Специальный агент преисподней - Алексей Зубко

– Я,- признался я, решив, что при всем разнообразии потребностей человека чувство голода вызывают у него только две, но об одной из них пока забудем – не шутки же ради она принесла блюдо со снедью?

– Малявка уже растапливает печь, Добрыня, прихватив топор и горсть медяков, отправился на гусиную охоту…

– И долго он будет охотиться?

– Минут пять.

– Что так быстро? – удивился я.- Или их в местных лужах немерено?

– Он торговаться не умеет,- пояснила блондинка, протянув блюдо.- Сколько скажет хозяин – столько и заплатит.

– Угу,- кивнул я, запуская зубы в тощую спину пескаря.- Что ж ты колючий такой?

Ламиира примостилась в ногах и некоторое время с непонятной тоской и нежностью смотрит на то, как я ем, складируя косточки живописной кучкой на краю тарелки.

– Справилась Яга? – спросила она.- Все вспомнил?

– Какая Яга? – не мигая, поинтересовался я.- Из сказок?

– И в сказках, и в избушке на курьих ножках.

– Можно посмотреть договор? – Продолжая дурачиться, принимаюсь за вторую рыбину, которая оказалась еще более костлявой, если такое вообще возможно.

– Какой договор?

– Как какой договор?! – восклицаю я.- С Бабой Ягой – костяной ногой. Только не говори мне, что мы поверили ей на слово и произвели предоплату!

– Так ты вспомнил? – всплеснула руками блондинка,непонятно как придя к такому выводу на основании моих дурашливых реплик.- Все-все?

– Ничего я не вспомнил…

– Не притворяйся,- почему-то не веря моему чистосердечному признанию, попросила Ламиира, игриво шлепнув меня по колену.

Видимо, в ее генах, где-то там – глубоко-глубоко, скрыт талант невропатолога, поскольку ее пальцы попали именно туда, куда испокон веку метят люди в белых халатах своими молоточками. Как результат нога дернулась, лягнув белобрысую красавицу.

– Ой!

Она попыталась удержаться от падения, ухватившись за то, что под руку попало. А попало одеяло.

Я, промахнувшись мимо ее мелькнувшей руки, зашелся в надсадном кашле, причиной которого послужила застрявшая в горле рыбная косточка.

Потирая ушибленную при падении мягкую часть своего прекрасного тела, Ламиира со злостью отбросила в сторону ненадежную тряпку и поинтересовалась, уперев руки в боки:

– Чего дерешься?

– У-а-у,- пытаясь пальцами ухватить причиняющую боль кость, просипел я.

– Ты мне под юродивого не коси, тоже мне, Джим Керри выискался… Кость в горло попала?

– У-у…

– Убери руки,- забираясь на меня верхом, приказала она.- Дай я попробую.

Вывернув мне голову в направлении падающего сквозь окно света, она склонилась над моим ртом, пытаясь рассмотреть крохотную белесую косточку и ухватить ее длинными ухоженными ногтями.

Скрипнула дверь.

Скосив глаза, сквозь слезы, навернувшиеся на глаза, я рассмотрел размытый силуэт Ливии, на фоне которого неимоверно четко проступило ее побледневшее лицо с алыми пятнами на щеках.

Неужели она так обо мне заботится? Испугалась, что я, подавившись косточкой, умру?

– Похотливый кобель!

От удара захлопнувшейся двери глина посыпалась с потолка.

– А-а-а!

Ламиира ухватила-таки слизкий обломок рыбьего ребрышка и выдернула его.

– Кто заходил? – вставая с меня, поинтересовалась она.

Я говорил, что иногда бываю непроходимо туп?

Нет?

И не скажу.

Но вся нелепость ситуации начала доходить до меня только сейчас.

Одеяла, последнее время составляющего весь мой гардероб, я лишился во время падения Ламииры, вот только застрявшая в горле кость отвлекла внимание от сего факта. А Ливия ничего не знала про кость. Она открывает дверь и видит меня голенького и сидящую на мне верхом блондинку, короткий сарафан которой задрался, а она сама склонилась к самому моему лицу, обхватив его руками. Вывод напрашивается сам.

Скрипнув, приоткрылась дверь.

– Вернулась?! – радостно встрепенулся я.

Но это была Леля, которая сунула лицо в образовавшуюся щель и спросила:

– Что здесь было?

– Косточкой подавился,- набрасывая на меня поднятое с пола одеяло, пояснила блондинка.

– Ага,- непонятно чему улыбаясь, согласилась Леля.- Там Добрыня вернулся, Фрося птицу ощипывать села, сейчас приготовим.

– А… – начал я.

– Не… – тотчас отмахнулась рыжая, с ходу сообразив, о чем я хочу попросить. – Второй раз я ее звать не пойду. Еще запустит чем тяжелым, попутав с кем-то другим.

– Но…

– Ой, подгорит! – всплеснула руками Леля и убежала. Лишь рыжие косички мелькнули в дверном проеме.

– Помогу ей,- последовав за рыженькой, пояснила Ламиира.

И я остался наедине с бушующим в груди ураганом чувств.

Отступление десятое

ТРОИЦА СООБРАЖАЕТ

Отображение в кривом зеркале – ие насмешка, а альтернативная точка зрения.

Сюрреалист

Заливисто поют райские птицы, сверкая пестрым оперением в ярких солнечных лучах. Нежные и мелодичные их трели исподволь настраивают на философский лад. Мысли о сущности бытия сами собой приходят на ум.

Невесть откуда залетевшая ворона растерянно завертела головой, ошалев от окружающих ее красоты и чистоты. Ухоженные деревья, сплошь увитые прелестными цветами и отягощенные сочными фруктами, белый пух облаков и пронзительная синь неба. Как тут не растеряешься, если в памяти свежи воспоминания о мусорном баке, куда людская прислуга стаскивает для нее различные деликатесы?

Осмотрелась ворона по сторонам, успокоилась, поняв, что никто не собирается бросать в нее камнем. Поводив из стороны в сторону тяжелым клювом, она набрала полную грудь воздуха и выдала во весь голос:

– Кар-р-р!

Словно ржавым напильником по куску жести.

Райские птицы испуганно умолкли. Праведники сбились с шага.

А ворона, поощренная вниманием к своей не очень избалованной в этом плане личности, бросилась наводить здесь свои порядки:

– КАР-Р-Р!!!

Гордые павлины, в страхе роняя перья из величественных хвостов, бросились врассыпную, когда на них нагло пошел на таран вопящий комок черных перьев.

Разогнав павлинов, ворона обругала разными нехорошими словами сидящего под деревом старца и устремилась к сидящей на краю фонтана троице. За свою бурную жизнь она твердо усвоила одно: в таком количестве просто так не собираются.

– Кар!

Из-за вредности сбив с дерева несколько райских фруктов, ворона решила не облетать оказавшееся на пути облако, а пролететь сквозь него. Нырнув с головой, она на миг зажмурила глаза, а когда вновь открыла, то в лицо ей ударил грязно-серый свет и прямо на нее бросился огромный птах. Его крылья не двигались, он словно парил на огромной скорости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});