Аватар Х. Часть 2 - lanpirot

Ты это слышал, Легион?

— Да, Господин, — едва слышно прошелестел полковник, и указал обескровленным пальцем куда-то в дальний угол пещеры. — Там есть кто-то живой!

К тому моменту и я уже услышал какое-то далекое позвякивание, очень сильно напоминающее мне звон ненавистных Магических кандалов, от которых мне с таким трудом удалось освободиться.

— Пойдем, дружище, посмотрим, кому это еще не спится в ночь глухую? — обращаясь то ли ко мне, то ли к Легиону, то ли к обоим вместе, произнес Хоттабыч.

Я почувствовал, как тягуче всколыхнулся мой Резерв, разгоняя по Меридианам Магическую Энергию. Старик, на всякий случай, готовился к схватке, «подвешивая» на кончики пальцев заготовки убойных Силовых Конструктов. Такого я еще не видел. Это были не законченные Формулы, а словно бы их «эфемерные проекции», которые оставалось лишь заполнить Силой. Нужно будет перенять у генерала технологию их изготовления.

— Я пойду первым, Господин, — тихо произнес Мертвяк. — Мне терять нечего, кроме этой, не самой удобной, шкурки. К тому же, подобного материала здесь хватает — подниму следующего.

— А где, кстати, два наших брата-акробата? — между делом поинтересовался старик, пристроив мою тушку за спиной трупа, механически шагающего в сторону раздающегося звука. — Бим и Бом?

— Я их оставил недалеко от Святилища, — сообщил Легион, — дожидаться наши основные ударные силы. Слишком далеко от места базирования наших Некробойцов мы залетели. К тому же они так и не смогли прорваться сквозь Божественную Защиту Велеса — их Ранг еще весьма далек от моего.

— Мы ведь на Украине? — спросил старик.

— Так точно, Господин! — ответил Мертвец, продолжая мерно двигаться в заданном направлении. — На территории бывшей в оккупации…

— Wer ist hier?[1] — Неожиданно раздался осипший голос, в котором я расслышал явные нотки тщательно скрываемого страха.

Голос доносился как раз из того темного угла пещеры, куда мы и направлялись нашей странной компанией. Что характерно, по-немецки. Неужели уцелел кто-то из эсэссовцев, курирующих этот безумный проект Возрождения Велеса.

— Wann werde ich entlassen?[2] — Продолжал голосить из темного угла фриц, а мы постепенно подтягивались к месту, откуда доносился голос.

— Легион, мне кажется, — прошептал Хоттабыч, — или…

— Вы абсолютно правы, Господин, — так же тихо ответил Мертвяк. — Мне тоже кажется…

— Ich habe schon sehr lange nichts mehr getrunken oder gegessen![3]— Продолжал голосить немец, заглушивголосполковника. — Ich fordere die Einhaltung der Genfer Konvention![4]Kriegsgefangene haben das Recht auf Achtung ihrer Person und Ehre![5] — Зачастил он, глотаясловаисбиваясь. — Nimm mir die Handschellen ab — ich spüre meine Hände nicht mehr![6] — Плаксиво добавил он в тои момент, когда мы, наконец, подошли к месту его заточения.

Истощенный узник, прикованный, как и я, к каменной стене пещеры Магическими кандалами, действительно оказался немцем. По крайней мере, потрепанная форма, в которую он был одет, принадлежала офицеру СС высокого ранга — целый оберфюрер!

Первым, практически вплотную, к нему подошел полковник Легион. От увиденной бледной, и основательно изуродованной рожи Мертвяка, узник испуганно дернулся, но как-то заторможено, что ли. Видимо, его уже давненько приковали, а каково это я прочувствовал на своей собственной шкуре.

— Willst du mich an einen toten Mann verfüttern?[7] — ощерившись, воскликнул он.

— Ну, а что я говорил? — обрадовано воскликнул я (вернее, Хоттабыч в моем обличье), отодвигая Ходячий труп в сторону. — Узнаю брата Колю! — И он распахнул руки, заключая узника немца в крепкие объятия.

