Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Александр Кузнецов

Бывали и такие церковные служители, которые создавали из крестьян, разбежавшихся по лесам, партизанские отряды и успешно командовали ими. Например, дьячок Савва Крастелев из города Рославля, возглавив такой отряд, бил неприятельские разъезды так, что о нём знала вся губерния, а французы боялись его панически. Долго действовал Савва, защищая местные поселения крестьян. Но однажды отряд его был окружён крупными силами французов, и знаменитый дьячок — боевой командир погиб геройской смертью, не сдавшись врагу.

А вот другой предводитель партизан — пономарь из Смоленской губернии Смирягин. Он так же успешно действовал с отрядом крестьян и даже в одном из сражений с французами отбил у них боевое знамя, за что получил от Кутузова знак отличия Военного ордена.[638]

На героические дела вдохновлял народ и сам император Александр I своим рескриптом на имя Смоленского епископа Иринея, в котором он поручал ему очередное патриотическое дело: «…Возлагаем Мы на Вас пастырский долг: внушениями и увещаниями собирать их (жителей Смоленска) и не токмо отвращать от страха и побега, но напротив, убеждать, как того требует долг и вера христианская, чтобы они, совокупляясь вместе, старались вооружиться чем только могут, дабы, не давая никакого пристанища врагам, везде и повсюду истребляли их и вместо робости наносили им самый великий вред и ужас».[639]

На основании этого рескрипта проводились проповеди и даже была составлена епископом Августином, управлявшим в то время Московской митрополией, специальная особая молитва «Об избавлении от супостатов». Пламенные слова её читались во всех приходах России, они зажигали сердца народа гневом и призывали всех сообща «…препоясаться на великую брань».[640]

Деятельность церкви этим не ограничивалась, она занималась и организацией сбора материальных средств. Священный Синод внёс в государственную казну на военные нужды полтора миллиона рублей — огромная сумма по тому времени. Кроме этого, духовенство вело активную работу по формированию народного ополчения и даже издало своё распоряжение по всей Российской империи о том, чтобы «…причетники, дети священно- и церковнослужителей, находившиеся при отцах, и семинаристы увольнялись по желанию в ополчение, получая от церкви пособие на одежду и продовольствие…».[641]

А сколько страданий понесли служители церквей и священных храмов, сохраняя их от разрушения и разграбления, а духовные святыни — от поругания. Со вступлением Наполеона в Москву церковные служители оставались при священных храмах. Вполне естественно, что все ценности были скрыты и захоронены от ворвавшихся в город врагов. Зная это, французы старались пытками и издевательствами вырвать у служителей церквей тайну ценных захоронений. Но одухотворённые твёрдой верой и преданные священному русскому Отечеству, церковные служители были непоколебимы. Благодаря их подвигам, были сохранены на Руси бесценные священные реликвии.

Вот как рассказывал религиозно-нравственный журнал «Кормчий» об одном таком эпизоде:

«…в день вступления в Москву 2 сентября, к вечеру, поляки первыми заняли Новоспасский монастырь и стали грабить. Затем напали на смежный Сорокасвятский храм. 68-летний старец, священник Пётр Гаврилов, заявил им, что не только не выдаст ключ от дверей храма, но и не допустит в храм, как только через свой труп. Разъярённые враги умертвили его в притворе двери…».[642]

Зверскими пытками был замучен московский священник Вельяминов, не проронив ни слова о спрятанных церковных ценностях. Долго его окровавленное тело лежало непогребённым на улице возле церкви.

Можно привести множество подобных случаев, когда грабители подвергали священников пыткам прямо на порогах церквей и тут же убивали их за сопротивление; как бросали монахов в Москву-реку, пытаясь добиться у них признания о скрытых ценностях… Словом, духовенство тоже имело своих выдающихся героев войны наравне со всеми другими сословиями нашего Отечества и заслужило право на свои награды.

