Подвиг Ширака - Жандарбеков Булат

* * *

Заратуштра со своими фанатичными последователями вошел в темницу, где томился Гистасп, и освободил его.

* * *

К Фраде явился разгневанный Индаферс.

— Царь Фрада, к тебе обращаюсь я. Отдай мне моего пленника Гистаспа!

— Индаферс, я не могу отдать Гистаспа, потому что его освободили...

— Кто?

— Учитель Заратуштра, Индаферс.

— Накажи его!

— Ты что? — отшатнулся Фрада.

— Выбирай, Фрада. Или он или я!

— Успокойся, Индаферс. Ты же знаешь, как любит народ учителя... Ну зачем тебе Гистасп? И потом, он мой пленник, а не твой.

— По нашим законам человек является пленником того, кто захватил его. Гистаспа заарканил я, и он мой пленник!

— Ну хорошо, пусть будет твоим. Но он ушел, понимаешь, нет его!

— Тогда выдай Заратуштру!

— Опомнись! Зачем он тебе?

— Он наш враг. Он говорит, что мы "саки, сеющие смерть и зло", а ты защищаешь его. Значит, и ты враг нам, Фрада.

— Заратуштра говорит, что, кто пашет, сеет и жнет, кто работает на земле, тот делает добро, а разве вы не возделываете землю, Индаферс?

— Да, Фрада. Часть хаомоваргов осела на землю, но часть живет по законам предков и кочует. И не те хаомоварги, которые кормятся с земли, и не те хаомоварги, которые кочуют, никогда не откажутся друг от друга — они братья. А ты хочешь, чтобы один брат был черным злом, а другой светлым добром?

— Я не хочу этого, Индаферс. Но кочевники принесли нам немало горя...

— Довольно! Ты сделал выбор, Фрада. Прощай!

— Постой, Индаферс!

— Саки уходят от тебя.

* * *

Высокомерный Гистасп, не сдержавшись, разрыдался от избытка чувств на плече Дадаршиша — сатрапа Бактрии.

— За каждую вашу слезу, сиятельный и высокородный Гистасп, эти голодранцы заплатят потоком крови. Я клянусь вам в этом!

— Почему Дарий так медлил с помощью, мой Дадаршиш?

— Царь царей повелел мне идти к вам на помощь, как только получил известие о бунте в Маргиане, и я, поверьте мне, блистательный Гистасп, не мешкая, отправился к вам на помощь.

— Благодарю тебя, мой Дадаршиш. Я этого никогда не забуду.

— Я разве мог иначе, царственный Гистасп. Отец нашего повелителя и владыки священен для меня.

Они бы еще долго соревновались в изысканном славословии, если бы с губ Дадаршиша не сорвалось изумившее Гистаспа сообщение о том, что в своей безграничной милости царь царей и господин четырех стран света Дарий Первый щедро награждает своего верного слугу за помощь высокородному Гистаспу и теперь Бактрия и Согдиана будут впредь под властью одного сатрапа, самого преданного раба великого Дария и его отца, царственного Гистаспа. "Что же он, с ума сошел, что ли?" — чуть вслух не воскликнул Гистасп, узнав эту сногсшибательную новость. Но постарался отогнать от себя опасные мысли о том, что щедрость Дария превращает Дадаршиша в самого могущественного человека после самого Дария во всей персидской империи и, может быть, более опасного для молодого царя, чем все эти лжецари, поднявшие сброд против персидской мощи. "Что ж, — думал Гистасп, — приходится платить столь дорогую плату за "преданность" этому ставленнику покойного Камбиза. Но мой сын прав: когда под тобой шатается трон — нечего мелочиться. В таких случаях щедрость скорее окупится, чем скупость. И, чем иметь Дадаршиша врагом, лучше иметь его другом или хотя бы союзником".

* * *

Маргиана содрогнулась. С небывалой жестокостью принялся усмирять этот благодатный край сатрап Бактрии Дадаршиш. Он преследовал три цели: показать себя исполнительным и заслужить благоволение и отца и особенно сына, вырезать почти всю Маргиану и этим ослабить чужую сатрапию и чужого сатрапа и, наконец, устрашить изуверской кровожадностью вольных кочевников саков. Но в последнем случае добился только обратного — жгучей ненависти.

