Из Лондона с любовью - Сара Джио

демонстрирует свою поддержку.

Прежде чем Милли успевает ответить, в магазин входит девушка со стрижкой пикси и просит Керуака.

Милли, конечно же, вскакивает с места, ведет покупательницу к нужной полке и вручает ей книгу. Девушка уносит покупку в пакете, украшенном новым логотипом магазина: стебельки нарцисса, прорастающие со страниц открытой книги.

– Может быть, книжный бизнес и меняется, – говорит Милли, – но пока существуют на свете читатели, шестнадцатилетние девчонки всегда будут требовать Керуака. – Она качает головой. – Только вот не пойму, зачем им Керуак, когда есть Сильвия Плат? Непостижимо.

Милли переключает внимание на стопки подарочных пакетов, украшенных тем же новым логотипом. Благодаря щедрости местных предпринимателей, от пекарни до бакалейной лавки за углом, мы набьем каждый пакет до отказа.

Лайза вздыхает, разглядывая бантик, который она только что завязала на одном из пакетов, и я понимаю, что беспокойство Милли заразительно.

– Как ты думаешь, это и вправду поможет? В смысле, сможет ли один сбор средств принести нам достаточно, чтобы заплатить налог на имущество и остаться в бизнесе?

– Так это и есть наша цель, – говорю я. – Примроуз-Хилл нужен свой книжный магазин. Билеты проданы – это уже о чем-то говорит! – Я молчу о том, о чем и так все знают: что бесплатный ужин в кафе «Флора» сведет нашу выручку к нулю.

Тем не менее мы придерживаемся намеченного курса и работаем как настоящий конвейер. Милли складывает пакет и передает Лайзе; та завязывает на ручках розовый тюлевый бант и отдает мне, а я помечаю каждый и раскладываю их по коробкам в соответствии с номерами столов.

Лайза внезапно поднимает глаза.

– Вэл, а у тебя не сегодня свидание с Дэниелом?

– Да, – говорю я, не в силах сдержать улыбку при упоминании о нем. Когда он позвонил в первый раз, он собирался уехать дней на десять, но теперь вернулся и пригласил меня поужинать с ним в маленьком итальянском ресторанчике в Ноттинг-Хилл, где, по его словам, подают какое-то блюдо из баклажанов, о котором восторженно отзываются все кулинарные критики. У меня не хватило духу признаться, что я терпеть не могу баклажаны. Так или иначе надеюсь, что в жизни он такой же замечательный, каким кажется по телефону. Парикмахерша Дебби, во всяком случае, в этом уверена.

– Волнуешься? – с надеждой спрашивает Лайза.

– Я не ходила на свидания больше пятнадцати лет, – говорю я со вздохом. – Так что да, есть немного.

– Не забудь кокетливую блузку и капельку духов. Она указывает на мочки ушей, ключицы и запястье. – Главное – нанести куда надо, и предлагаю аромат ванили.

Прежде чем я успеваю ответить, подъезжает грузовик FedEx, немного раньше обычного. Милли всегда планирует свой день так, чтобы перед ежедневным явлением Фернандо у нее было время припудрить носик и подмазать губы, так что любое незначительное изменение графика застает ее врасплох. И сегодня Фернандо обнаруживает ее сидящей на полу, окруженной подарочными пакетами, с блестящим носом и бледными губами. Но судя по выражению его лица, он, похоже, не имеет ничего против.

– Привет, Милли, – говорит он, кладя на стол рядом с ней несколько пакетов.

– О, Фернандо, – отвечает она заикаясь, как всегда при его появлении.

– Что это вы делаете?

– Готовимся к завтрашнему сбору средств для магазина, – быстро отвечает она.

Он улыбается.

– Я приду. Купил билет еще на прошлой неделе.

Милли сияет.

– Придете?

Он кивает.

– Как я могу такое пропустить? Послушайте, я… подумал… что, может быть… То есть, если вы хотите, я бы… то есть… мы могли бы, ну, пойти… вместе.

У Милли отвисает челюсть. Она ошеломленно молчит, поэтому Лайза отвечает за нее:

– Она хочет, Фернандо!

Он выдыхает, широко улыбаясь, как будто и ждал ответа – любого ответа – именно от Лайзы.

– Почему бы вам не приехать и не забрать ее отсюда завтра в пять тридцать вечера, и вы тогда пойдете вместе, – продолжает наша великая сводница.

– Хорошо, – говорит Фернандо, улыбаясь Лайзе, а потом Милли. – Звучит прекрасно.

– Звучит прекрасно, – вторит слегка обалдевшая Милли, и он направляется к двери.

Когда он уходит, Лайза радостно взвизгивает, и я тоже присоединяюсь к веселью.

– Милли! Ты там еще жива? Фернандо пригласил тебя на свидание!

Непонятно, собирается ли она рассмеяться или заплакать, или то и другое вместе. Повернувшись к нам, она тоже взвизгивает.

– Это что, правда сейчас было? – спрашивает она, широко раскрыв глаза.

– Было, – говорит Лайза, и Милли возвращается к прилавку, не в силах сдержать улыбку. Так приятно видеть ее счастливой.

– Кажется, мы подъезжаем, – говорю я таксисту сквозь скрип дворников на ветровом стекле. Льет такой дождь, что водитель установил их на максимум. Видимость такая же низкая, как в туманную ночь в Сиэтле.

– Вы сказали, ресторан «Белла Норма», верно?

– Да.

Водитель кивает.

– Приехали, это как раз через дорогу.

Я протираю запотевшее окно и вижу очаровательное маленькое заведение на углу, тускло освещенное, со свечами, мерцающими в окнах. Прелесть какая.

Заплатив за проезд, я быстро перебегаю дорогу. Укрывшись под навесом ресторана, стираю со щек капли дождя, молясь, чтобы моя водостойкая тушь выдержала.

– Валентина Бейкер, – говорю я хозяйке, стоящей у входа. – Я встречаюсь здесь с Дэниелом Дэвенпортом.

Мне нравится, как звучит его имя.

– Да, конечно. Ваш столик готов. – Она выбирает два меню и ведет меня через маленькую столовую к уютному столику на двоих у окна. Я, как обычно, пришла на пять минут раньше. Интересно, опоздает ли Дэниел? Ник всегда опаздывал. Я слишком волнуюсь, чтобы заглянуть в меню. Вместо этого я смотрю в окно, на залитую дождем улицу, и с нетерпением жду. Его прибытие выглядит впечатляюще кинематографично, недаром он работает в кино.

Едва часы бьют шесть, в ресторан входит мужчина, должно быть, Дэниел Дэвенпорт – не рано, не поздно, но точно вовремя. Он передает хозяйке пальто, и я вижу, что он высок и красив, даже лучше, чем описывала Дебби. Он идет к столу, и с каждым его шагом мое сердце бьется все быстрее. Меня внезапно охватывает беспокойство, хочется закрыть лицо или, может быть, убежать в туалет, но взгляд Дэниела каким-то образом пригвождает меня к месту.

– Ну, привет, – говорит он, и его высокая фигура нависает над столом.

– Привет, – пищу я в ответ. Я не знаю, куда девать руки, а ноги, похоже, парализовало, или, может быть, они растаяли под столом, превратившись в лужицы студенистой жидкости. Во всяком случае, я их не чувствую. Я не чувствую ничего и уверена, что щеки у меня сейчас по меньшей мере четырнадцати оттенков малинового. Возможно, даже шестнадцати.

– Надеюсь, я не