Темная душа: надо память до конца убить - Ирина Павловна Токарева

комната отдыха.

Кэт сняла пальто и шаль, отдала их охраннику, подошедшему к дамам со стороны полукруглой дубовой стойки. Она осталась в высоких сапогах из замши и шерстяном платье шоколадного цвета, которое хоть и обтягивало ее соблазнительную фигуру, но смотрелось целомудренно и элегантно. Жозефин оглядела ее с нескрываемым одобрением.

– Вы станете украшением нашей галереи, дорогая, не потеряетесь среди ценностей…

– У галереи уже есть украшение, – улыбнулась Кэт, делая глазами комплимент мадам Мэлоун.

Та при возрасте за пятьдесят обладала царственной осанкой и легкостью манер. Ее слегка подбеленные сединой волосы были уложены ракушкой, в ушах покачивались длинные каплевидные серьги. Одета она была в блузку из кремового шелка и строгую юбку, смотрела на мир сапфировыми глазами, а лицо ее не потеряло свежести, несмотря на паутинку морщин в уголках глаз и у рта.

– Как поговорите с мистером Мелоуном, дайте мне знать, я покажу вам галерею и расскажу, как здесь выживать, – вернула улыбку Жозефин. И Кэт по сверкающему паркету последовала за ней через анфиладу пышных комнат.

Пару минут спустя, сидя перед директором галереи, Кэт с интересом смотрела на Артура Мелоуна, импозантного мужчину, и отвечала на его вопросы.

– Вы решили переехать в Нью-Йорк и только потому ушли от Маргариты Уайнпот? – спросил он из-за нескромно большого стола со столешницей, инкрустированной слоновой костью.

– Именно. Вы знакомы с Маргаритой?

– Эта леди – слишком видная фигура в кругах искусства, чтобы мне ее не знать. Хотя порекомендовал вас источник, далекий от Марго, но она лично позвонила мне на днях и долго вас хвалила.

– Марго вам звонила?

– Да. Говорит, ты переманил у меня лучшего специалиста по прерафаэлитам, Артур. Это правда?

– Я не могу отвечать за слова Марго, мистер Мэлоун. Я искусствовед, а на счет лучший…

– Давайте начнем с того, что я немного слукавил, – улыбнулся Мэлоун, – я слышал о вас в связи с исследовательской работой, которую вы проводили. Вы установили авторство полотен британского художника, некоего Бойса, так? Это немалое достижение, а вы, как я посмотрю, скромны и скрываете свои заслуги. Что за каталог вы там составляете?

– Вы слышали и про каталог?

– Странные вопросы вы задаете, Кэт, – улыбка Мэлоуна стала шире и дружелюбнее, – я профессионал. Я обязан быть в курсе таких вещей.

– Мой каталог, – Кэт сложила узкие ладони на подоле платья, – посвящен основателям Прерафаэлитского Братства, их ранним полотнам. Работы Бойса в него тоже войдут, хотя на этом этапе возникает некоторая загвоздка. Его картины не увидишь в галереях и музеях, найти их довольно трудно….

– Точно, – перебил Артур Мэлоун, – Они рассредоточены по частным коллекциям. Но здесь я смогу быть полезен вам, Кэт. Если вам понадобится доступ к ним, только скажите, и я решу все вопросы. Мне будет приятно оказать услугу вам, как профессионалу, и как красивой женщине, в которой кто-нибудь из обожаемых вами прерафаэлитов, Россетти или Уотерхаус, непременно бы увидел натурщицу для своих картин.

Кэт слегка покраснела.

–Как мило вы краснеете, – добродушно рассмеялся директор, – Не буду вас смущать Добро пожаловать в галерею, мисс Шэддикс. Вы здесь будете на своем месте. Вас ждут те же обязанности, что и у Маргариты – оценка полотен, экспертная работа, возможно продажа. С искусством реставрации вы не знакомы?

– Реставрационное дело я изучала поверхностно.

