'Та самая Аннушка', 2 том, часть 2: 'Не та дорога' - Павел Сергеевич Иевлев

с виду такие невзрачные… — желтовато-розовые кубики потрескивают, в помещении сильно пахнет озоном и ещё как будто подгорелым мясом. Словно кого-то молнией убило. — А это что за железяка?

— Приливной привод, — охотно пояснил председатель. — Создаёт механическое усилие, активирующее кристаллы, но источник энергии именно они. Вот, посмотрите, это любопытно…

Гремарх подошёл к стене и, присев, потянул за кольцо. Тяжёлая деревянная крышка, откинувшись, открыла зев тёмного каменного колодца.

— Сверху не видно, тут очень глубоко, но там, внизу, море. Может быть, даже океан. Никто не знает, насколько оно велико, но будь эта вода на поверхности, Чёрный Город стал бы крохотным островом. Под нашими ногами целый скрытый мир. Видимая Луна притягивает тайные воды, и они делают для нас работу, давая жизнь, силу и энергию. Если вы дадите себе труд задуматься, то поймёте, что это наилучшая аллегория для деятельности нашей организации.

— А откуда берутся эти кристаллы? — я обратил внимание, что возле другой стены собран стеллаж с открытыми ячейками, большая часть которых заполнена желтовато-розовыми кубами.

— Это именно то, ради чего я вас пригласил спуститься. Видите, сколько их? Перед вами огромный капитал. Груда золота, конечно, выглядела бы более впечатляюще, но золотой эквивалент этих кристаллов тут бы не поместился.

— Они настолько дорогие?

— За них дадут любую цену, которую мы назначим, но продажи — не то, к чему стремится наша организация. Мы не продаём товары, мы предоставляем услуги. Жизнь как сервис — вот наша цель. Сервис, предоставляемый нами.

Глава 33

Проваленная миссия

Когда мы вернулись наверх в кабинет и сели обратно на свои стулья, воцарилась тишина. Председатель смотрит на нас, мы на него, Донка дрожит так, что мне пришлось положить руку ей на колено.

Я не выдержал первым.

— Я понял, что вы где-то заполучили кучу кристаллов, которые стоят до хренища бабла, и теперь хотите подсадить на поставки всех, у кого есть старые нерабочие маяки. Догадываюсь, что кубики требуют регулярной замены, а значит, вы получаете бесконечный рынок, на котором у вас типа монополия. Отличный бизнес-план, но я-то вам зачем? Вы тут большая шишка, я владелец каравана на три полуторки и глойти, которая их еле тащит. Почему вы тратите на меня время?

— По поводу глойти… как вы там её назвали? Дунька? Смешно… О ней чуть позже. Пока я хочу кое-что прояснить. Ведь вы за этим сюда приехали? Узнать, кто мы такие, что у нас есть, где слабые места? Не надо отрицать, Лёха, караванщик из вас никакой, да и для разведчика вы слишком прямолинейны. Я даже не буду спрашивать, кто вас послал. Во-первых, сам догадываюсь, во-вторых, это совершенно не важно. И не хватайтесь за оружие, это не нужно — я не собираюсь вас убивать, наоборот, помогу успешно завершить миссию. Надеюсь, те, кто вас послал, хорошо вам заплатят.

Я неопределённо пожал плечами, но руку от пистолета убрал. Сам не знаю, как она там оказалась…

— Церковь Искупителя была не пастырской, — сказал он после долгой паузы. — В ней я не мог бы называться «отец Гремарх», потому что не было «отцов» и «детей», все были равны перед Искупителем, даже он сам. Но Искупитель пришёл, и ушёл, и в новом цикле всё будет иначе. Новая Церковь Искупителя будет не во имя, но именем его. Вы понимаете, что это значит?

— Что вам насрать на религию, просто нужна власть.

— Слова отнюдь не караванщика, да, Лёха? — засмеялся председатель. — Вы плохо умеете притворяться и понятия не имеете, во что встряли, верно?

— И на чём я прокололся?

— На всём, буквально на всём. Каждый шаг, слово, взгляд, реакция выдавали вас полностью. И это не говоря уже о компании. Впрочем, я продолжу. Ваши наниматели хотели узнать, кто мы, что нам нужно и что мы собираемся делать. Они могли просто прийти и спросить, но предпочли послать вас. Я облегчу вам задачу. Кто мы? Те, кто восстановит Мультиверсум. У нас есть для этого всё, о чём только мечтают другие — план, средства, решимость, инструменты. Пока немного не хватает людей, но мы работаем над этим. Что нам нужно? Приблизительно всё. И мы возьмём это тем или иным способом. Вы интересовались кристаллами? Так вот, мы, как вы выразились, «заполучили» не их, а их производство. Неважно, кому оно принадлежало ранее, теперь оно наше. Поэтому мы можем сделать то, что не смогли остальные, — запустить каждый маяк Мультиверсума. Это ответ на вопрос «что мы собираемся делать» — именно это.

— А гранж? Тоже вы?

— Да, это, так сказать, побочный продукт. Мы сторонники экологичного безотходного производства, всё идёт в дело.

— Спрашивать, из чего эта дрянь, разумеется, бесполезно?

— Коммерческий секрет. Я понимаю ваш негатив, в современном обществе много предрассудков относительно, как выражался один мой старинный приятель, «полусвободного найма». Но, видите ли, это относительно новые веяния. Сотня-другая лет, не более. До этого люди помнили, кем созданы и для чего. После восстановления системы маяков глойти станут не нужны, и этот вопрос снимется сам собой. Считайте, что это временное решение логистических проблем. Вы получили информацию, за которой приезжали?

— В общих чертах, — признал я. — Остальное несложно вывести из сказанного. Что дальше? Вы нас просто отпустите?

— А какой смысл не отпускать? — по-акульи улыбнулся Гремарх. — Я потратил время и заинтересован, чтобы мои слова дошли до ушей тех, кто должен их услышать. Ваш груз мы заберём, цена будет немного ниже аукционной, но вы всё равно его не покупали, так что не жалуйтесь.

— Не буду, — послушно кивнул я, вставая. — Так что, мы можем идти?

— Вы да. Но вашу спутницу я, простите, оставлю себе. Мы слишком давно знакомы, чтобы вот так быстро расстаться. Столько надо обсудить, правда, Донка? У моего друга Малки было много секретов!

— Не был он тебе другом, Гремарх, — мрачно отозвалась глойти. — Ни он, ни Сева. Старики держали тебя за позорное чмо. Беспредельщика без понятий. А как тебя Мафсал называл, напомнить?

— Старики умерли, Донка, а я нет. Ты, я смотрю, тоже не торопишься в могилку, а значит, ценишь жизнь, и мы с тобой договоримся.

— Эй, — сказал я, кладя руку на её плечо. — Это моя