Иоанниты - Сергей Жилин

Товарищ, заговорил о чём-то ещё, но я жестом прервал его, заметив что-то подозрительное. Под ворохом перьев и мусора я наткнулся на слой чего-то чёрного и густого. Оно не оставляет следов на пальцах, не блестит на свету, неприятное на ощупь, шершавое.

Этот налёт узнать нетрудно:

– Это следы от Блика, – произнёс я и принялся ворошить гнездо. – Смотри, сколько тут чёрного налёта.

Порталы, как известно, штуки неприятные: они светятся чуждыми человеку кислотными цветами и сыплют искрами во все стороны. Чего бы искры ни касались, они оставляют густой чёрный налёт, который потом чертовски сложно отмыть.

И чем больше этого налёта, тем солиднее был Блик.

– Так вот где он пролез в Фанек. Если осмотреть это место как следует…

– Да, ты прав, вот тогда можно и поговорить.

– Пошли поскорее найдём наших.

Мы широкими шагами двинули прочь из катакомб, как вдруг на выходе натолкнулись на Кристин и Элизу. Девушки вытягивают шеи, пытаясь разглядеть как можно больше в темноте за нашими спинами.

– Вы чего сюда спустились? – то ли недовольно, то ли ошарашено спросил Эдмор.

– Нам интересно стало.

Глава VIII

Пули свистят громче пара

Только в окнах появились здания, я сразу узнал Фанек. Возможно, тут не обошлось без шестого чувства, в которое я не верю, но не возникло сомнений, что нас вернули в портовый городишко.

Наверно, нам следует ждать публичной казни. Для своих, разумеется, не для простых же граждан Фанека уничтожать двух иоаннитов, но порадовать приспешников Монарха – это с радостью. Появилось странное спокойствие: то есть, я не против него, но как-то странно, что человеку становится равнодушная мысль о скорой смерти.

Вместо истерики и паники я занялся сущей глупостью – пытаюсь угадывать, каким именно способом нас отправят на тот свет. Вряд ли стоит ждать петлю, также мне не верится в пули, потому что это дико скучно, костёр – это вовсе архаизм.

Чёрт, а ведь иоанниты дико живучие, так что боли мы вынесем порядочно… Вот чего бы не хотелось, будь они прокляты. Однозначно, если нам не спастись, буду вымаливать быструю смерть для Виктории.

Угробить дочь за неполные два дня.

Вечереет, небо сереет, обесцвечивается город, звуки становятся громче. Фанек напрягается, готовый лопнуть и затихнуть на ночь.

Мы въехали в широкие ворота. Кирпич начинает крошиться, забор очень старый. Кованые створки ворот запылённого чёрного цвета. Мы въехали на просторный двор перед трёхэтажным зданием того же преклонного возраста, что и ограда. Место определённо лишено лоска.

Вокруг собралось с десяток ребят в знакомых костюмах телохранителей, словно Рамон их целую армию обучил. Оперативно окружив экипаж, они сумели ловко принять нас из рук конвоя.

Пока высаживалась чёрная братия и брала нас на мушку, я разглядел сосредоточенный взгляд Виктории исподлобья. Она глядела куда-то в сторону соседних крыш всего пару секунд, не привлекая внимания. Я же понял, что нас отыскал кто-то из банды – ловко, чтоб их. А это уже пара трисоров в копилку нашего спасения.

Стоило большого труда не взглянуть в ту сторону – я бы наверняка выдал этим ребят Бестии. Однако не так уж жадно надо цепляться за мысль о спасении, потому что против целого взвода солдат надо что-то получше горстки разбойников.

Но Виктория преобразилась: подавленная смертью Трюкача, она всю дорогу напоминала покойницу, а теперь в ней проснулось что-то от злой дикой кошки. А это не может не радовать.

Рамон разбросал вокруг себя приказания, его парни задвигались, как шахматы в руках гроссмейстера: кто-то двинул охранять ворота, кто-то понёсся в дом, а построение конвоя вокруг нас сразу приобрело порядок. Экипажи откатили к забору, сразу после чего мы в боевом построении направились к зданию.

Оно не похоже на тюрьму или пыточную, но выйти из него всё равно будет проблематичным. Время до рокового порога замедлилось, как могло, но всё равно пролетело мгновенно. Вот мы уже внутри, а тут уж руки у банды Виктории связаны.

Внутри оказалось дёшево, скромно и пусто: ковры не ахти, почти никакой мебели, картины на стенах встречаются редко. Бросаются в глаза просто-таки колоссальные окна с тяжёлыми шторами да высоченные потолки. Если здесь не живут Исполины из Сухой трети[19], то хозяева явно жить не могут без простора.

Нас повели по коридорам, ширина которых позволяла двигаться, не нарушая боевой порядок. Затылок аж зачесался от непрестанных взглядов оружия. В конце концов, нас проволокли через всё здание, но подвели к громадным дверям, которые приветливо открылись ровно в тот момент, когда мы остановились перед ними. Сразу четверо слуг с трудом распахнули створки и разошлись в стороны. Нас ввели в просторный кабинет, справа и слева вдоль стен наставлены высокие шкафы для документов, прямо перед нами широкий рабочий стол, за которым не грех и устраивать званые ужины. Позади него, на фоне циклопического окна ходит взад-вперёд некая дама…

По доброй традиции я поспешил записать её в Монархи, не сразу вспомнив, сколько в Ордене было женщин…

Довольно высокая, чуть моложе сорока, полновата, с крупной причёской светлых волос, в очках, в сером наряде, невыразительном и грубом, какие повадились носить деловые женщины, число которых в последние годы стало увеличиваться. Движения у неё резкие, неприятные какие-то, словно перед тобой не совсем здоровый человек.

При нашем появлении она прекратила вытаптывать тропинку перед окном и обратилась к нам своё сведённое судорогой, натянутое лицо. Прищуренные глаза и стиснутые губы придают ей вид учительницы, готовой костерить непутёвых учеников. И, ей богу, чувствуешь себя одним из этих сопливый учеников.

– Его нет? – глупо спросил Рамон после затянувшегося молчания.

– Нет, он не пробыл здесь и трёх дней, – затараторила незнакомка. – Только подумай, я две недели тягалась то с валарийцами, то с наморцами, затем Монарх сажает меня подправить его бухгалтерию, а ещё этот профессор теперь укрывается у меня. Что на этот раз?

– Я думал, Монарх здесь…

– И ты привёл ему этих… как они зовутся… из Ордена которые. Отец мне говорил, что неправда, будто на Альбионе последний остался – я не верила. И вот за пару лет передо мной их целые шеренги промаршировали!

Рамон понял, что выслужиться перед Монархом не выйдет, а разговаривать с этой верещащей дамой о нас не выйдет. Поэтому он застыл, словно уткнувшись в тупик и по незнанию не способный развернуться.

– Эти ещё и в наручниках и… Чёрт бы тебя побрал! – вдруг в ужасе спряталась бухгалтер за креслом. – Ты притащил сюда динамит! Совсем ума лишился?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});