Последний Исход - Вера Петрук

В следующий миг Каратель атаковал его со всей мощью, на которой был способен Монтеро. Арлинг не винил его, потому что сам не смог бы узнать себя в том измазанном кровью и грязью человеке, который пытался встать на ноги и отбить атаки бывшего друга, а также наемника, выскочившего из камней слева. Арлинг метнул в солдата последний нож и нырнул под меч Даррена, который просвистел над его головой.

— Я на твоей стороне! — крикнул он, решив, что его собственное имя не может быть достаточной гарантией того, что Каратель не отрубит ему голову полуторным клинком. Даже в стране сабель Даррен оставался верным мечу.

Однако положение Маргаджана не оставляло ему роскоши выбора. Со стороны, где сражались его люди, уже слышался только ветер, играющий с песком. Едва Арлинг подумал об этом, как кучеяры обрушились на них с новой силой. Теперь их стало больше, потому что к ним присоединились те, кто разделался с телохранителями.

Не говоря ни слова, Арлинг и Даррен придвинулись ближе. Чувствуя спину бывшего друга, Регарди с трудом избавился от мощной волны воспоминаний. Сколько раз они стояли так, защищая один другого — в ученическом зале, на шутливых потасовках с друзьями, в пьяных драках в согдианских кварталах. Прошлое сейчас было не нужно никому.

Арлинг не знал, догадался ли Даррен, кто прикрывал его спину, но прилив сил был неожиданным подарком судьбы. Ему словно разрезали веревки, стягивающие запястья рук. В бездне одиночества, в которую он упал после ухода имана и Сейфуллаха, появление Даррена было подобно капле пресной воды посреди соленого моря. Регарди защищал не завоевателя, уничтожившего его второй дом. Он сражался за друга, который был такой же галлюцинацией, как и змеи-септоры, преследующие Арлинга после Испытания. Пусть будет так. Пусть он умрет здесь вместе с Дарреном, и этот конец пути будет не хуже любого другого. Арлинг был готов.

Ему стоило подумать о смерти с самого начала. Мысль о кончине пробудила в нем то, что дремало где-то глубоко, спрятавшись под толщей страхов, тревог и слабостей. Если это был последний бой, то он заберет с собой всех врагов. Не уйдет никто.

— Нападать нужно внезапно, словно поток воды, летящий в пропасть с высоты в тысячу салей, — прошептал Арлинг и расслабился, чувствуя, как проходит онемение в пальцах правой кисти. Теперь у него снова было две руки, готовые убивать. Сабля стала легче, а его движения — быстрее. Никаких сложных приемов. Никаких сомнений. Никакой пощады. Он плыл по течению, нанизывая врагов, как бусины на одну нить. Сабля — лишь продолжение руки, а между его телом и телом врагов — ни промежутка.

Арлинг не помнил, как завладел вторым клинком. Восприняв его появление как должное, он пустился в кровавый пляс, отсекая конечности и рубя головы. Теперь он был по-настоящему быстрым. Как ветер, гонящий по небу грозовые тучи, как самум, накрывающий мирный город.

«Кобры» кричали. Он чувствовал их страх, но никто не мог им помочь.

— Венкар, справа! — крикнул кто-то, но Арлинга там уже не было. Венкар упал на песок с разрубленной грудью.

— Стреляй, Халиб!

Халиб не мог стрелять, потому что Арлинг отсек ему кисти рук и добил ударом ноги в висок.

Мир остановился, отсчитывая секунды каплями крови, которыми наполнился воздух.

Еще одна голова упала на мокрый песок, покатившись с глухим стуком, словно переспелый арбуз. Регарди смахнул с клинка кровь и повернулся к следующему врагу. Однако новой атаки не последовало. «Кобры» медлили, и Арлинг понял, что у них с Дарреном появился шанс. Сейчас или никогда.

— Вставай, надо бежать! — крикнул он Даррену, который стоял на коленях, разглядывая собственный живот. Бывший друг сделал странный жест и не двинулся с места. Арлинг разозлился. У него не было времени разгадывать тайные знаки Карателя. Подскочив к нему, Регарди перекинул его руку себе через плечо и, с усилием подняв сопротивляющегося Даррена, заковылял к валуну, откуда слышалось всхрапывание лошадей. Никто из телохранителей Маргаджана не ушел живым, но кони все еще стояли у мертвых тел всадников.

Не понимая, почему «кобры» до сих пор не напали, Арлинг взвалил Даррена на одну из лошадей и, освободив из стремян запутавшуюся ногу убитого драгана, взлетел в седло сам. Конь протестующее заржал, но Регарди стеганул его по крупу и пустил в галоп.

Он мчался так, словно за ними гнались все полчища ада. Солнце уже оторвалось от горизонта, накаляя воздух и землю. Не лучшее время для скачек по пустыням, но выбора не было ни у Арлинга, ни у лошади, которая тяжело всхрапывала под тяжестью двух всадников. Регарди никак не мог разобрать, сколько кучеяров отправилось за ними в погоню. Вокруг его головы свистел навязчивый ветер.

— Куда ты так гонишь? — прохрипел кто-то снизу, и Арлинг понял, что с ним говорил Даррен, болтающийся впереди поперек седла.

— Потерпи, — крикнул ему Регарди, чувствуя, как намокла от крови ткань на правой ноге. Он знал, что это была не его кровь. — Твои друзья все еще скачут за нами. Нужно оторваться.

— Мои друзья мертвы, — проскрипел Даррен, сделав паузу на слове «друзья». — Ты убил их. Заставил есть грязь, всех до одного. Останови коня. Я хочу умереть на земле.

Арлинг натянул поводья так резко, что лошадь встала на дыбы, едва не сбросив Даррена туда, куда он просился. Регарди вцепился в гриву, прижав друга телом, и чудом остался в седле. С трудом успокоив животное, он спешился, а затем стащил Даррена на горячий песок.

Выхватив саблю, Арлинг принялся поджидать врагов. Но мир Холустая оставался немым, успокоился даже ветер. Песчинки лениво скатывались с барханов, воздух трещал от жары, звуков погони не было. Арлинга преследовали мертвецы — как и всю его жизнь.

Даррен застонал, и Регарди вложил саблю в ножны. Мертвые подождут, ведь у него оставался живой. Наклонившись к другу, он перевернул его на спину и внимательно ощупал, изучая раны. Порезы на ногах могли стать серьезной угрозой жизни в жарком климате Холустая, но тревогу вызвало другое. Кто-то из лучников сумел достать Карателя, пробив стрелой знаменитые керхские доспехи из войлока и металлических пластин, которые были на Даррене. А может, то не промахнулся Гасан, послав смертоносную стрелу перед тем, как Арлинг убил его. Если так, то Даррен сражался со стрелой в груди с самого начала и по всем правилам должен был умереть от потери крови. Но бывший друг еще дышал, хотя обратный отсчет его жизни уже шел на минуты.

«Не будь предателем, добей его», — завел знакомую песню Нехебкай, однако на этот раз его голос лишь придал силы. Как там говорил Ларан? «Свободен тот, кто ни на что не надеется и ничего не боится». Арлинг последует мудрому девизу Белой Мельницы. Надежды на то, что Даррен будет жить, не было, но Регарди сделает то, что в его силах — без страха и сомнений.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});