Система Ада - Павел Кузьменко

. Как оказалось, такие. Не черные, не желтые, а такие же белые и грязные потомки заключенных провалившегося в тартарары подземного завода по производству неизвестного тайного смертоносного оружия.

Людям, привыкшим с рождения, что в мире нет ничeго, кроме зотовских решений, по которым они Живут, и проклятых дудковцев, которые мешают воплощать эти решения, а их самих - убивают, непонятной прихотью высшего разума было приказано дружить. Дружба выражалась в том, что солдаты и казаки, еще вчера с ожесточением стрелявшие в оппонента, теперь обменивались лишь робкими и недоверчивыми взглядами.

- Миш, - спросила Катя шепотом, - ты Равиля среди них не видишь?

С этой целью он и разглядывал дружественных врагов. Чем еще могли быть интересны незнакомые подземники в такой же синей, как у зотовцев, униформе с одного, небось, довоенного склада фэзэушной спецухи? Нет, Равиля Кашафутдинова среди дудковских делегатов не наблюдалось. Знать, не заслужил, коли жив еще. Среди своих соэкипажников, впрочем, Миша не увидел и Саши Савельева.

Далее изъявление дружеских чувств по сценарию. продолжилось в равноправном выступлении адмирала Двуногого и атамана Пукова. Это не был диалог Ширвиндта и Державина, а что-то вроде приснопамятной торжественной декламации Валентины Леонтьевой и Игоря Кириллова во вступлении к торжественному концерту.

- Нам партия то-то, нам партия сё-то.

--А нам еще больше в одиннадцать раз.

- Рожденная в кровопролитных боях нерушимая дружба зотовского и дудковского народов крепла год от года, выражаясь в совместных боевых и трудовых... - говорил Двуногий.

А Пуков даже не вторил ему, а просто перебивал, параллельно изрекая:

- Совместные мучения и страдания женщин, стариков и детей, совместно пролитая кровь навеки скрепила нерушимой дружбой дудковских и зотовских строителей светлого социалистического будущего...

Непримиримые враги сидели и слушали эту бессмыслицу, как завороженные, точно кобры и мангусты, застигнутые излучением могучего психотронного оружия. Те, кому удавалось победить сонливость, даже слегка раскачивались - вперед, назад, вперед, назад. И даже спящие старались не отстать от бодрствующих в этом важном деле. Мише удалось стряхнуть с себя наваждение. Сейчас делегатов можно было брать тепленькими. Ему показалось, что кровожадные мутанты из Соленой пещеры, о которых говорил старик Петр Иванович, вот-вот появятся и сделают свое мокрое дело.

Но общему гипнозу не поддавался еще кое-кто. В небольшой щели за президиумом показался хмурый высокий автоматчик-зотовец. Он внимательно осмотрел зал, а потом потеснился, и рядом с ним появилась еще одна физиономия. Миша сразу узнал загадочного бородатого электрика в рабочем халате. Часовой указал пальцем на зал. Куда-то прямо на Шмидта или на Катю Зотову. Бородач посмотрел в этом направлении, кивнул и ушел. Что же это значило? Что же это значило, черт побери?

- Сам товарищ Дудко лично пожал мне эту руку, - атаман Пуков охотно ее, вялую, продемонстрировал публике, - и велел передать в ней братское рукопожатие дружественному дудковскому народу в лице его боевого адмирала товарища Двуногого и тем самым...

- А мне сам товарищ Зотов велел сделать то же самое, - несколько схалтурил в своей ответной речи Двуногий.

От долгой говорильни оба военачальника вспотели и тяжело дышали, как, впрочем, и все в этом тесноватом для таких массовых явлений конференц-гроте. С большим облегчением сейчас они сдвинули бы стаканы или вцепились бы друг другу в глотку. Но вместо этого они вцепились клешня в клешню и с ожесточением принялись их трясти. Коллективный разум сидяЩих перед ними двух сотен участников зотовско-дудковской дружбы догадался, что нужно разразиться овацией.

Когда она, наконец, иссякла и затихла, силы двух раскрасневшихся рукопожателей были на исходе. Они расцепились, но на этом акция не закончилась.

- А сейчас, - громко объявил Пуков и шумно выдохнул в усы, - а сейчас состоится торжественный концерт по заявкам трудящихся. Выступает сводный хор Дудковского казачьего войска. Песня "В путь". Слова Дудко, музыка Соловьева-Седого.

Адмирал и атаман сели за стол президиума. Из щели, в которой показывался загадочный электрик, гуськом вышли шесть дудковских солдат и одна девушка. Они растерянно поглядели в зал, потом выстроились лицом к президиуму и спиной к публике. Девушка начала маршировать на месте.

Атаман Пуков замахал руками, подошел к ним и что-то шепнул. Артисты изменили свое построение и, отойдя к краю сцены, расположились немножко боком, оказавшись тем самым как бы лицом и к президиуму, и к публике. Девушка снова начала маршировать, высоко поднимая колени, обтянутые обычными синими форменными штанами. Роль тамбур-мажорского значка у нее выполняли солидных размеров груди, задорно прыгавшие под курточкой. Пели дудков-цы довольно слаженно, чувствовалось - репетировали.

Путь далек у нас с тобою, Веселей, казак, идем! Вьется наше знамя боевое. Мы всех зотовцев убьем.

Казаки, в путь, в путь, путь! Мы за Дудко родного Убьем зотка любого. Вперед! Вперед! Вперед! Дудковцы, вперед!

Мы живем в стране счастливой, Смотрим соколом в строю. А зотков, имперьялистов лживых, Победим в любом бою.

Казаки, в путь, в путь, в путь! Мы за Дудко родного Убьем зотка любого. За женщин и детей, И старых людей.

Пусть зотки возьмут на веру, Все равно им всем конец - Нас быстрей в Соленую пещеру Отведет родной отец,

Родной Дудко, Дудко! Мы за Дудко родного Убьем зотка любого. Вперед, казак, вперед! Тебя слава ждет!

Хористы закончили это дружным, в знак месячника дружбы, "ура!". Дудковская половина зала взорвалась жидкими аплодисментами. Зотовская, впрочем, тоже. Те, кого собирались убить, благодарили за удалую боевую казачью песню тех, кто их твердо пообещал убить. Никакого скандала не произошло. Просто других песен тут, видимо, не знали.

- Мишка, - Катя склонилась к его уху и вдруг увидела проницательного чекиста Семочкина в предыдущем ряду, вставшего и внимательно осматривавшего зотовскую половину зала, - как хорошо поют наши братья дудковцы, - продолжила она погромче, не прекращая хлопать. - Мы должны взять на вооружение. Что это за бородатый мужик там выглядывал?

- Электрик, - ответил Шмидт одними губами. - Это он велел нашему кэпу передать меня дудкам, чтобы те расстреляли меня.

- Он? - Катя слышала эту историю от Миши. - Я его тоже встречала и не только здесь.

-- А где еще?

- Потом.

Настал черед отличиться зотовской половине меРоприятия. Когда дудковские артисты ушли, к каменей рампе, освещенной двумя лампочками не ярче других, вышел Кукарека, заменивший в роли конферансье уставшего и охрипшего Двуногого.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});