– Я попрошу Жозефин представить вас одному старичку – гениальный реставратор. Если понравитесь ему, он передаст вам некоторые секреты своего ремесла. Никогда не вредно научиться чему-нибудь новому. Еще одна вещь…

Артур сделал паузу, Кэт подобралась в своем кресле.

– Наше с вами сотрудничество я хотел бы начать с небольшого задания. Недавно особняк подвергся реконструкции. Была отремонтирована его задняя часть, где образовалась новая, так называемая овальная комната. Обставьте ее. Растительные мотивы на стенах, роскошный текстиль, витражи – вы понимаете, да? В нашей коллекции есть экземпляры мебели 17-18 веков, зеркала, ковры и гобелены. Походите по комнатам, выберите все, что вам нужно. Создайте интерьер в духе прерафаэлитов. Постарайтесь, дорогая.

– А картины? – поинтересовалась Кэт. – Они у вас, как я понимаю, есть.

– Есть, – гордо подтвердил господин директор, – работа Чарльза Хэлле «Леди в синем», пейзаж Томаса Сэддона. И еще одна картина англичанина Генри Бресли, который, к слову, прерафаэлитом не был, однако писал в манере этой художественной школы. Умер он в восьмидесятых, его вдова недавно продала их шато во Франции вместе с некоторыми из работ художника. Мой агент купил «Ночную охоту». Она находится на реставрации сейчас, а как будет готова, используйте ее в своем прерафаэлитском интерьере. Вижу, глаза у вас загорелись!

– Не скрою, ваше задание мне по душе. Я могу идти?

– Идите, Екатерина, – произнеся первую букву ее имени как «И», Артур протянул через стол худую руку, в которую Кэт на секунду вложила свою тонкую с французским маникюром кисть. Поднялась, чтобы покинуть кабинет. – Надеюсь, вам будет приятно у нас работать.

Для Кэт начались ее трудовые будни в галерее Мэлоуна.

Место было, мягко говоря, неординарным. Оно позиционировалось, как частный музей, с распростертыми объятиями принимающий толпы туристов и ценителей прекрасного пять дней в неделю, чтобы продемонстрировать им впечатляющую коллекцию шедевров старинного искусства.

Огромную часть всех ценностей, выставленных в галерее, собрал ее основатель, Эдвард Мэлоун, прапрадед Артура. Сказочно богатый магнат построил свой особняк на Манхэттене в 1875 году и взялся по всему миру скупать древности – посуду, антикварную мебель, статуэтки, подсвечники, часы, вазы и вазоны, гобелены и красивый дворцовый текстиль. Со временем в его коллекцию вошли полотна английских академических живописцев Уильяма Тёрнера, Томаса Гейнсборо, Джорджа Ромни.

В библиотеке были выставлены оцененные в баснословные суммы шедевры легендарных художников Северного Возрождения Яна Ван Эйка и Франсуа Клуэ. Самая большая гостиная была посвящена французским граверам и художникам рококо, в частности, Франсуа Буше. Картину великолепия дополняла подлинная мебель времен Людовика XIV, эпохи Директория и прочих прекрасных эпох. Резные консольные столики, стулья, каминные порталы, стеллажи, диваны и скамьи от английских, французских, итальянских краснодеревшиков, изделия Роже Лакруа и Жана Левасёра…

На полированных столешницах и полках красовались медные, бронзовые, костяные подсвечники, китайские вазы, расписной севрский фарфор. Паркетные полы были покрыты персидскими коврами эпохи Сефевидов.

Предметы искусства, сформированные в старинные интерьеры, украшали собой комнаты северного крыла особняка Мэлоуна.

Но было еще закрытое для публики южное крыло, включающее в себя не менее десятка комнат, комнаток, галерей и закутков. Здесь, как теперь узнала Кэт, хранились предметы роскоши, собираемые на протяжении вот уже более века потомками великого коллекционера.

Вещи демонстрировались лишь частным, пользующимся доверием хозяев лицам. И коллекция постоянно обновлялось – что-то из нее пропадало,