На 23-й день месяца ассиядия встретились в решающем сражении отборные войска бактрийского сатрапа и многочисленное, но неорганизованное и больше похожее просто на толпу войско вождя маргианцев Фрады. Повстанцы были разбиты наголову. Сарбазы Дадаршиша вырезали пятьдесят пять тысяч человек, в том числе и мирных жителей, стариков, женщин и детей. Маргиана была залита кровью.

Фрада с немногими своими сторонниками бежал в Мидию.

* * *

— Так что ты хочешь от меня? — Фравартиш сурово смотрел на Фраду.

— Я хочу объединиться с тобой и вместе сражаться с Дарием.

— Ты хочешь сказать, что подчинишься мне и вся Маргиана примет мою власть?

Фрада гордо выпрямился.

— Я не для того поднял свой народ, чтобы, сбросив путы одного рабства, надеть на мой народ ярмо другого рабства.

— Ха! Я хотел спасти твой народ от полного истребления. Я хотел принять тебя и Маргиану под свое покровительство, ибо моя святая цель — возрождение великой Мидии!

— А какая мне разница, что великая Персия или великая Мидия...

— Что-о-о! — глаза Фравартиша выкатились из орбит. — И ты смеешь равнять Мидию с вонючей Персией, лизавшей пятки мидийским царям!

— Не кричи, — устало отмахнулся Фрада. — И не пугай! Мне теперь ничего не страшно — самое страшное уже произошло.

— Оставайся со мной, — неожиданно сказал Фравартиш.

— Нет, нам с тобой не по пути, Фравартиш, — грустно сказал Фрада и добавил: — Пропусти нас в Персию.

Фравартиш вскочил с места.

— К Вахъяздату?

— Да!

— Вы что, сговорились?

— Ты говорил с ним?

— Да. Просил пропустить к тебе.

— Что ты сделал, Фравартиш, что ты сделал? Пропусти его — спас бы Маргиану, что ты сделал?

— То, что сделал, то сделал. Вахъяздат для меня еще хуже Дария, понял?

— Ты даже не знаешь, какое страшное дело ты сотворил и с Маргианой, и с Персией, и с Арахозией, да и со своей Мидией...

— Что сделано — того не вернешь,— угрюмо сказал Фравартиш и добавил: — К Вахъяздату не пропущу, ему скоро конец, и ты со своим жалким отребьем уже не поможешь. Оставайся со мной!

— Нет, Фравартиш, на тебе кровь маргианцев и персов, прощай!

— Куда же ты?

— В Маргиану.

— Спятил, там тебя ждет верная смерть.

— Теперь я сам жду смерти и ищу ее.

* * *

После ухода Фрады Фравартиш долго сидел, тупо уставившись в одну точку, а затем, вдруг вскочив, взревел и, вырвав из ножен меч, начал крушить налево и направо драгоценные сосуды, дорогие амфоры и изумительные ритоны в человеческий рост из слоновой кости.

— Дарий! Перс! Ненавижу! Вахъяздат! Перс! Ненавижу! Дарий! Перс! Ненавижу! Вахъяздат! Перс! Ненавижу! — выхаркивал он при каждом ударе и вдруг неожиданно закончил: — А Фравартиш дурак!

* * *

Из всех вождей, возглавивших восстания в самых разных областях великой империи, наиболее ненавистным для Дария и его знати был горшечник Фрада. Это была ненависть господина к рабу, осмелившемуся поднять руку на господина. В отличие от других главарей восстаний этот горшечник даже не прикрылся каким-нибудь мифическим царским именем, а бросил вызов самому царю и его знати как простой горшечник Фрада. Он решил прыгнуть выше ему предначертанного и поселить во дворцах голодранцев, а высокородных вельмож переселить в хлев! Надо вырвать это зло с корнем, да так, чтобы и потомкам этих голодранцев аж в седьмом колене стало страшно.

Сам Дарий прибыл на казнь Фрады. Молодой царь любил такие зрелища. После того, как Фраду подвергли самым жестоким и изощренным пыткам, Дарий под одобрительный смех своей свиты приказал "короновать" злодея раскаленным добела железным обручем, а затем посадить на трон — железный кол. Народный вождь нашел в себе мужество и силы с горькой усмешкой пошутить, едва шевеля запекшимися губами: