

— Хорошо, спасибо. Непременно проверю, а пока — попробую. Выглядит очень привлекательно.

Разумеется, никакими магическими свойствами трубка не обладала. Антон приобрел ее для себя в славящемся такими раритетами магазинчике на углу Риджент-стрит и Пикадилли, а сейчас решил вручить вождю «под настроение».

Пока Иосиф Виссарионович набивал ее и раскуривал, Лихарев успел доложить содержание шифротелеграммы от Шестакова, пакет с которой Сталин сначала принял, а потом снова передал Валентину. Не хотелось ему всматриваться в не слишком четкий шрифт аппарата. Сколько раз говорил, чтобы заменили, и все никак. А Троцкий продолжает вещать насчет тотальной диктатуры! Какая диктатура, обычное колесо с буквами сменить не заставишь!

В телеграмме Шестаков просил разрешения израсходовать еще два миллиона фунтов стерлингов «на обеспечение заинтересованной реакции испанского правительства к продолжению пребывания нынешней группировки советских войск на территории Республики».

— На взятки, значит, — прокомментировал Сталин. — Разрешим, конечно. Не такие деньги…

— Тут еще дальше. «Прошу утвердить в должности полпреда товарища Овчарова, хорошо зарекомендовавшего себя во время проведения специальных мероприятий».

— Овчаров — это кто?

— Советник наркоминдела, выехавший вместе с Шестаковым в составе его миссии.

— Хорошо зарекомендовал — можно и утвердить. Литвинова спрашивать будем?

Лихарев промолчал.

— Не будем. Литвинова мы все равно решили заменить. Не отвечает требованиям момента. Запишите, Потемкина отозвать, дать другую работу, Овчарова утвердить. Потемкин себя ничем не запятнал?

— Нет, товарищ Сталин. Пассивный немного, а в остальном…

— Значит, полпредом в Монголию. Там все пассивные последние семьсот лет, хотя революцию сделали. Еще что-то есть?

— Шестаков пишет, что из «посторонних источников» располагает сведениями о желании близких к Гитлеру кругов начать с вами конфиденциальные переговоры…

— Желают — пусть начинают. В чем вопрос? Мы, к нашему счастью, не связаны никакими кабальными договорами. Обсудим, в том числе и итоги испанской кампании.

— Здесь еще сказано, что речь может идти о возвращении к принципам Бисмарка и «Бьоркского договора».

— Так? Очень интересно. Я пока не вижу предмета для переговоров, но все равно интересно… Если обратятся, непременно поговорим.

Антон поражался выдержке Сталина. Какие телеграммы от Представителя, какие переговоры с Гитлером, если сам едва спасся и трупы неизвестных на Земле существ до сих пор лежат во дворе?

Другой бы на его месте…

А что другой? Николай Второй в день отречения играл в домино. Черчилль не велел его тревожить на даче в выходные, что бы ни случилось на фронтах. Павел Первый послал убийц по-матушке, великолепно зная, чем для него кончится эта ночь, если не примет требования передать престол сыну.

Правители — народ особый, у них психика особо устроена, а нам, специалистам за ниточки дергать, нужно изучать и приспосабливаться. Каждый раз по-новому.

— И в заключение Шестаков просит разрешения вылететь в Москву. Ничего сверх того, что сделано, он обещать не может. И тут еще… Я не понял. «Для вице-короля обстановка неподходящая».

Сталин рассмеялся. От души. Надо же человеку разрядиться.

— А вам и понимать не нужно. Это у нас с ним такая шутка была. Остроумный человек Григорий Петрович. С хорошей памятью. И — смелый. Наверное, не стоит его на Дальний Восток отправлять. Здесь работы хватит. А теперь оставьте меня. Поработать надо. Переночуете на втором этаже, ты, Валентин, знаешь где. Ужин закажи и гостю ни в чем не отказывай. Завтра встретимся.

— Охрану проверить, товарищ Сталин?

— Зачем проверять? Она свое дело знает. Иначе какая это охрана? Если утром Заковский приедет, с учеными и следователями, пусть работают. Меня не будите. Сам встану, когда нужно будет. Главное, чтобы дождались. Совсем последнее время народ распустился. Скажут — долго товарищ Сталин спит, и поехали по своим делам. А вдруг товарищу Сталину плохо станет? Вдруг ему помощь нужна? Ты уж проследи, чтобы подождали, хорошо?

Это тоже следовало расценивать как до поры беззлобный юмор.

Глава шестнадцатая

Антон с Лихаревым, отпущенные отдыхать, перед сном вышли покурить на заснеженный балкон. Валентин, так до сих пор и не успевший привести мысли и догадки в систему, слишком стремительно развивались события, спросил Антона напрямик:

— В чем смысл, скажете наконец? Это все — не вы сами подстроили? И какую роль отводите мне? Леди Спенсер ничего не сказала…

— Подстроить можно куда интереснее, будто не знаете. Тут совсем другие заморочки пошли, у самого мороз по коже…

Поверить, что посланец Сильвии способен испытывать подобные чувства, Валентину было трудно, но как метафора сойдет.

— Надеюсь, на этой даче до видеонаблюдения еще не додумались? — спросил Антон, словно бы в шутку.

— Очень надеюсь, — в тон ему ответил Лихарев, — а если бы даже и да? Мы вроде ничем предосудительным не занимаемся, разговариваем, и все. Микрофонов здесь тоже нет, это я регулярно проверяю…

— Отлучиться нам с вами надо, минут на десять местного времени. Доставайте свой блок, в Лондон сходим…

Час в Англии тоже был достаточно поздний, но Сильвия еще не ложилась. Ее дом был надежно защищен от проникновения через внепространство, по крайней мере — блок-универсалы и Шары нижестоящих агентов проход в него открыть не могли. Пришлось сначала послать вызов с настоятельной просьбой о встрече.

Появление Антона с Лихаревым аггрианку почти не удивило, однако встревожило. Значит, снова в Москве дела пошли помимо намеченных планов. Форзейль, как он сам сказал, собирался с кем-то в Москве повстречаться, уладить собственные дела. Контакт с Лихаревым Антон думал осуществить не выходя из образа, разыгрывать партию в спокойном темпе, начать перенастройку советской системы власти, не вызывая потрясений. И вдруг…

— Включите зону нулевого времени, — попросил Антон. В присутствии Валентина он снова перешел с ней на «вы», как требовали этикет и субординация. — Необязательно вокруг всего дома, можно только в гостиной. Нам нужно вернуться обратно незамедлительно. Вдруг у Сталина бессонница и он захочет задать нам еще несколько вопросов.

— Тогда пойдемте в рабочий кабинет (кроме «рабочего», где размещалась вся аппаратура, в доме было еще несколько «парадных», для приема деловых партнеров), будет удобнее.

Сильвия вела их по едва освещенным залам, анфиладам комнат, сохранявшим антураж и дух минувших веков Британской империи, по изысканно, на разные музыкальные тона скрипевшим лестницам. Лихарев очутился здесь впервые и с трудом подавлял зависть. Какая все-таки пропасть разделяет его и леди Спенсер! Собственная квартира, немыслимо роскошная с точки зрения среднего москвича, казалась ему теперь тесной и убогой. Да хоть бывший Юсуповский дворец в Ленинграде займи, все равно будешь ощущать себя «подселенцем» очередной коммуналки. Не свое ведь, краденое. Зато здесь все настоящее, подлинное, собственное, освященное тысячелетним правом, любовно взлелеянное десятью поколениями благородных предков.