Под крылышком у ректора (СИ) - Юраш Кристина

- Взываю к вам, силы Тьмы и силы Света!!! – страшным голосом каркнула мадам Нагадайна, водя руками над шаром. Ее многочисленные браслеты звенели, касаясь щара. – В ваших руках судьбы мира! Ответьте мне на вопрос, от которого зависит судьба мира!

Сразу было понятно, что мадам Нагадайна занята. И вот-вот войдет в транс.

- Когда ждать зарплату-у-у-у, - послышался завывающий жуткий голос. Она закатила глаза, пытаясь разглядеть ответ где-то в глубинах астрала.

- Пятнадцатого, - произнес ректор. – Как обычно.

- О, спасибо вам, великие духи! – выдохнула мадам, как вдруг открыла глаза и увидела нас. – Вы что-то хотели, господин ректор?

- Да, - произнес он, присаживаясь на покрытое пестрым покрывалом кресло. Хлипкое кресло под ним скрипнуло, но не упало.

- Да-да-да, - закивала мадам Нагадайна. – Я вся в вашем распоряжении!

- Нам нужно знать, что будет на испытании, - произнес ректор, скептически осматривая многочисленные очистители кармы, обереги от злых духов и плетеные ковры, столь любимые всеми прорицателями.

- О, конечно! Наконец-то! Наконец-то хоть один ректор оценил значимость моего предмета! Я всегда говорила, что прорицание – основа всех наук! – задохнулась от оказанной чести мадам Нагадайна. Она тут же перетасовала карты, требуя, чтобы ректор подержал их.

Я разгуливала по башне, вспоминая, как меня в ней заперли. В уголочке «Месячник пророчеств» висел паук, охраняя пожелтевшие листочки, на одном из которых я однажды прочитала.

«Криками башня во тьме замирает. В камень холодный сердца превращает. Только чудовищу этого мало. И каменный принц сойдет с пьедестала!», - прочитала я, задумавшись. Мой взгляд мазнул ректора, который хмурил брови, пока мадам Нагадайна раскладывала карты.

Каменный принц Гелиад сошел с пьедестала, как только в Академии завелось таинственное чудовище. В ту ночь, когда меня заперли в башне пророка. Быть может, именно глупая шутка спасла мне жизнь?

Я стала вчитываться в другие листочки с трудом разбирая почерк.

«Каменное сердце. День сменился ночью. Только он не знает, вода камень точит!», - прочитала я туманное. Какая вода? Он боится воды? Никогда не думала, что горгульи боятся воды! Хотя, может, дело не в этом? В пророчествах всегда все мутно и непонятно.

- Вы хотите сказать, что участников сначала повесят и заставят ездить на своих фамильярах? – прокашлялся ректор, глядя на мадам Нагадайну, которая рассматривала карты повешенного и наездника.

- Давайте я перегадаю! – испуганно заметила она, с остервенением тасуя карты. – Просто они сегодня немного устали и капризничают, господин ректор…Сдвигайте! Попробуем другое гадание!

Я посмотрела на еще один листок, который, видимо, прицепили совсем недавно.

«Темный лабиринт, страшный, словно в сказке. В полночь станет ясно, кто же скрыт под маской!», - прочитала я. - «Страх окаменеет, от чужого взгляда. Только станет ясно, смерть блуждает рядом».

Собственно, все что было. Про какой лабиринт идет речь? Может ли это касаться испытания? Причем здесь окаменевший страх?

Пожав плечами, я направилась в сторону ректора.

- О, у вас большая любовь! – обрадовалась мадам Нагадайна, - рассматривая карты. – И двое детей! А еще достаток в доме. Супруга переживет вас. И разлучник с черной бородой на рыжем коне, хромающем на одну ногу.

- Испытание, - напомнил ректор, глядя на меня.

- Ах, одну минутку! – снова перетасовала карты Нагадайна, что-то приговаривая. – Вот!

Она стала ловко раскладывать карты.

- О, вам какое-то известие издалека. Один ребенок. Брак скоропостижный. Супругу убьет ревнивый любовник через день до свадьбы, - хмурилась мадам Нагадайна.

- Ближе к делу, - строго произнес ректор, глядя на меня взглядом: «Какого мы тут делаем?».

Сколько не мучила карты мадам Нагадайна, ничего путного не было. На прямой вопрос выходили три карты: повешенный, всадник и змея.

