Вечность по имени Любовь (СИ) - Даниленко Жанна

Маша устала в дороге, после ужина сразу пошла спать. Настасья Павловна укрыла девочку, поцеловала на ночь и села на крылечке с дочерью.

-Как ты живешь? Ты теперь с ними?

-Да, я теперь буду тебе всю зарплату отправлять. Ваня говорит, что нам одной хватит. Мама, он предлагает просто расписаться, без всякой свадьбы. Я не хочу брать его фамилию, слишком громкая. А ты как думаешь?

-Боишься ответственности?

-Нет, просто не хочу, чтобы пальцем тыкали. Мне хорошо с ним, но он слишком яркий.

-Красивый, слишком красивый. Как и его отец. Слушай, а его отец может лопату держать, и в доме мне все починил. Стыдно мне, он же академик.

-Мама, они простые, то есть не заносчивые, а Александр Борисович - он в детстве сосланный был вместе с матерью. Он и в шахте работал. Вот кто всего сам добился, так это он. Мама, ничего, что я Машу привезла? Очень уж она просилась.

-Конечно ничего, но денег они слишком много дали. Зачем столько?

-Мама, в этом плане разговаривать бесполезно. Он решил, что надо столько, а Любовь Александровна еще дала, тебе лично.

-Да, если бы не она, может, меня бы уже и не было. Скучать будешь по своему Ванечке.

-Он приедет недели через две. Документы в аспирантуру оформит и приедет.

-А как он себя чувствует? Не болеет?

-Нет. Но они дрожат над ним все. Ваня чихнул - в доме трагедия. А Борька мне сказал, что если что будет не так, то он ему свою почку отдаст, она подходит.

-Смотри-ка, дружные они.

-Дружные. Мама, все хорошо, ты же переживаешь, я вижу.

-Ты рожать будешь?

-Да, конечно. Пока еще не совсем уверенна, но, может быть, очень скоро.

-Мне соседки про твоего Ивана все уши прожужжали. А как отца его увидели, так вообще зашлись. Кстати, то, что он Василине назначил, помогло. Он ей целую выписку написал и печать поставил. Она в город ездила, там врачи как увидели, кто ее лечил, так все причитали, что второго светилы такого нет. Василина - гордая, говорит, подарок ему с тобой отправит. А старший сын проще, вроде, тоже хорош, а все рядом с отцом меркнет. Слушай, а академик от жены не гуляет?

-Не слышала. А так он ее боготворит. Мама, она того стоит. Она тоже красивая, а какая умница! Она намного умней мужа. И он знает ей цену.

Прошла неделя. Ваня звонил каждый день. Люба тоже, Маше отдельно и отдельно Владе. Маша помогала по дому, играла в огороде, но за калитку не выходила, даже в магазин, даже когда ее просила Влада или Настасья Павловна. Иногда девочка подходила к окну и выглядывала на улицу, чтобы ее не заметили.

- Маша, почему ты с девочками не играешь?

-Так надо же за околицу выходить, а я не хочу.

-Чего же не хочешь? Тебе же неинтересно в доме сидеть.

-Да я рисую.

-Покажи, что ты рисуешь.

Маша принесла рисунки. Настасья Павловна поразилась, как хорошо рисовала девочка. Лица были четкие, выразительные, узнаваемые. Любу Маша рисовала рядом с солнцем, в картинах с ней было много света и обязательно сама Маша. Часто встречались портреты племянников. Маша подробно рассказывала о каждом из них, что любит, какой характер. Портреты отца были всегда официальные, а братья улыбались. На некоторых рисунках Настасья Павловна заметила изображение маленькой черной женщины со злобным выражением лица.

-Машенька, а это кто?

-Это зло. Это демон, как у Врубеля.

-Ты ее видела? Она разговаривала с тобой?

-Да. Она встречала меня после школы почти каждый день. Сначала просто здоровалась, приносила конфеты. Я у нее конфеты не брала, тогда она стала приносить сладости для всех моих подруг. Они ее полюбили, а я нет. Потом она стала девочкам рассказывать, что она моя мама. То есть мама Люба не настоящая, и она может это доказать. Я просила ее уйти и не приходить больше. Но она не уходила. Я решила уехать с Владой, чтобы она меня больше не нашла.

-Ты сказала родителям?

-Нет. Я боюсь. Вдруг это окажется правдой, и она меня заберет. Я не хочу жить с ней. Я хочу жить с мамой. С Любой.

