Коэн (СИ) - "Osolio"

— Ну и? Что тебе ответил Люциан?

— Он был шокирован. Не думаю, что в тот момент он осознавал правду моих слов.

— А ты думаешь сейчас он осознал? Понял, что внутри меня теперь живет его ребенок? — Я саркастично улыбнулась, не веря собственным словам. — Он хороший игрок. Все делает идеально: выглядит, говорит, ведет бизнес, везде побеждает. И со мной он тоже играл.

Мелани протянула ко мне свои ладони. Я позволила ей коснуться меня.

— Просто пойдем в гостиную, пожалуйста. — Она поджала губы, скрывая подходящий к горлу ком.

— Да что это изменит, Мелани?

Я догадалась о том, кто ждет меня в гостиной. И видеть этого человека мне не хотелось — боль и обида затуманили разум. Но все же я пошла. В гостиной на диванчике, нервно теребя избитыми пальцами игрушку, которую бросила Сью, сидел Люциан. Лицо его было изранено. Был заметен шов на щеке, кровяные подтеки на висках и расцарапанные костяшки на руках. Хотелось броситься к нему, но я сдержалась.

Напротив него надменно восседал Александр. Он не скрывал своей ненависти к мужчине. Его черные злые глаза смотрели на Коэна, вот-вот готовясь сцепиться с ним. Люциан же не смотрел на мальчика, явно чувствуя его невыносимо тяжелый взгляд. Не выдержав, он все-таки бросил ему:

— Пришел опять обидеть её? — Мальчик вскочил и заставил посмотреть на него мужчину. — Я тебе не позволю этого сделать! Уходи.

— Я не уйду, Алекс.

Он, почувствовав мое присутствие, медленно перевел взгляд на меня. Впервые я увидела в них сожаление и решительность вместе. Он будто бы упал с небес на землю, чувствуя насколько безвкусной бывает жизнь на земле. Я облокотилась на дверной косяк, стараясь сделать более безразличный вид. Мужчина поднялся и подошел ко мне. Мне пришлось задрать голову, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Привет.

«Мне показалось или у него дрожит голос?» — подумала я. Его голос был тихим и хриплым. Ниже, чем есть на самом деле. Он бросил свой взгляд на мой живот. Я машинально закрыла ладонями его, якобы защищая.

— Что тебе нужно, Люциан? — Алекс скрестил руки на груди, испытывающе сверля спину мужчины. Мне пришлось выпроводить мальчика из зала.

— Ты мне нужна.

Я усмехнулась. Внутри все сжималось в тугой узел. Внутри я кричала на него, била кулаками по груди, но с наружи я безразлично наблюдала за ним.

— Ты отказался от меня. Что изменилось?

— Все. — Он отвел глаза в сторону, отворачивая от меня и свой корпус.

— В глаза смотри, когда со мной разговариваешь. — Это прозвучало настолько жестоко, что Люциан, округлив глаза, подчинился. — Если ты узнал о ребенке и решил вернуться, то ты опоздал.

— Ты блефуешь, Рикарда. Ты любишь меня и поэтому никогда не сделаешь подобного. — Я закусила нижнюю губу. — Даже сейчас ты подтвердила мою догадку.

— Допустим. Но это все равно ничего не меняет. Ты не можешь открыться мне, пустить в свою жизнь. Вместо того, чтобы быть со мной, ты выбрал работать на отца, и я понятие не имею, что он тебе такого предложил.

— Именно, что ты понятия не имеешь о том, что произошло тогда. — Он угрожающе близко приблизился ко мне. Его взгляд лишь на мгновение стал жестким и опасным. Я шагнула назад, опасаясь. Заметив это, он смягчился. — Прости. Отец поставил ультиматум: либо отработка долга и ты останешься жива и здорова, но без меня, либо наше долго и счастливо закончилось бы тем же вечером. Ты не знаешь, на что способен мой отец, Рикарда. Я не мог иначе.

— И что же произошло, что ты стоишь тут? — Мое сердце, словно ледяная глыба, намертво стояла внутри меня. Растопить её теперь было очень тяжело.

— Вчера, когда я подслушал разговор отца и Мелани, — Я невольно рассмеялась, а он бросил на меня свой слегка осуждающий серьезный взгляд. — Что ты смеешься?

— Подслушал разговор?

