Дом (др. перевод) - Бентли Литтл

– Куда подевался Биллингс? – спросил Дэниел.

– Не знаю, – пожал плечами Нортон. – Минуту назад он был здесь – и вдруг его не стало.

– Он был в пижаме? – фыркнул Сторми.

– По-моему, он вообще не спит, – ответил Нортон. – Нет, он был в своей униформе. Как всегда. – Он помолчал. – Но только… он выглядел каким-то другим. Загорелым. Счастливым.

– Он выглядит все лучше и лучше с тех самых пор, как я сюда попал, – заметил Дэниел.

– Наверное, мы и его аккумуляторы также заряжаем, а? – усмехнулся Сторми.

– Говори только за себя, хиляк, – улыбнулся Дэниел.

Снова послышался низкий гул, на этот раз не столько движение, сколько просто звук. Свет в Доме заморгал, самопроизвольно включаясь и выключаясь: лампочки в форме свечей на стене над лестничным пролетом погасли, раскачивающаяся люстра в гостиной зажглась, круглый светильник в коридоре, мигнув, потух, свет в обеденном зале ярко вспыхнул.

Ничего страшного тут не должно было быть. Всем довелось пережить нечто худшее, да и то обстоятельство, что сейчас они находились вместе, должно было обеспечить какую-то поддержку и спокойствие. Однако пульс у Дэниела стал бешеным, и ему – сильнее, чем когда-либо, – захотелось поскорее убраться отсюда куда подальше. Быстро мигающий свет создал стробоскопический эффект, используемый в аттракционе «Хеллоуин», погрузив все вокруг во мрак, сделав здание – особенно второй этаж – значительно больше, чем на самом деле.

Внезапные включения и отключения света сопровождались звуками.

Шепотом в тенях.

Пронзительным смехом наверху.

Снова послышался низкий гул, и все закончилось так же внезапно, как и началось. Там, где свет горел, он продолжал гореть, там, где был погашен, оставался погашенным. Все звуки прекратились. В Доме воцарилась тишина.

– Идемте, – сказала Лори, принимая на себя руководство. – Давайте проверим, что в кабинете.

Она двинулась по коридору, теперь освещенному лишь узкой полоской желтого света, проникающей из приоткрытой двери в кладовку. Дэниел быстро присоединился к ней, остальные пошли следом.

Дверь в кабинет была закрыта. Лори попробовала ее открыть, попробовал Дэниел, попробовал Сторми, попробовал Марк, даже Нортон попробовал, однако дверь была заперта, и им так и не удалось ее открыть. Предупредив, чтобы все отошли назад, как это бывает в кино, Сторми попытался выбить дверь ногой, но его ковбойские сапоги не оказали на нее никакого действия, и даже звук удара получился каким-то слабым, приглушенным, неэффективным.

– Биллингс! – окликнул Нортон, колотя в дверь кулаками.

– Биллингс! – подхватил Сторми.

В противоположном конце коридора открылась дверь.

Дэниел уставился на медленно раскрывающуюся дверь, стараясь не обращать внимания на переполнившее его чувство страха. Он лихорадочно соображал, стараясь вспомнить, что находится в этом помещении, однако детских воспоминаний у него не сохранилось, в своих предыдущих исследованиях он сюда не доходил, и сейчас не смог бы сказать, что там, даже если б от этого зависела его жизнь.

Дверь распахнулась до конца, и в прямоугольник дверного проема на фоне бледно-голубого сияния стали видны черные спутанные тени.

На этот раз Дэниел взял руководство на себя.

Он сообразил, что находится в помещении, еще до того как они подошли к двери.

Это была оранжерея…

Точнее, лунная оранжерея.

Ибо находящиеся в ней растения, несомненно, цвели ночью. Войдя в оранжерею, Дэниел застыл у порога. Помещение находилось с западной стороны здания, хотя Дэниел не мог припомнить, что когда-либо видел здесь хоть что-то, похожее на оранжерею. Стеклянный потолок поднимался на высоту второго этажа, стены были из матовых стекол, пропускающих свет, но не позволяющих рассмотреть то, что находится за ними. Растения, на полках и в огромных кадках, все до одного были невозможно экзотические, самых невероятных форм и расцветок.

Дэниелу захотелось узнать, откуда они.

И кто за ними ухаживает.

Постепенно пятеро пленников разошлись в разные стороны, привлеченные различными деревьями и кустами. Дэниел остановился перед кактусом, напоминающим обезглавленный человеческий скелет, покрытый желтоватой кожей и утыканный длинными иголками.

Подойдя к стеклянной стене, Сторми осторожно прикоснулся к ней.

– Судя по всему, прочное, – сказал он, обернувшись к остальным.