-Машенька, то, что ты мне рассказала, очень серьезно, мне надо все передать твоим родителям. Это необходимо, обязательно. Иначе может быть беда. А они сумеют тебя защитить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

-Но мама расстроится, будет переживать. Я ее очень-очень люблю. Я не хочу видеть, как она расстраивается. Она в Америке много плакала. Я переживала, она дороже мне всех на свете.

-Ничего, зато все неприятности кончатся.

-Хорошо, если вы уверены... Вы им расскажете?

- Да, я прямо сейчас позвоню.

Она действительно позвонила, рассказала о разговоре с девочкой, о рисунках.

-Как выглядит женщина, которая приходила? Она имя ее не называла? - голос у Саши был сильно обеспокоенный.

-Нет, говорит, что сама с ней общаться не стала, только подружки. А на рисунках она на вашу жену похожа, только Маша ее рисует злой и черной.

-Я еду.

Он приехал, когда стемнело. Джип стал серым от пыли. Саша вбежал в дом, быстро поздоровался с Настасьей Павловной и схватил на руки дочь. Он обнимал ее и прижимал к себе.

-Папа, не надо так крепко, я дышать не могу.

-Хорошо, я не буду. Почему ты дома ничего не сказала? Господи, мало ли что могло случиться? Машенька, кто тебя защитит, как не мы? Как хорошо, что с тобой все в порядке.

Он сидел с ней около часа и не мог отпустить. К ним подошла Настасья Павловна и спросила:

-Александр Борисович, борща налить? Вы убедились, что с девочкой все хорошо. Давайте к столу.

-Папа, я тоже борщ буду, он вкусный и совсем не такой как у мамы. Нет, у мамы тоже вкусный, но другой, понимаешь.

-Пойдем к столу. Потом ты мне покажешь рисунки, а Валера сделает фотографию и пришлет мне.

Они поели. Саша разглядывал рисунки. Затем у него запищал телефон. Он показал Маше фотографию.

-Да, папа, это она, она ко мне в школу приходила. Кто это?

-Давай завтра, тебе надо спать, я поговорю с мамой и завтра тебе все расскажу.

-Она, эта женщина, меня не заберет?

-Нет, никогда.

Саша уложил дочь спать. Вышел на улицу и сел на крылечке. Он даже не знал, с какого бока подступить к нависшей проблеме. Обратиться в полицию? Кроме слов самой девочки ничего нет, нет угрозы, нет никаких требований. Видно, все впереди. Он думал о Любе, о том, что снова и снова травмирует ее. И как ему все рассказать Маше, как она отнесется к фактам? И как будет вести себя дальше? Вопросы, одни вопросы.

На крыльцо вышла Настасья Павловна, принесла кружку горячего чая.

-Попейте, может, чуть полегчает.

-Да, казалось, что все на своих местах, что все успокоилось и можно жить. И опять все не так.

-Расскажете? Или секрет?

-Теперь какой секрет? Теперь скандал. Но это все мелочи. Как она сама переживет? Как отнесется к такой новости? И что будет с Любой?

-Так она не ваша?

-Моя, но не Любина. Это мой грех и мой крест. Как я объясню дочери, что я скотина? Что моя жена ее действительно любит? Что я готов на что угодно, чтобы она осталась с нами. У меня есть отказ от материнских прав, но документы мы переоформили за один день. Она может говорить… Да я даже не знаю, что она хочет!

-Вы жене звонили?

-Нет. Валера ей сказал. Мне лучше подождать. Нас Ванька тогда помирил. Все устроилось. Только плохо. Ваня заболел, Марина ушла в готы, Борька боялся всего. Потом как-то стало все налаживаться, Марина вышла замуж, Ване пересадили почку, Люба ко мне совсем вернулась. А потом снова она, и к Любе на стол. Люба ее вытащила, так она про ребенка вдруг сообщила, говорила, что вышла замуж и ребенка в детский дом отправляет, ну, я ее и забрал. Люба ее любит, как свою, а я не могу. Как гляну на нее, так все про себя вижу, хотя Машка-то тут при чем?

-Позвоните жене, ей тоже не сладко.

-Утром.

Следующие пару часов он все сидел на крыльце, думал, как говорить с дочерью, как с женой. Настасья Павловна сидела рядом и молча смотрела на него. Какой же он красивый, она не могла глаз отвести от него. В душе она понимала окружающих его женщин и очень жалела Любу. Она даже немного понимала ту женщину, мать Маши. Нельзя устоять перед таким мужчиной. Они продолжали молчать, когда услышали шум подъехавшей машины, хлопанье дверей. В калитку постучали. Настасья Павловна открыла и обомлела: перед ней стояли Люба, Валера и Ваня.