Гея (1988) - Сергей Абрамов

— Вот так-то лучше, — сказал Паркинсон обычным вялым голосом. — Расходитесь, ребята. Моя бригада остается, мистер Кравцов. Будем ждать, пока нам не дадут работу.

В кают-компанию быстрым шагом вошел Али-Овсад.

— Зачем меня не позвал? — сказал он Кравцову, шумно отдуваясь. — Кто здесь драку хочет?

— Карашо, Али-Овсад, — сказал Джим. — Карашо. Порьядок.

— Этот? — Али-Овсад ткнул пальцем в сторону Флетчера, который все потирал руку. — Эшшек баласы, кюль башына![27] — принялся он ругаться. — Ты человек или кто ты такой?

27

Они ужинали втроем за одним столиком — Кравцов, Оловянников и Али-Овсад. Старый мастер жевал ростбиф и рассказывал длинную историю о том, как его брат-агроном победил бюрократов Азервинтреста и резко улучшил качество двух сортов винограда. Кравцов слушал вполуха, потягивал пиво, посматривал по сторонам.

— На днях, — сказал Оловянников, когда Али-Овсад умолк, — я стал невольным свидетелем такой сцены. Токунага стоял у борта — видно, вышел подышать свежим воздухом. Мне захотелось его незаметно сфотографировать, и я принялся менять объектив. Вдруг вижу: японец снял с запястья какой-то браслет, посмотрел на него и бросил за борт. Тут как раз Морозов к нему подошел. «Что это вы кинули в море, Масао-сан? — спрашивает. — Не Поликратов ли перстень?» Токунага улыбается своей грустной улыбкой, отвечает: «К сожалению, нет у меня перстня. Я выбросил магнитный браслет…» Ну, знаете эти японские браслеты, их носят многие пожилые люди, особенно гипертоники…

— Слышал, — сказал Кравцов.

— Да, вот так, — продолжал Оловянников. — Морозов стал серьезным. «Не понимаю, — говорит, — вашего хода мыслей, Масао-сан. Вы что же, полагаете, что нам не удается…» «Нет, нет, — отвечает Токунага. — Мы, конечно, вернем магнитам их свойства, но не знаю, дождусь ли я этого…» «Ну зачем вы так…» Морозов кладет ему руку на плечо, а тот ему говорит: «Не обращайте внимания, Морозов-сан. Мы, японцы, немножко фаталисты».

— А дальше что? — спросил Кравцов.

— Они ушли. Он, видимо, и вправду неизлечимо болен, Токунага…

— Да, — сказал Кравцов. — Не очень-то веселая история.

Некоторое время они молча ели.

— Что это за пигалица с седыми усами? — вполголоса спросил Кравцов, указав движением брови на маленького человечка, который ужинал за столиком Морозова.

— Эта пигалица — профессор Бернстайн, — ответил Оловянников.

— Вон что! — Кравцову стало неприятно из-за «пигалицы». — Никак не думал, что он…

— Такой немощный? А вы читали в американских газетах, как он вел себя в Принстоне? Он забаррикадировался в своей лаборатории и создал вокруг нее мощное электрическое поле. Он получал энергию от электростатического генератора, который вращался ветродвигателем. Бандитов затрясло, как в пляске святого Витта, и они поспешили убраться. Все шесть дней он просидел в лаборатории с двумя сотрудниками, на одной воде. Вот он какой.

— Все-то вы знаете, — сказал Кравцов.

— Профессия такая.

— Между прочим, Чулков рассказывал, что вы извлекали из него различные сведения обо мне. Зачем это?

— Болтун ваш Чулков. Просто я интересовался, как вы подавляли мятеж.

— Ну уж — «мятеж», — усмехнулся Кравцов.

— Он про тебя писать хочет, — вмешался Али-Овсад. — Он хочет писать так: Кравцов стоял возле Черный столб…

Оловянников со смехом протянул мастеру руку, и тот благосклонно коснулся пальцами его ладони.

— Целый месяц крутимся вокруг Столба, — сказал Кравцов. — Наблюдаем, измеряем… Осторожничаем… Надоело. — Он допил пиво и вытер губы бумажной салфеткой. — Действительно, трахнуть его, дьявола, атомной бомбой…

Морозов оглянулся, мельком взглянул на Кравцова. Услышал, должно быть. В тускловатом свете керосиновых ламп седина его отливала медью.

Кельнер-японец неслышно подошел, вежливо втянул воздух, предложил мороженое с фруктами.

— Благодарю, не хочется, — Кравцов поднялся. — Пойду Макферсона проведаю.

Али-Овсад посмотрел на часы.

— Через час Брамульян придет ко мне чай пить, — сказал он. — Один час времени есть.

— Приохотили вы его, однако, к чаю, Али-Овсад, — засмеялся Оловянников.

— Мы с Брамульяном в воскресенье будем джыз-быз делать. Мне повар обещал кишки-мишки от барана.

— Вы идете к Макферсону? — спросил Оловянников. — Разрешите, я тоже пойду.

28

Несколько дней назад врач разрешил Уиллу двигать руками и поворачиваться с боку на бок. Нет-нет да искажала гримаса боли его лицо, и нижняя челюсть как-то особенно выпирала, и Норма Хемптон в ужасе бежала за врачом.

Но все-таки опасность, по-видимому, миновала.

Уилл лепил из пластилина фигурки, а когда лепить надоедало, просил Норму почитать газеты или излюбленные «Записки Перигрина Пикля». Он слушал, ровно дыша и закрыв глаза, и Норма, взглядывая на него, не всегда могла понять, слушает ли он, или думает о чем-то своем, или просто спит.

— Как только ты поправишься, — сказала она однажды, — я увезу тебя в Англию.

Уилл промолчал.

— Как бы ты отнесся к мысли поселиться в Чешире, среди вересковых полей? — спросила она в другой раз.

Надо было отвечать, и он ответил:

— Я предпочитаю Камберленд.

— Очень хорошо, — сразу согласилась она. И вдруг просияла: — Камберленд. Ну, конечно, мы провели там медовый месяц. Боже, почти двадцать пять лет назад… Я очень рада, милый, что ты вспомнил.

— Напрасно ты думаешь, что я вспоминаю медовый месяц. Просто там скалы и море, — сказал он спокойно. — Почитай-ка мне лучше эту дурацкую историю о черепахах.

И Норма принялась читать роман «Властелины недр», печатавшийся с продолжением в «Дейли телеграф», — нескончаемый бойкий роман о полчищах неких огненных черепах, которые вылезли из земных недр и двинулись по планете, сжигая и губя все живое, пока их предводитель не влюбился в прекрасную Мод, жену торговца керосином.

Страсть огнедышащего предводителя как раз достигла высшего накала, когда в дверь постучали и вошли Али-Овсад, Кравцов и Оловянников.

— Кажется, вы правы, Уилл, — сказал Кравцов, подсаживаясь к койке шотландца. — Надо перерезать Столб атомной бомбой.

— Да, — ответил Уилл. — Атомная бомба направленного действия. Так я думал раньше.

— А теперь?

— Теперь я думаю так: мы перережем Столб атомным взрывом, и магнитное поле придет в норму. Но Столб все равно будет лезть и снова достигнет ионосферы. Снова короткое замыкание.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});