Он постучал по стеклу, и Дэниел услышал хорошо знакомый гудящий звон.

– Хуже не будет. – Оглянувшись вокруг, Сторми взял растение в горшке приличных размеров и швырнул его в окно.

Растение исчезло.

И тотчас же появилось снова на прежнем месте.

– А что будет, если ударить по стеклу ногой? – заметил Дэниел, рассуждая вслух. Он подошел к стене. – Нога провалится… ну, туда, куда провалится, а затем снова окажется здесь?

– Хочешь попробовать? – спросил Сторми.

– Только не я, – поспешно сказал Дэниел, поднимая руки. – Это я так, просто спросил.

– Ну, тогда продолжай просто спрашивать. Я тоже не собираюсь пробовать.

– Эй, ребята!

Обернувшись, они увидели Нортона, стоящего перед странным кустом с необычайно большими редкими темными листьями. Подойдя к нему, все увидели, что хотя в оранжерее не было сквозняка, не работал кондиционер, не крутился вентилятор, листья двигались, шевелились, дрожали.

В движениях растения было что-то непристойное, какая-то противоестественная агрессивная сексуальность, которая напомнила Дэниелу…

Донин.

Посмотрев на Нортона и Сторми, он увидел и у них на лицах то же самое выражение. Они также узнали эти характерные движения. К ним присоединились Лори и Марк, и по их лицам Дэниел понял, что растение и на них произвело такое же впечатление.

Одна из ветвей потянулась к нему, отдернулась назад, снова потянулась, отдернулась, призывно шевеля своими странными листьями. На ее конце висела маленькая круглая ягодка.

Ева и яблоко.

Вот что напомнила Дэниелу эта ветка, и впервые он подумал, что, возможно, разговор о Боге и дьяволе был не так уж и далек от истины.

– Какой смысл всего этого? – спросила Лори. – Зачем нас привели сюда?

– Ничего не могу сказать, – пожал плечами Дэниел.

У Лори за спиной зашевелилось другое растение, состоящее из тонких стеблей, увенчанных похожими на орхидеи цветками. Перехватив взгляд Дэниела, Лори обернулась. Красная распухшая тычинка ближайшего цветка словно подмигнула ей, дрожа, вытянулась в полную длину, и с ее кончика сорвалась капелька росы.

– Уходим отсюда, – с отвращением промолвила Лори.

– Я обеими руками «за».

– Шевелимся быстрее, – согласился Сторми.

Все пятеро направились обратно к открытой двери тем же путем, каким пришли сюда. Дэниел замыкал шествие, озираясь по сторонам в поисках чего-либо необычного, однако все было спокойно, даже растения прекратили двигаться, и когда все вышли в коридор, дверь сама захлопнулась за ними.

– Что это было? – спросил Сторми. – Очевидно, нас умышленно привели туда. Очевидно, мы должны были что-то увидеть. Но что именно?

Ответа не было ни у кого.

Ночь была в самом разгаре – два часа по одним часам, половина четвертого по другим, – и все очень устали, поэтому после краткой дискуссии, в ходе которой все дали клятвенное обещание утром потребовать у Биллингса объяснений тому, что произошло сегодня ночью, почему Дом оказался наглухо запечатан, все разошлись по своим комнатам.

– Если случится что-нибудь необычное, – сказала Лори, когда они поднимались по лестнице, – зовите на помощь. Не пытайтесь ничего предпринять в одиночку.

– Что-нибудь необычное? – переспросил Сторми.

– Что-нибудь более необычное, чем обычно, – усмехнулась Лори.

Марк и Нортон направились на третий этаж. Сторми остановился у двери своей комнаты, а Дэниел проводил Лори до ее спальни, после чего зашел к себе в комнату и запер за собой дверь.

Раздевшись, он забрался в постель и практически сразу же заснул.

Ему снилась Донин.

Проснулся Дэниел, судя по часам с Бэтменом на тумбочке, в шесть утра. Он услышал гонг, приглашающий всех к завтраку, прозвучавший где-то совсем рядом, но неизвестно где. Единственным источником света была маленькая настольная лампа, которую Дэниел включил, прежде чем лечь спать, поскольку теперь то место, где раньше находилось окно, закрывало сплошное дерево. Дэниел подумал, что отныне они живут в мире без естественного освещения.

Быть может, именно поэтому им продемонстрировали оранжерею – поскольку только там и остались окна.

Снова прозвучал гонг.

Дэниел продолжал лежать в кровати. К дьяволу Биллингса! Он поспит еще немного. Если пунктуальность общих трапез помогает Дому восстанавливать силы, на него, Дэниела, пусть не рассчитывают. К тому же он так и не отдохнул и не хочет вставать. И у них впереди целый день… черт возьми, целый год, чтобы расспросить дворецкого.