Госдачи Крыма. История создания правительственных резиденций и домов отдыха в Крыму. Правда и вымысел - Андрей Артамонов

Я думаю отсюда выехать к 25–26 июня. На Пленуме ЦК (3 июля) стоит мой доклад. Надо мне готовиться к нему. Набираю сил для трудной работы. А из писем, поступающих из Москвы, видно, что положение с хлебом очень тяжелое и мне придется в июле и августе здорово постараться.

Крепко, крепко целую тебя!

8/VI Мухалатка 28 г.

Ан. Микоян»[54].

Как мы видим, в доме отдыха ЦИК «Мухалатка» вместе с А.И. Микояном отдыхали ведущие партийные и государственные деятели тех лет:

И.В. Товстуха – заведующий личным секретариатом И.В. Сталина;

A. И. Рыков – председатель Совнаркома РСФСР;

Н.А. Угланов – первый секретарь Московского губернского ВКП(б);

Л.М. Карахан – первый замнаркома иностранных дел СССР;

B. М. Молотов – секретарь ЦК ВКП(б), член Президиума ВЦИК;

Г.И. Петровский – председатель Всеукраинского ВЦИК.

Совершенно потрясающими и интересными (возможно, не для всех категорий населения РФ) являются воспоминаниями дочери Д.И. Ульянова, младшего брата В.И. Ленина, Ольги Дмитриевны, которые ценны тем, что во всей красе рисуют нравы ранней советской номенклатуры и их беззастенчивое пользование материальными благами, доставшимися от дореволюционной буржуазии. Весьма примечательно и то, что сама О.Д. Ульянова назвала III главу в своей книге «Жизнь в Кремле. Мухалатка», так как отдых в этом культовом месте высшего партийного и государственного бомонда невозможно забыть спустя 70 лет. Впрочем, читайте сами:

«…Мне было, наверно, лет семь, когда я впервые попала в дом отдыха ЦИКа «Мухалатка», когда мы с мамой были в санатории Совнаркома «Форос». Папа отдыхать приехал позже, так как был занят на работе. Он разместился в Мухалатке. Как-то он привез нас с мамой к себе на несколько дней. Мне очень понравился этот небольшой белый дворец, стоявший в большом парке, довольно далеко от моря. Во время Великой Отечественной войны фашисты разрушили Мухалатку. После войны она была восстановлена. Рассказывали, что она изменилась, изменился и парк, но я больше там не бывала. Теперь это госдача. Поскольку до моря было далековато, отдыхающих возили на пляж на линейке, но некоторые предпочитали ходить к морю пешком. Обратно нужно было идти в гору, и после купания в море все старались поехать на лошади. В Мухалатке обычно было немного отдыхающих, в основном туда ездили одни и те же люди. Все хорошо знали друг друга, обстановка была простая, во всем царило дружелюбие. Часто бывали там мои тети – Мария Ильинична и Надежда Константиновна, папа бывал реже. Он старался отдыхать с нами, а в более поздние годы чаще ездил вместе с мамой на лечение в Кисловодск и в Сочи (Мацесту). Хорошо запомнились мне по Мухалатке Григорий Константинович Орджоникидзе с Зинаидой Гавриловной (они были нашими соседями по Кремлю), наши известные военачальники.

В столовой стоял длинный стол, накрытый скатертью. Все отдыхавшие обедали и ужинали как бы одной семьей.

Это сближало людей. Часто за столом шел общий разговор, звучал веселый смех. Царил какой-то совершенно особый неповторимый семейный колорит. Такого я не встречала нигде, ни в одном доме отдыха или санатории, где мне доводилось бывать позднее. Особенно хорошо я запомнила Августа Ивановича Корка, командарма II ранга. Он часто разговаривал со мной, а дети таких взрослых помнят всегда. За столом в столовой он сидел рядом со мной.

После горестного отступления вновь возвращаюсь к Мухалатке. Более всего мне запомнился кабинет-библиотека: массивный письменный стол, на нем – письменный прибор и бронзовая статуэтка – лошадка, везущая на розвальнях дрова. Мне запомнилась потому, что я с детства обожала лошадей. Эти стройные соразмерные животные всегда привлекали меня своей красотой и грацией, своей преданностью человеку. И рисовать их я научилась рано. Всюду, где только возможно, – в тетрадях, книгах, на асфальте – рисовала коней, скачущих, стоящих, пасущихся, везущих повозки…

В библиотеке дома отдыха вдоль стен стояли большие книжные шкафы темного дерева со стеклянными дверцами. Я любила бегать сюда и рассматривать книги, старинные, в кожаных переплетах и, главное, с красивыми иллюстрациями. Однажды, достав из шкафа большую книгу, чтобы посмотреть картинки, я увидела в ней необыкновенных лошадей. Картинки были цветные, прикрытые тонкой папиросной бумагой. На одной белая арабская лошадь, смотревшая на меня своими черными глазами. На второй – гнедая лошадка английской породы. На других – тоже были изображены кони, но не такие красивые. Я не могла оторвать от них глаз.

И тут мне пришла в голову невероятная мысль – вырвать две эти картинки и взять их себе. Недолго думая, я осторожно, – как мне казалось, – вырвала их из книги и унесла в нашу комнату. Меня переполняла радость – какие теперь у меня прекрасные кони, как в «Коньке-Горбунке». Я сразу же дала им имена и стала с ними играть…»[55]

Как мы видим, все отдыхающие в «Мухалатке» питались вкусно и полезно, читали книжки, «царил семейный неповторимый колорит», так как там были все равные среди равных – хозяева жизни в СССР. Замечу, что все в жизни познается в сравнении. О.Д. Ульянова начала отдыхать с родителями (отцом – Д.И. Ульяновым) в доме отдыха ЦИК «Мухалатка» (такое название получил в августе 1926 года, на основании постановления секретариата ЦИК) примерно в 1929–1930 годах. Примерно в это же время в Поволжье (Саратовская, НП АССР и Пензенская области) начинал разрастаться страшный по своей смертности голодомор, вызванный тотальными государственными хлебозаготовками.

В актовых книгах тех лет обозначены причины смерти населения в 1932–1933 годах, в которых четко указано, что крестьяне умирали «от голода», «от голодовки», «от бесхлебия», «от истощения организма на почве голодания», «с недоедания хлеба», «от голодной смерти», «от голодных отеков», «от полного истощения организма на почве недостаточного питания» и т. д.

В 1933 году в поволжской деревне ходили слухи, что проводится «сталинская выкачка золота»: голодовка сделана для того, чтобы через магазины Торгсина за бесценок, в обмен на продукты питания отобрать у населения золото, серебро, другие ценности. Организацию голода с помощью хлебозаготовок крестьяне объясняли стремлением председателя ЦИК М.И. Калинина наказать их за нежелание добросовестно работать в колхозах, приучить крестьян к колхозам. В саратовских и пензенских деревнях в 1933 году шла молва, что подобно известному дрессировщику В. Дурову, который голодом приучал животных к повиновению, М.И. Калинин решил голодом приучить крестьян к колхозам: перенесут голод, значит, привыкнут к колхозам, будут лучше работать и ценить колхозную жизнь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});