Такого поступка от старика я никак не ожидал, а вот Легион, похоже, ничуть этому не удивился.

— Was… was ist das? Wer bist du?[8]— Заторможенно произнес фриц, находясь в полном шоке. — Кто ти… ви есть такой… такие? — на ломанном русском, наконец, выдохнул он.

— Я не понял, Робка? — Резко отстранился от немца генерал, разжав объятия. — Чё за дебильный акцент, фриц ты недобитый? Я ж тебя нормально русскому языку учил?

Я наблюдал, как по лицу узника пробежала гамма противоречивых чувств. Его глаза широко распахнулись, едва не выскочив из орбит, а нижняя челюсть опала, едва не громыхнув о камни пещеры.

— Х-хот-т-табыч? — наконец несмело произнес он. — Это ты? — Немец с такой надеждой заглянул мне в глаза, что мне на секундочку его стало жалко, даже, несмотря на то, что это наш заклятый враг. Эсэсовец!

— Ага! — во всю глотку завопил старикан, вновь сграбастав узника объятия. — Узнал, чертяка! Думал всё, кранты старому пришли? А не поспешил ли ты меня хоронить?

— Хоттабыч… Хоттабыч… Твою мать! — неожиданно выругался оберфюрер, отчего-то практически забыв про иностранный акцент. — Так и знал, старый, что ты не склеил ласты!

— Рад тебя видеть, старина! — произнес генерал, вновь отстраняясь от узника.

После чего я почувствовал резкий прилив Силы, возмущение окружающего Эфира от сформированных разрушительных Конструктов, повисших у меня на пальцах. После этого Зачарованные Браслеты и цепи, которым оказался прикован к стене немец, рассыпались горсткой черного праха.

Я едва успел подхватить оберфюрера на руки, а не то бы он свалился на каменный пол древнего Святилища — физические силы, похоже, его окончательно покинули. Однако, буквально через мгновение, в изможденный организм эсэсовца полилась нескончаемым потоком Живительная Энергия. Хоттабыч решил не размениваться по пустякам, и Праны было столько, что она, наверное, и любого мертвеца подняла бы на ноги и заставила пуститься в пляс.

Из обрывочных сведений памяти генерала Абдурахманова я уже понял, что спасенного нами из Магических Оков немца звали Робертом Хартманом. Он был, ни много, ни мало, одним из друзей Хоттабыча, его боевым соратником, что наряду с товарищем оснабом и полковником Легионом очень много сделали в тылу врага для нашей скорейшей победы. И это, не смотря на тот факт, что сам Хартман был самым настоящим эсэсовским оберфюрером и одним из Рыцарей Черного Ордена, которому благоволил глава СС — Генрих Гиммлер.

Бледное лицо Роберта порозовело, и он, наконец, сумел самостоятельно крепко встать на ноги.

— Неужели это вы, герр Абдурахманофф? — воскликнул он, когда в его голове основательно прояснилось. Так измениться… Поверить не могу!

— Слышь, Робка, твою медь, — сердито прикрикнул на него старикан, и без всяких объяснений отвесил Харману «шутливую» затрещину, — ты мне эти свои «херы» забудь! Если, как друга — то Хоттабычем кличь… Или напомнить? — ехидно поинтересовался он.

— Оу! Nеin! Нет, не надо! — потирая затылок, поспешно произнес и по-русски, и по-немецки оберфюрер. — Я все понял, Хоттабыч!

— Вот, теперь другое дело! — Довольно улыбнулся старик. — А если так уж хочется официоза, морда ты бюрократическая: товарища генерала будет вполне достаточно. Ферштейн, Робка?

— О, ja-ja! — Словно китайский болванчик закивал фриц. — Ich verstehe!

А славно его Хоттабыч выдрессировал! Сразу видно старую гвардию! Мне так никогда не суметь. К тому