— Так вышло. — Он глубоко вдохнул воздух и протяжно выдохнул. — Когда я это услышал, я понял, что не могу всю жизнь подчиняться отцу. Я один раз потерял дорогого мне человека, и теперь не мог потерять ещё раз. И это чудо, — он протянул руку к моему животу, но я отдернула её, — ребенок дал мне огромный толчок. Мы договорились о бое. Я победил. Цена того боя была моя свобода. Теперь, когда меня больше не держит отец на цепи, я хочу вернуть себе самое ценное, что есть у меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Было, Люциан. И я не могу быть уверена, что тогда все было правдой. Ты даже в банальной истории о пледе умудрился наврать. Только зачем?

— Есть моменты, которые очень больно вспоминать, и тем более рассказывать. Но я не хочу допускать больше таких ошибок. Рикарда…

Он шагнул ко мне навстречу, пытаясь заключить в объятия, но я вытянула руки в знак протеста.

— Я худший вариант для тебя, но ты лучшее, что могло со случиться. Ты идеальна для меня, а я…А я ни в какие рамки не гожусь. Ты возвышена, дерзка, по-сумасшедшему красива. Я болен тобой, Робин Губ, и я не хочу лечиться.

— Если все-ж-таки тебе нужно лекарство, — подыграла я. — Я могу позвонить Лауре.

Я смотрела ему в глаза. Внутри меня всю затрясло. Слезы, как бы сильно я не сопротивлялась им, полились из моих глаз. Внутри будто бы взорвали снаряд с недавно зарытой болью. Словно статуя, я молчала, не двигаясь. Только плачущие глаза говорили о том, что я жива. О том, что я способна чувствовать.

Он подошел ко мне. Схватив меня за затылок, резко и властно притянул к себе. Он сжимал мое тельце в своих руках, так будто бы всю жизнь по мне скучал и только сейчас ему довелось коснуться меня. Я слышала, как его неровное дыхание с бешеным ритмом сердца постепенно восстанавливалось. Он усыпал мое лицо короткими поцелуями, собирая капли моих слез. Взяв мою голову в свои ладони, он посмотрел мне в глаза. Его дыхание обжигало мои щеки.

Шепотом, он снова произнес:

— Пусть сгорит все вокруг. Только с тобой я останусь нетленным.

— Неужели правда, в канун Рождества случаются чудеса?

Он рассмеялся, прижимая меня к себе крепче. Я чувствовала, как трясется его грудь.

— С тобой я начал в это верить.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ

Глава 24

— Не забудь положить тёплые вещи. — Мама закрывала чемодан, полностью набитый вещами. — Мелани, слышишь меня?

— Да, мам.

Я только что окончила старшую школу, и мне открылась дорога в один из самых перспективных университетов страны. За тысячи километров от родного Детройта и мамы с папой.

Мои родители — Рикарда и Люциан Коэн — владельцы крупной сети компаний. Их семейный бизнес восхищает и будоражит конкурентов. А я, Мелани Ричардсон, названная в честь моей двоюродной бабушки. «Маленькая мафиозница», — так называл меня папа, когда я умудрялась в школе проводить свои делишки.

Звезда средней и старшей школы. Королева бала. Кем я только не была, благодаря моей красоте и характеру. И да, с самооценкой у меня тоже все отлично.

Я собрала чемоданы, уселась на них и протяжно выдохнула. Мама села рядом. Её волосы были собраны в тугой пучок, лишь одна завитая прядь опускалась на лицо. Она поправила её и посмотрела на меня. В глазах её читалась печаль.

— Будешь скучать по нам?

— Мам, — протянула я, видя, как на её глаза наворачиваются слёзы, — ну конечно я буду скучать по вам. И по тебе и папе. А ещё по Алексу и Сью.

— Сью обещала приехать сегодня. А папа постарается пораньше вернуться, чтобы поужинать со своей конфеткой.

Я обняла маму, вдыхая сладкий аромат её духов. Женщина прерывисто дышала — плакала.

— Я тебя люблю, — произнесла я, утыкаясь в плечо мамы.

За ужином собиралась вся моя семья. Папа сидел во главе стола, по левую руку от него восседала мама, что-то шепча папе на ухо. Напротив неё сидела я, а по правую руку от меня сидела моя тетя Сью. Мы были практически ровесницы, поэтому статус тети её очень напрягал. Напротив неё сидел Александр и его девушка Шейли. Её белокурые волосы падали на лицо, закрывая глаза. Она выглядела улыбчивой и доброй, но мне казалось, что это только для нас она такая белая и пушистая. Рядом с ней сидела Лекса — моя тетя по папиной линии. Напротив папы, в другом конце стола, сидел Дункан, а по левую руку от него моя тёзка Мелани.