Известно, что на основании приказа главнокомандующего М. Б. Барклая-де-Толли от 22 декабря 1813 года «…Священникам… тем только, кои действительно находились во время сражений под неприятельским огнём…» была вручена серебряная медаль «В память отечественной войны 1812 года». Позже, в конце всей кампании, 30 августа 1814 года, когда уже русские солдаты возвращались из покорённого Парижа, император Александр I обнародовал манифест «Об учреждении (наперсных) крестов для Духовенства…», в котором сообщалось: «…в сохранении памяти беспримерного единодушия и ревности, увенчанных от руки Всевышнего столь знаменитыми происшествиями, возжаловали Мы учредить и поставить… за избавление Державы Нашей от лютого и сильного врага, и в прославление… сего совершившегося… ежегодное празднование в день Рождества Христова…» А «…Священнейшее Духовенство Наше, призывавшее перед Олтарём Всевышнего тёплыми молитвами своими благословение божие на Всероссийское оружие и воинство, и примерами благочестия ободрявшее народ к единодушию и твёрдости, в знак благоволения к вере и любви к Отечеству, да носит на персях своих, начиная от верховного пастыря включительно до священника, нарочно учреждаемый для сего крест с надписью 1812 года».[643]

Этот четырёхконечный наперсный крест был учреждён одновременно с медалью для дворянства и купцов и чеканился из того же металла — тёмной бронзы (меди). Размеры его — 75x45 мм, в перекрестье своём, на лицевой стороне, имеет вид медали «В память отечественной войны 1812 года» — то же «всевидящее око» с лучезарным сиянием и та же дата внизу — «1812 годъ». Концы креста гладкие, не имеющие никаких украшений и надписей.

На оборотной стороне, вдоль горизонтальных концов его, в перекрестье имеется, как у медали, четырёхстрочная надпись: «НЕ НАМЪ, НЕ НАМЪ, А ИМЕНИ ТВОЕМУ».

Крест предназначался для ношения (на шее) на Владимирской ленте. Выдано таких крестов было около 40 тысяч лицам духовного сана, находившимся на службе в 1812 году.[644]

Немало подобных крестов появилось в 1912 году, когда праздновалось 100-летие Отечественной войны и разрешили носить их духовным лицам — прямым потомкам по мужской линии духовных лиц, награждённых ими за 1812 год.

Кульмский крест. 1813 г.

Однажды Наполеон заявил в Варшаве: «Через пять лет я буду господином мира: остаётся одна Россия, но я раздавлю её».[645]

Самая могущественная в Европе армия, имеющая огромный опыт ведения захватнических войн, пересекла границы России. Прошло всего лишь полгода, и от этой «Великой армии» «дванадесяти» языков ничего не осталось. Около полумиллиона солдат, собранных Наполеоном со всех стран Европы, остались покоиться в русской земле. «От великого до смешного только один шаг», — бросил «Великий завоеватель» на ходу Станиславу Потоцкому, удирая из России в декабре 1812 года.[646] Он торопился в Париж, чтобы собрать новую армию и попытаться сохранить свою империю.

1 января 1813 года русские войска перешли границу и вошли в Польшу. В союзе с Россией против наполеоновской Франции выступили Пруссия, Швеция, а затем и Австрия. Наполеон снова собрал армию и даже нанёс поражение союзным войскам под Лютценом и Бауценом. За ними Дрезден. И вновь неудача. В этом сражении 14–15 августа 1813 года союзные войска отступили в южном направлении через Рудные горы в Чехию. Наполеон направил 37-тысячный корпус генерала Вандама в обход через Теплице-Шанов в тыл союзным войскам, чтобы зажать их в долине гор. Но при Кульме (ныне г. Хлумец) 17 августа французы столкнулись с гвардейскими частями А. И. Остермана-Толстого, которые, не считаясь с огромными потерями, жертвуя собой, прикрывали отход союзных войск. В упорном, кровопролитном сражении с превосходящим впятеро противником русские отряды сумели остановить и закрыть его в узком Кульмском дефиле, загородив оба выхода из ущелья. Во время сражения А. И. Остерману-Толстому ядром оторвало руку, и командование войсками принял А. П. Ермолов.[647] Ночью были подтянуты части главных сил союзной армии под командованием М. Б. Барклая-де-Толли, а в тыл войск Вандама был брошен корпус Ф. К. Клейста.

Сражение при Дрездене

На следующий день, 18 августа, сражение возобновилось, но французы так и не смогли пробиться и были разгромлены. Сам генерал Вандам был вынужден сдаться в плен.[648] Героем этого события стал Ермолов со своей гвардией, которая сумела в жестоком бою сдержать натиск французских войск. Прусский король Фридрих Вильгельм III был очевидцем непоколебимого мужества гвардейцев и в пылу восхищения невероятным успехом русских воинов заявил, что награждает всех участников Кульмской битвы высшей прусской наградой — «Орденом железного креста». В самой прусской армии такая награда жаловалась в редких случаях и считалась исключительной. И вдруг такая награда иноземным войскам! Да ещё в таком несуразном количестве — огулом более 12 тысяч! Но слово не воробей…