- Понятно, - произнес ректор. – Благодарю. Хочешь, можешь оставаться. У тебя как раз сейчас пара!

Что? У меня пара по прорицанию? Я даже забыла, что у меня где-то лежало расписание!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Ректор ушел, а я сидела на первой парте, рассматривая учебную гадательную колоду, где половине карт дорисовали явные гендерные признаки.

- Гадание на картах Таро, - слушала я, стекая по стулу. – Простое гадание на трех картах.

Мне это было ужасно не интересно, поэтому я смотрела на схемы раскладов и почти не вдумывалась в них. Вряд ли на испытании будет конкурс прорицателей.

- Чтобы правильно гадать на картах есть несколько приемов. Как только вы вытаскиваете карту и кладете на стол, вне зависимости от того, что вам выпало, вы должны смотреть на человека так, словно он сейчас выйдет от вас и ему на голову свалится кирпич,- прокашлялась мадам Нагадайна. – Тренируемся. Берем колоду и достаем любую карту! Любую! И смотрим страшным взглядом, словно видим человека в последний раз!

Я взяла замусоленную колоду, достала карту, глядя на … повешенного. А потом подняла страшные глаза, понимая, что, вероятно, это моя последняя лекция у мадам Нагадайны.

- Еще проницательней! – настаивала она, показывая на примере. Она достала карту и резко подняла на меня взгляд. Ее глаза казались похожими на блюдца. – Мысленно спрашиваем: «Ой, да неужели!».

Пока я таскала карты одна за другой, тренируя страшный и всевидящий взгляд, мадам Нагадайна не уставала хвалить меня за успехи. Которые, к слову, наблюдались за мной впервые.

- Отлично! Я прямо не знала, что вы такой талант! – восхитилась я, ставя пятерку. Она рисовала ее в журнале, где были прочерки напротив всех, кроме меня.

Я потянулась за журналом, как вдруг почувствовала, что меня схватили за руку. Не смотря на то, что мадам Нагадайна была щупленькой, ее хватка оказалась железной. Холодные, вечно мерзнущие пальцы обхватили мое запястье и дернули на себя. Ее глаза закатились, от чего вид у нее стал жутким и очень потусторонним.

- Бойся ежиков в темном лесу - послышался шепот. – Они – твоя погибель.

Меня внезапно отпустили, заставив покачнуться. Глаза мадам Нагадайны снова вернулись на место. Она прокашлялась, словно, делая вид, что ничего не случилось. И тут же вернула мне журнал.

Глава двадцать третья. Уроки выживания

Мои дрожащие руки приняли журнал, в котором стояла непривычная мне пятерка. Может, раньше я бы и прыгала от счастья, но в свете последних обстоятельств прыгать хотелось только в сторону заката.

Почесав метку, я увидела вложенное в журнал расписание уроков.

- Ыыыы! – простонала я, видя пару по боевой магии.

Мне ужасно хотелось ее прогулять, но мысль о том, что мне придется сразиться с лучшим боевым магом, заставила ускорить шаг к порталу.

Дойдя до двери тренировочного зала я увидела, как Погуберт Жестокус сидит на скамейке с книгой: «Добрые сказки про любовь и котят». Розовая книга с белым котенком на обложке напомнила мне мое детство.

- Здравствуйте, - поздоровалась я, видя, с каким увлечением Погуберт читает про приключения котенка Мурзиуса и его друзей. Видимо, он не ожидал, что целители явятся в полном составе!

- Отставить! Равнясь! – рявкнул он, а книга исчезла. «Тебе показалос-с-сь!», - прошипела вежливость, убеждая меня в том, что не может под доспехами скрываться что-то милое и пушистое.

Я по струнке, глядя куда-то вверх.

- Кто так стоит! У тебя два глаза для чего? Один глаз смотрит вверх, как бы отдавая честь. Второй сканирует все вокруг в радиусе ста метров на предмет врагов! – рявкнул Погуберт, громыхая доспехами. – Вольно!

Я обмякла, переодеваясь в доспехи. Ремень на поножах совсем истрепался, но я его прижала заклинанием.

- Они так похожи, - вздохнула я мечтательно. Где-то в глубине души я начинала обожать боевых магов.

- Три круга вокруг меня марш! – рявкнул Погуберт, стоя посреди зала. – Шире круг! Оббегай мою самооценку!