Лезвием по уязвимости - Дина Серпентинская

через неделю. Маме тоже хочется вкусненького, но надо заплатить за коммуналку, а то, что останется, на хлеб, – устало отвечала мать.

– Ты всегда так говоришь! И ничего не покупаешь! – за дверью послышался детский плач.

– Так, не капризничай! – повысила голос мать. – Совсем разбаловался! Иди ешь хлеб с вареньем. Чем не еда?

– Не хочу твое варенье! Хочу арбуз!

Алла не стала слушать продолжение. Она зашла к себе, переобулась в балетки и выбежала на улицу. Дошла до супермаркета, где купила шоколадный торт с вишней, а на обратном пути остановилась у машины с арбузами, попросив продавца-узбека выбрать для нее самый сладкий и спелый плод.

«В той ситуации с краном Ольга меня выручила, и мне следует ее отблагодарить. Но что я могу сделать? Тортик к чаю и арбуз, который так просил ребенок, – пожалуй, самое оно. Мне по карману не ударит, а вот им будет приятно. И мальчишка будет рад, и мать», – думала Алла, пока тащила пакет.

Она негромко постучала в дверь и услышала шаги. Дверь приоткрылась, и на пороге показалась Ольга. Она напоминала мышку, выглянувшую из норы, – острый носик, черные глазки-бусинки.

– Здравствуйте! Вы мне очень помогли, и я хочу вас отблагодарить. Пожалуйста, возьмите это, – и Алла, улыбаясь, протянула ей пакет.

Но жест привел соседку в замешательство. Она вся напряглась и посмотрела с недоверием, будто ждала подвоха.

– Спасибо, но не стоило, – ответила она и потянула дверную ручку на себя.

Алла растерялась. Если соседка сейчас закроет дверь, она уже не вернется к привычным делам, внутренний червь будет точить ее весь вечер. Как же загладить вину?

– Подождите! – воскликнула она. И, пересилив гордыню, произнесла: – Извините, пожалуйста, за то, что я толкнула вас внизу. Я показалась грубой, невоспитанной, и знаете, мне очень стыдно за тот вечер. Вы оказались не такой, как я, вы не ответили мне грубостью на грубость и с краном помогли, единственная на этаже, ведь, кроме вас, мне не открыл никто. Я не могу уйти, не извинившись, – и снова протянула женщине пакет, – возьмите, правда, это моя маленькая благодарность. Попьете чай.

Ольга замешкалась, но дверь раскрыла и пригласила девушку войти.

– Проходите. Раз принесли, попьем чай вместе, – сказала она тихо.

Алла прошла в квартиру. В коридор выбежал мальчишка и с любопытством уставился на гостью, с интересом – на пакет. Сквозь прозрачный полиэтилен просматривался зеленый полосатый мячик, в котором сын Ольги сразу же узнал арбуз. На его лице появилась улыбка. Алла явилась как добрая фея, и этой гостье он был рад.

Ее же с первого взгляда поразили бедность и убогость жилья. Первое впечатление – будто она очутилась не в квартире, а в чулане, на складе старых вещей, непригодных для использования, выкинуть которые хозяевам просто жалко. Ненужный хлам, который хранился на всякий случай, годами собирая пыль. Второе впечатление – дикость от осознания того, что этот хлам – предметы ежедневного обихода матери и сына. Вещи, мебель, техника с советских лет, которые давно пора бы выкинуть на свалку… Стиральная машинка «Малютка», такой же древний холодильник, радио, телевизор чуть новее… И все это в жуткой тесноте хрущевки. Алла будто бы перенеслась в восьмидесятые, о которых имела представление по старым фильмам.

В нос ударил запах старья, пропитавший стены, мебель, тряпки. При этом в квартире было прибрано, пол свежевымыт, видны хозяйственность, старание создать уют и сделать из конуры конфетку. Только без денег и вложений, как оказалось, все напрасно.

– Вы пока садитесь, – Ольга показала на место за кухонным столом, – сейчас вскипячу нам чай.

Алла покосилась на пачку дешевого пакетированного чая. Она была гурманом, пила «Пуэр», «Улун», который ей привозили из Китая, а все, что в пакетиках, считала чайной «пылью» и напитком не признавала. Иногда даже позволяла себе «Те Гуаньинь» по сто восемьдесят рублей за десять грамм, свежий, весенний, с еле слышным ароматом сирени.

– Вам чем-нибудь помочь? – предложила она.

– Нет, но, если хотите, можете нарезать торт, а я арбуз, – ответила Ольга и достала нож.

Не успела она отрезать первый кусок, как к столу подлетел сынишка и, схватив его, вонзил зубы в алую мякоть.

– Дима! Ну как с голодного края, мог бы потерпеть, – сделала замечание мать. Алла улыбнулась, и мальчишка улыбнулся ей в ответ.

– Что нужно сказать тете? – спросила мать.

– Спасибо!

– Кушай на здоровье, – сказала Алла.

Вскипел чайник, и Ольга разлила по чашкам кипяток. Дешевый напиток имел противный вкус, но Алла старалась соблюдать приличия в гостях, заедала горечь тортиком, при этом мило улыбалась. Она подумала, что в следующий раз пригласит мать с сыном к себе и угостит нормальным чаем. Если им понравится, даже насыплет немного с собой, для хороших-то людей не жалко.

– Как вам район? Вы же переехали недавно? – спросила Ольга за столом.

– Да, почти месяц, как здесь живу. Район неплохой, все рядом: рынок, Луговая, до центра десять минут на автобусе. И цены здесь адекватные, я бы не сняла за эти деньги ни в центре, ни в новостройке где-либо еще. Да и зачем мне центр, если отсюда до него рукой подать.

– Согласна. А за сколько сняли, если не секрет?

– За восемнадцать тысяч.

– О, да это красная цена! Дом старый, квартирки маленькие, такие, что не развернуться. Вот, – и обвела рукой пространство, – за что здесь больше платить?

– Я искала бюджетный вариант и в целом всем довольна. Другое дело, когда в квартирке теснится целая семья. А мне одной хватает. Да и хозяйка – женщина приятная, я с ней договорилась, чтобы не платить агентству.

– А вы студентка, учитесь? Или уже работаете?

– Работаю, я… Молодой специалист, экономист. А вы чем занимаетесь?

– Я продавец на рынке, Димка – второклашка. А ты… Давай на «ты»? Не местная? Сама откуда? – общение набирало обороты.

– Из Рощино, это село на севере Приморья. Во Владике живу уже семь лет: пять отучилась в универе, два года как работаю.

– Ну и как там, в Рощино? Я все хотела продать эту квартиру, купить в деревне дом, уехать с сыном. Одно смущает: с работой в сельской местности беда. И все, наоборот, стремятся в город.

– Не стоит, Ольга. Уж поверь, там никаких возможностей: скука, нищета. Пенсионерам некуда деваться, вот и доживают свой век, а молодежь вся валит в города, кто во Владик, а кто в Хабаровск. В глуши, конечно, жилье дешевле, но цены на продукты выше. И работы никакой. Так что даже не думай. Здесь у тебя какая-никакая квартира, не нужно тратиться на съем. А в наше время все упирается в жилье.

– Да, ты права. При наших ценах и зарплатах всю жизнь будешь пахать, а на жилье не заработаешь. Повезло, что есть хотя бы это…

– Вот. Тем более у тебя сын растет. В большом городе для него столько возможностей: