Скелеты в шкафу - Ольга Болдырева

Юльтиниэль поняла, что ее трясет. Осознавать, что она провела в деревню непонятную тварь, замаскированную под ребенка, было ужасно. Хуже этого полуэльфийка чувствовала себя только в тот миг, когда думала, что потеряла отца. Но ведь малышка казалась такой беззащитной! И этот дурацкий инстинкт защищать… или дурман, навеянный детским плачем? Но ведь девочка даже после того, как полуэльфийка пронесла ее, не стала нападать на Юлю. Почему?

Все неправильно!

Эльф, заметив состояние княжны (близкое к полуобморочному), взял ее за руку, расценив все по-своему.

— Плакунья — это не так страшно, как может показаться на первый взгляд, то же умертвие намного опаснее. Тут, главное, успеть ее уничтожить, пока она никого не убила. Сила этой нежити напрямую зависит от количества выпитых людей, — начал читать он небольшую лекцию, пока Рит и Альга обговаривали со старостой условия заключаемого Договора и оплату труда охотников. — К тому же на солнце она выходить не может, если и проникла в деревню — должна была где-то затаиться. А в таком состоянии умертвить ее проще простого. Так что не переживай, Рэль. Думаю, мы быстро справимся.

— Надеюсь.

Слова эльфа немного подбодрили Юльтиниэль. Даже если она допустила ошибку, остался шанс ее исправить до наступления темноты. Поэтому, пока Рит не обращал на эльфов никакого внимания, решилась спросить:

— А вообще, плакунья — это что такое?

— Мерзость, — честно ответил Талли, — обычные мертвецы встают из могил после специального слова, но, если сила Хель находит могилу с маленьким ребенком, она его растит и только после этого выпускает на охоту. Чаще всего почему-то этому подвержены девочки. Когда они поднимаются, помнят только свой дом — кровь родных намного увеличивает их способности, а вот дорогу до него, к счастью, нет. Так что добираются плакуньи до ближайшего жилья — идут туда, куда глаза смотрят, необязательно в нужном направлении. Самостоятельно преодолеть сберегательную черту не могут, поэтому выбирают место под частоколом и начинают плакать, надеясь, что кто-нибудь сжалится или поведется на детские всхлипы. И плачем же и убивают — защититься от этого можно просто, — тут Таллиэль сделал перед лицом девушки незамысловатый знак, будто дар в воздухе нарисовал. — Вот и все сложности.

Юльтиниэль кивнула в такт словам эльфа и вдруг вскрикнула: кровь родных! Ведь малышка узнала какой-то дом и побежала к нему…

Не понимая, что может себя выдать, полуэльфийка опрометью кинулась к лестнице, надеясь, что на бегу вспомнит тот дом, куда направилась плакунья. Если нежить успела кого-то убить, то надежды Юльтиниэль на быстрое исправление допущенной ошибки могли пойти псу под хвост, а то и вовсе привести к катастрофе.

… — Что это с нашей княжной? — Оррен удивленно посмотрел на Лареллин, которая так резво спускалась с лестницы, будто за ней гналась вся рать наместника Хель, или же эльфы во главе с лучезарным князем и твердым намерением возвратить беглянку в Светлолесье.

Альга только плечами пожала, а вот Талли нахмурился, словно пытаясь вспомнить что-то весьма важное.

— Э-эм… — замялся эльф, потом все-таки сказал: — Считается, что… мм… незамужние девушки нашего народа могут чувствовать нежить, особенно если знают, какая она именно… Но убеждаться в этом мне еще не доводилось. Во всяком случае, не зря же Лареллин спрашивала, что это за вид нежити.

— Не попадались — как ты сказал? — «незамужние» экземпляры? — подколол друга Рит, особо не вслушиваясь в смысл слов.

— Так получается, Лареллин почувствовала плакунью?! — поразилась Альга, первой уловив суть сказанного.

— Получается, да.

— Тогда почему мы стоим на месте и ушами хлопаем?! — воскликнул Рит, первым бросаясь к лестнице. — Немедленно за ней!

Впрочем, долго бежать не пришлось. На полдороге полуэльфийка потеряла один ботинок и вынуждена была за ним возвратиться, позволив остальной компании сократить расстояние. А там и до нужного дома было рукой подать.

Но они конечно же опоздали…

Лареллин замерла на пороге, лишь чуть-чуть приоткрыв дверь. Секунду вглядывалась в темноту прихожей, а затем с тонким вскриком отшатнулась, едва не упав на землю, — помог вовремя подхвативший девушку Таллиэль.

Оррен мгновенно понял, что спешить уже некуда, и так же осторожно заглянул в образовавшуюся щель. Грязно выругался и кивнул Альге, чтобы та тоже оценила кровавый ковер, устилавший деревянный пол.

— Кровь родных… — прошептала княжна.

План проникновения на вражескую территорию был прост, по выражению Василия, как инструкция по эксплуатации веника. А по мнению Альги, отличался фамильной ритовской сумасбродностью, на этот раз перешедшей все допустимые границы. Маришка так и вовсе не переставая фыркала. На мой же скромный взгляд, план вышел совершенно обычным и отличался разве что толикой нездорового юмора, без которого в нашем сложном деле было не обойтись.

Итак, мы, немного переместившись в сторону, затаились почти около самой завесы, внимательно наблюдая за тремя кабинками. Эольцы оказались на удивление брезгливы и изнеженны и пользоваться кустами считали ниже своего достоинства. Нет, ясно, если, чтобы в голову не втемяшилось, приспичит — по-всякому запоешь, но было бы глупостью не использовать слабости врага против него самого.

Я же, пока нужная минута не выдалась, пытался объяснить Василию, что можно попробовать сделать с его даром, который упорно пытался разрушить завесу. Надо сказать, в антимагии я разбирался примерно так же хорошо, как в процессе создания миров, то бишь никак. Однако год наблюдений за Василием не прошел впустую, и кое-какие соображения у меня имелись.

— Мы же можем колдовать в твоем присутствии? И ничего не портится… — размеренно объяснял я внимающему мне иномирцу. — А все потому, что ты знаешь: ничего плохого мы не учудим. Вот когда Юля с Крисом дрались первые дни знакомства, ты их на раз-два утихомиривал. Видимо, этот дар чувствует твои намерения и подстраивается под них: ты спокоен — и он на окружающую магию не обращает никого внимания, но эольскую завесу явно воспринимаешь как серьезное препятствие и угрозу, поэтому способности стремятся ее устранить.

— То есть, Оррен, — покачал головой Василий, — ты предлагаешь мне глубоко вдохнуть и попытаться убедить самого себя, что все хорошо?

— Примерно так… — согласился я.

— А может, проще мне ее все-таки убрать? А то я вроде как и так спокоен, куда уж больше? А говорить с каким-то даром… — так ничего глупее я в жизни не делал. Это уже диагноз будет.

— Ну-у не стоит, — оскорбился. — Я со своим проклятием могу спокойно общаться, когда требуется. Оно вполне разумно и обособлено от моего сознания. Значит, мне, по твоим рассуждениям, пора идти в специальную лечебницу?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});