Тинкер - Уэн Спенсер

— Ты поднимаешь тяжести? — прошептала она, когда он, откинувшись к спинке сиденья, легко развернул ее и потянул на себя. Одним грациозным движением она оказалась верхом на его коленях.

— Фехтование на мечах — это тяжелая работа.

Продолжая исследование, Тинкер сдвинула его рубашку назад, обнажив торс. Спустившись со спины, ткань задержалась на локтях. Соски его казались темными монетами, а живот — рядом четко обозначенных мышц. Концы рубашки были заправлены в брюки: белый струящийся шелк, уходящий под черную замшу. Когда она садилась на Ветроволка, подол ее юбки задрался, и теперь они прижимались друг к другу в точном анатомическом соответствии, и разделяли их лишь замша и шелк.

Что она делает? Полчаса как сбежала от Натана, испугавшись неконтролируемо быстрого развития событий, и вот уже сидит и раздевает Ветроволка.

Но когда она была с Натаном, ей казалось, что она мчится, теряя управление, на огромном грузовике с отказавшими тормозами. Он напугал ее. Схватил и ошеломил силой. И с Натаном ее не ждало ничего похожего на это нежное исследование. Натан зациклился на ее интимных зонах, и совсем не обращал внимания на те крошечные «горячие» точки, которые Ветроволк разрабатывал, словно драгоценные копи. Ему еще только предстояло коснуться чего-то, кроме ее рук и спины.

Если бы она поехала домой с Натаном, они бы поимели секс.

То, чем она занималась с Ветроволком, было любовью. Положа руку на его грудь, она чувствовала биение его сердца. Она доверяла ему. Наклонившись вперед, попробовала поцеловать его. Его губы открылись ей навстречу. От него пахло сливами.

— Шофер может нас увидеть? — прошептала она, удивляясь собственной храбрости. Сердце колотилось в ее груди.

— Нет. И услышать не может. Мы здесь одни. Мы у себя.

— Тогда займись со мной любовью. Я хочу, чтобы ты был моим первым.

— С радостью. — Он коснулся ее щеки. — Но не здесь. Мы уже почти доехали до охотничьего домика.

До охотничьего домика? За окном было темно, и она вдруг поняла, что они едут вовсе не по центру города и отнюдь не в направлении ее чердака. Питтсбург остался далеко позади; они мчались среди первобытных лесов Эльфдома.

— Куда мы едем?

— Я живу в этом охотничьем домике, когда приезжаю в Питтсбург, — Ветроволк кивнул на проносящуюся мимо темноту. — До появления Питтсбурга это было единственное строение в Западных Землях. Я сделал его побольше, но удобств там все равно маловато. Мы подъезжаем.

Ей показалось, что лес слегка поредел, и мгновением позже «роллс-ройс» остановился. На миг у нее шевельнулось раздражение оттого, что они поехали не к ней, но потом она вспомнила о раковине, заваленной грязной посудой, и о грязной одежде, разбросанной на полу в спальне. Да, наверняка дома у Ветроволка более классно, чем у нее.

— Пойдем, — Ветроволк выскользнул из-под нее, — у нас мало времени. Надо поторопиться.

Водитель открыл дверь. Ветроволк вышел наружу, не удосужившись застегнуть рубашку.

Она выбралась следом, озадаченная и немного разочарованная. Она-то надеялась, что они будут заниматься любовью…

— Почему мы спешим?

— Любое волшебство требует наиболее благоприятного времени.

Ветроволк взял ее за руку и повел сквозь ряд высоких, переплетающихся ветвями деревьев. Их бледная кора поблескивала при свете свечи. Покрытые мхом валуны таились в тени деревьев, словно спящие великаны.

— Каждое волшебство должно учитывать положение звезд и планет, Солнца и Луны, саму природу магии. Благословение следует производить в полдень, при полной луне, видимой на дневном небе. А проклятие нужно насылать ночью, в новолуние, когда ни одной планеты не видно на горизонте.

Ветроволк провел ее по тропинке, резко спускавшейся вниз, в лощину. Потом они перешли через ручей по деревянному мостику с аркой. Дальше нужно было подняться по вырубленным в скале ступеням.

— Иногда случаются отклонения. Оптимальный эффект достигается только тогда, когда выполнены все условия. Конечно, можно наложить заклятие и в неправильное время, например благословение — ночью. Но оно будет не таким сильным.

— Может, это зависит от силы тяжести?

Куда они все-таки идут?

На вершине скалы из темного известняка стояло одинокое строение: открытая беседка с занавесями из тончайшего шелка. Она излучала мягкий свет и была похожа на китайский фонарик, окруженный темным, безмолвным лесом. Тинкер остановилась, оглянулась назад, туда, откуда они пришли, и обнаружила, что они поднялись выше верхушек деревьев. Огней Питтсбурга нигде не было видно. Поднималась Луна, яркая, как прожектор; тихо сияли максимально приблизившиеся друг к другу Юпитер, Сатурн, Марс и Венера.

— Это чародейство должно быть сотворено сейчас. — Ветроволк поцеловал ее в бровь, обдав лицо теплым дыханием. — Таких благоприятных условий больше не будет, во всяком случае в течение одной человеческой жизни.

— Какое чародейство?

— Пошли. — Он пригласил ее в деревянную беседку, выстроенную — Тинкер могла в этом поклясться — без единого гвоздя.

Откинув одну из шелковых занавесей, она заглянула внутрь и поняла, что это за здание.

Это было одно из тех тайных мест, где эльфы творили самые мощные волшебства и чародейства. Изолированные от всего, что могло повлиять на чары, эти строения покоились на пересечении могучих линий силы и были напрямую подключены к неимоверным потокам энергии. Строители вырезали эти линии в полу из белого мрамора. Это удобно — на белом хорошо видны причудливые глифы любого заклятия. И к тому же камень служит природным изоляционным материалом.

— Здорово! — с восторгом прошептала Тинкер.

На каменном полу беседки было начертано чрезвычайно сложное заклятие. Тинкер никогда не видела ничего подобного, но сразу поняла — это чародейство высочайшего уровня. Она изучала узор, пытаясь обнаружить хоть какие-нибудь известные ей компоненты, но смогла лишь различить петлю проверки ошибок. Легкая размытость линий указывала на то, что заклятие уже прошло полную проверку готовности.

— Сними это, — Ветроволк легко потянул с нее жакет, — в него вплетены металлические нити.

Тинкер содрогнулась при мысли о том, чем грозит металлизированная одежда тому, кто стоит рядом с приведенным в действие заклятием. Жакет отправился на деревянный столик, установленный довольно далеко от беседки.

— Но что это? — спросила Тинкер. — Я думала, мы будем заниматься любовью.

— А мы и будем. — Он покрыл поцелуями ее голое плечо и шею.

— Вот славно! — Тинкер потянулась к нему и обнаружила, что его рубашка по-прежнему расстегнута и она опять может трогать эту чудесную теплую кожу.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});