Воронья душа. Том 1 - Анна Морион

я мог жениться на ней в свое время… Тогда мои девочки не носили бы клейма незаконнорожденных, и Альва, как старшая, унаследовала бы мою корону. Вместо этого мне пришлось жениться на чуждой мне женщине, демонессе, и постараться зачать с ней ребенка. Мальчика. Это должен был мальчик, потому что дочь у меня уже есть. Даже две. Третьей мне не нужно.

Пир начался. Сколько было выпито вина, мне было неизвестно, но уже вскоре придворные начали громко хохотать, что-то кричать и танцевать, как неуклюжие цапли.

Несмотря на мою любовь к алкоголю, я старался держать себя в руках, ведь знал, что скоро в зал войдут многочисленные пажи, с подарками от придворных, титулованных лордов королевства и вообще всех желающих поздравить меня и Сильвию со свадьбой. Конечно, я так торопливо женился на этой девице, что большинство лордов вряд ли могли доставить свои подарки во дворец так быстро, но подарки никогда не интересовали меня. Самым важным я считал уважение и послушание подданных.

После многочисленных тостов в честь меня и новой королевы в зал вереницей зашли пажи моих придворных: они несли на бархатных подушках золотые кубки, украшения, парчу и шелк, а некоторые даже умудрились достать редкие самоцветы и волшебные вещицы. Например, лорд Бьорли с гордостью поведал нам о том, что сумел выкупить у одного из купцов, лишь вчера вернувшегося из небесного королевства ангелов, серебряную розу. Эта роза, утверждал Бьорли, могла услаждать слух хозяина божественными мелодиями, но только тогда, когда ей того захочется. Герцогиня Скогард, с презрением посмотрев на лорда Бьорли, заискивающим тоном представила нам два изумруда, купленные ею у одного из магов Эммерленда: эти изумруды отличались от обычных изумрудов тем, что загорались светом, предупреждая владельца о том, что он находился в опасности. Эти камни пришлись мне по душе: вот это настоящий полезный подарок, а не все эти кубки, перстни, украшения и поющие розы.

Король Эммерленда, великий маг Якум из династии Валас, тот, кто направил ко мне в услужение Андраду, прислал весьма необычный подарок: птенца птицы Феникс, совсем крошечного, должно быть, он только сегодня родился из своего же пепла. Увидев заинтересованный взгляд супруги, я приказал отнести клетку с птенцом в ее покои. Пусть наслаждается обществом этого редкостного пернатого.

Хедда лично поднесла на бархатной подушке росток какого-то растения в небольшом серебряном горшке: это была тонкая, совершенно нагая палка, закопанная в землю, но я, помня о своем громком титуле, улыбнулся и кивнул в знак благодарности.

— Росток, который вы видите, Ваши Величества, это росток того самого дерева, что посадил для меня мой отец… — тихо сказала Хедда, смотря в лицо Сильвии.

— Дорогая принцесса, это великолепный подарок. Вы удостоили нас великой чести. Мы посадим его в саду, недалеко от дерева вашего отца, чтобы ему не было так одиноко, — широко улыбнувшись, с теплотой в голосе сказала моя жена.

Ну, да, они ведь подруги. Одна дарит другой палку, а та — нахваливает ее.

В ответ Хедда сделала глубокий реверанс, но я заметил, как ее глаза счастливо блеснули.

Хедде так по душе моя жена-демонесса? У этих двоих не было ничего общего, так что стало причиной их дружбы?

Самой последней в зал вошла Андрада. Моя гордая прекрасная магичка. Она шла к нашему столу медленно, величаво, словно и дворец, и весь Калдвинд принадлежали ей. В ее движениях было столько грации, что я невольно подумал о том, что сглупил: нужно было жениться на Андраде, а не на красноглазой Сильвии… Но жалеть было поздно. И бесполезно.

— Рада служить вам, Ваше Королевское Величество, — торжественным тоном обратилась ко мне магичка и слегка склонила голову, а затем она взглянула на Сильвию и, едва заметно кивнув, добавила: — И, конечно, вам, наша королева.

— Я рада, что наши с королем подданные находятся под надежной защитой вашей светлой магии, — вежливым тоном ответила ей моя супруга.

За диалогом Андрады и Сильвии, громко шепчась, наблюдали все собравшиеся на пиру, и я знал, почему: магичка была известна своей гордостью и отвращением к расе демонов, но сейчас вынуждена была видеть на троне демонессу и служить ей. Каков фарс! Какое унижение!

— Я польщена вашей похвалой, Ваше Величество. — Андрада все же склонила голову и вдруг достала из широко рукава своего синего платья две маленькие шкатулки. — Это прислали из вашего родного королевства. Должно быть, подарки для вас и Его Величества Дерека от ваших родителей Ламара и Вармы Росси.

— Подарок из Фламмехава… Мне? — Меня съедало любопытство: что могли подарить мне родители Сильвии?

Я приказал магичке поднести шкатулки нам с женой.

— Кажется, эта для меня, — насмешливо сказал я, беря в руки черную, сделанную из грубого дерева шкатулку, в то время как другая, вероятно предназначена Сильвии, была золотой и усыпана кроваво-красными рубинами.

— Не стоит открывать ее, Дерек… Ты знаешь, что мои родители не в восторге от нашего брака, — шепнула мне демонесса. — Я чувствую, что в шкатулке скрывается что-то темное, что-то недоброе.

— Твоя забота о моем здоровье умиляет меня. Но не волнуйся, моя королева, Ламар и Варма не смогут сжить меня со свету, как бы они старались, — твердо ответил ей я.

Едва я открыл крышку, как что-то красное прыгнуло прямо мне в лицо, но я успел схватить это нечто и крепко сжать его в кулаке. Взглянув на подарок от Росси, я невольно расхохотался: в шкатулке была маленькая алая, как глаза моей жены, змея.

Придворные громко ахнули.

— Самая ядовитая змея во всем Ваккерланде, — спокойным тоном сказала Сильвия, и на ее лице появилась слабая улыбка. — Моя мать держит их своих покоях как питомцев.

— Твоя мать знает толк в извращениях, — бросил на это я, легко оторвал змее голову, закинул ее вместе с замершим скользким телом обратно в шкатулку, захлопнул крышку и велел Андраде отослать ее обратно в Рёванн, лично в руки Варме Росси.

— Музыку! — вдруг крикнула Сильвия, и тотчас послышался красивый голос лютни.

Несмотря на эту неприятную картину, пир вышел веселым, но ни я, ни моя жена больше не поднимали эту тему.

Стол ломился от разнообразных блюд, и я с удовольствием вкушал многие из них, однако краем глаза заметил,