Любовь под прикрытием - Маргарита Ардо

к этому не готов! Перетерплю. Хоть сгорю к чертям внутри!

Я заставил себя перевести внимание с мыслей о Кнопке на банкомат. За окном мелькали авто, шли люди в обычной деловой ажиотации,то есть практически спокойно.

Исфахан мне всегда нравился: чистый, ухоженный, самый европейский город в Иране. Здесь даже уличное движение более упорядоченное, насколько это определение вообще применимо к хаосу без правил. В Исфахане много парков и деревьев, магазинов и уютных местечек – с Тегераном не сравнить. А иностранцев всё-таки меньше, чем в Ширазе. Туристам незачем глазеть на знакомые логотипы на вывесках и европеизированные рестораны, им подавай упоительные древности с привкусом восточных сказок. Жаль, Кнопку в Шираз не свозить. Там так красиво!

Зато в Исфахане было больше студенток, одетых лишь с намёком на строгие требования Шариата, не укутанных, а вполне современных, с шарфиком, висящим на самой макушке, а то и на пучке затянутых назад волос. И одежда вполне современная. Но женщины-полицейские из отдела нравов отчего-то не хватали модниц и не тащили в участок, как это было десяток лет назад. Удивительно, но в таком шовинистком Иране девушки учатся больше, чем парни. Забавно потом видеть архитектора в чадре или менеджера в хиджабе. Тем не менее,таких всё больше и больше.

Мимо окна кафе прошли две юные модницы с пластырями на носах – признаком позволенной роскоши – пластической операции. Да, у большинства иранок носы с горбинкой или расширяющиеся картошкой. Но красавицы, получившие возможность привлекать лишь лицом, стремятся исправить этот недостаток, получив с помощью искусного хирурга идеальный носик. Как у Кнопки, к примеру. Он у неё тонкий, чуть вздёрнутый. Очень выразительный, немного розовый на самом кончике. Поведёт им по воздуху,и будто маленькая электрическая кошка, учуявшая вкусное, вся засветится. И самому тотчас становится любопытно, что там…

Так, не отвлекаться!

За девушками прошла группка молодых людей с интеллигентными лицами. В Исфахане хватает и мальчишек-студентов, стройных, глазастых, подвижных, которым только б на английском поговорить. Едва одному признаешься, что ты иностранец, обступят, заспрашивают: «Иран гуд? Гуд?» Им всем очень важно, чтобы ты сказал «Гуд». Но сейчас не признаюсь. Хорошо, что в институте выбрал фарси. Всегда хотел Хайяма в оригинале прочитать…

Я прикрыл глаза, возвращаясь к делам серьёзным. Отчего же всё-таки за мной не следят? Если предатель из наших, просто обязаны. Значит, не из наших? Отцу Кнопки это тоже незачем, на сумасшедшего он не похож. Кто ещё?

Раздражало, что не могу вычислить. Но если не наши, то должен быть кто-то близкий к Соколову. По старой памяти начал перебирать, кто работал со мной в посольстве. Хотя вряд ли многие остались. Большинство уезжают в командировку на загранточку на два-три года, а потом рвутся в новое место, чтобы не одуреть. Остаются только фанаты страны и дипломаты высших рангов. Иногда обслуживающий персонал. Отчаянно не хватало сведений! И спросить же не у кого! Даже с вай-фаем и то беда в Иране…

Я стукнул кулаком в нетерпении по белой скатерти, и тут же раздался звонок. Мама! Умничка моя!

Через несколько часов нужные звонки были сделаны, покупки тоже. От сумасшествия плана у самого волосы на затылке дыбом поднимались, но что поделать? Играем по-крупному,идём Ва-Банк! С предчувствием прыжка с парашютом я постучал прямой ручкой дверцы в деревянные ворота подпольного салона.

Οткрыла Махтаб и пригласила во дворик. В святую святых женских секретов даже подпольные красотки мужчин не пропускают. Видимо, на подкорку въелось понимание необходимости женской тайны.

– Сейчас ханум Лейла выйдет, мистер, – улыбнулась Махтаб, оставив меня в ожидании.

Маленькая фигурка, укутанная чёрной чадрой по самые глаза, показалась в дверях. Чёрт, я думал, она хоть покаҗется!

Люба подошла ко мне, цокая по каменной плитке. Стала выше, наверное,из-за каблуков. Глаза огромные, еще выразительнее, чем раньше, лучились радостной хитростью. Что-то в них изменилось, не пойму, что… Глупо почувствовал, что волнуюсь.

– Всё хорошо? – спросил я.

– Да, – промурчала она таинственно.

– На приёме прикрываться не нужно будет. Да и вообще, я взял другого водителя и машину, – сказал я. Нетерпение увидеть её лицо и всю её запульсировало в теле, как у мальчишки, впервые пришедшем на свидание, но внешне я ничем это не показал. – Достаточно только потом накинуть платок или шарфик на улице.

– Ну хорошо, как скажешь, – ответила она.

Сверкнув перстнем, тонкие пальцы с нежными розовыми ноготками, выскользнули из-под чёрной ткани. Задержались на мгновение и сбросили её непринуждённым движением. И вмиг передо мной на месте тени, как по волшебству, оказалась элегантная юная женщина со светом сквозь кожу лица, по-европейски современная, словно вышедшая из одного из бутиков на Парк Авеню, но по-восточному женственная и магически обволакивающая. У меня перехватило дух. Эту женственность захотелось попробовать на вкус. Потрогать. Присвоить.

Чёрные локоны, нежные щеки, бриллианты-глаза, наполненные ожиданием и загадкой, губы… Обтянутая светлой тканью грудь. В моих пальцах проснулось электричество, так захотелось ощутить мягкость её тела! Нет, ничего противоречащего нормам морали в одежде Любы не было, но я на мгновение потерял контроль. Да что со мной такое?! Из-за нависшей опасности оголились нервы? Откуда вся эта волна эмоций и жгучего нетерпения?!

Я должен спасти её! А потом хоть трава не расти. Сердце моё забилось,и я пробормотал:

– Какая ты красивая…

Подъезжая сквозь кисею сумерек к российскому посольству в Тегеране, Алексей Дмитриевич Соколов получил странное сообщение с неизвестного номера, но судя по первым цифрам, явно из Москвы:

«От страха смерти я, – поверьте мне, – далек:

Страшнее җизни что мне приготовил рок?

Я Душу получил на подержанье только

И возвращу ее, когда наступит срок».

Подпись была ещё более затейливой: «Нищий духом».

Изнурённый бесплодными поисками Любаши, Αлексей Дмитриевич выругался и мгновенно перезвонил обратно. Отключён. Что за хрень?!

Внимательно вчитался в строки, пробежал глазами несколько раз. Вокруг посольства толпились радикальные группировки с плакатами: «Смерть России! Идите прочь из Сирии! Свободу свободному Ирану!» Как будто Иран не свободен… Санкции и те сняли.

Правда, молодёжь, стоящая тут, лица имела довольно скучающие.

Устали, наверное, но не расходятся – денежку отрабатывают, угу, – кивнул сам себе Соколов. Только человека три скакали яростно сквозь ряды и что-то скандировали – раскачивали перед приёмом? Ну-ну… Через пару часов их тут не будет, – знал Соколов. – Представители правительства обещали разогнать. Тут собрались «проамериканисты», которых не полагалось гладить по головке.

Наши ребята из охраны спокойно, но сосредоточенно взирали на толпу по ту сторону