Не судите леди по одежде (ЛП) - Маклейн Сара

Цель была стара, как мир. Он собирался заключить сделку. Тайны Уэста в обмен на тайны Тремли. Оба получат свободу. И никого не придётся разоблачать.

Он сосчитал до одного. До двух. До пяти.

Дункан привык ждать.

Граф резко развернулся и направился в свой тёмный огромный кабинет, где было множество ненужных окон с тяжёлыми бархатными шторами, которые не пропускали свет и ограждали от любопытных взглядов.

Дункан остро ощущал пистолет в сапоге. Он не думал, что придётся им воспользоваться, но в тёмной комнате его присутствие успокаивало. Дункан уселся в широкое кожаное кресло у камина, вытянул длинные ноги, скрестив лодыжки, и положил локти на подлокотники, сцепив пальцы в замок на груди.

– Я не предлагал тебе сесть, – сказал Тремли.

Дункан даже не шелохнулся.

Тремли уставился на него долгим взглядом.

– Ты чересчур уверен в себе для человека, который находится в одном шаге от тюрьмы стоит мне сказать лишь слово.

Дункан посмотрел на широкий стол из чёрного дерева в другом конце комнаты.

– Он принадлежал твоему отцу.

– И что с того?

Дункан пожал плечами.

– Я помню этот стол. Помню, что думал, какой он огромный, что никогда не видел такого большого стола. Я считал, что только очень могущественному человеку может понадобиться такой огромный предмет мебели.

Он помнил и другие вещи. Как смотрел в замочную скважину, зная, что не должен подглядывать. Видел свою мать на этом столе и как старый граф берёт то, что хочет. Ничего не давая взамен.

Ни любви, ни денег.

Даже когда они крайне в этом нуждались. Когда она нуждалась, как никто.

Тремли прислонился к столу, скрестив руки на груди. Дункан отогнал воспоминания.

– И что? Какое это имеет значение?

– Просто он уже не кажется мне таким большим. – Уэст пожал плечом, зная, что этот жест рассердит Тремли.

Дукан так делал, когда хотел дать понять оппоненту, что его не интересует ответ.

Джорджиана мгновенно раскусила его тактику ведения дискуссии, что привело Дункана в замешательство. Ведь до неё этого никто не замечал.

В том числе и Тремли. Его глаза сузились.

– Что у тебя на него есть?

– На Чейза? – уточнил Уэст, делая вид, что стряхивает пушинку с штанины. – Ничего.

Тремли выпрямился.

– Тогда ты зря тратишь моё время. Убирайся. Возвращайся, когда что-нибудь обнаружишь. И не тяни. Или я нанесу визит нашей Синтии.

Уэст с трудом подавил желание броситься на графа. Притяжательное местоимение "нашей" повисло в воздухе, как ругательство. Он взял себя в руки и разыграл свою первую карту.

– У меня нет ничего на Чейза, но у меня есть кое-что на тебя.

Тремли высокомерно и невозмутимо улыбнулся.

– Правда?

Выражение лица Уэста соответствовало выражению Тремли.

– Скажи мне, думаешь, Его Королевскому Высочеству будет интересно узнать, что его ближайший советник ворует из казны?

По глазам Тремли можно было понять, что Уэст оказался прав насчёт растраты. Но что до остальной части досье, до обвинений леди Тремли? До её доказательств? Достойно ли она заплатила за членство в "Падшем ангеле"?

– У тебя нет никаких доказательств.

Улыбка Уэста не дрогнула.

– Пока нет. Но у меня есть доказательства, что ты взял деньги и заплатил за оружие в Турции. – Тремли замолчал, и Уэст продолжил: – И у меня есть доказательства, что Османская империя с радостью платит тебе за информацию.

Тремли покачал головой.

– Доказательств этому не существует.

– Правда?

Граф встретился с ним взглядом.

– Доказательств нет, потому что это неправда. И мне следовало бы предъявить тебе обвинение в клевете. – Явная ложь.

– Это если клевета появится в газете.

– Ты не посмеешь. – Уэст слышал нотки нервозности в голосе графа. Он становился нерешительным впервые за много лет. – У тебя нет доказательств.

Уэст вздохнул.

– О, Чарльз, – проговорил он, вкладывая всё своё презрение в это имя, которое Дункан не произносил с тех пор, как они оба были детьми и Тремли обладал гораздо более мощной властью. В те времена к Чарльзу обращались "лорд", а Уэсту не оставалось ничего другого, кроме как принимать все его удары. – Разве ты не знаешь, что я мастер своего дела? Конечно, доказательства существуют. И, конечно, они у меня есть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Предъяви. – Тремли начинал нервничать.

С каждой минутой Уэст всё больше приходил в восторг. Это правда. Наконец-то. Он собирался обрести свободу. Дункан выгнул бровь.

– Думаю, тебе всё-таки пора пригласить меня на завтрак.

Тремли пришёл ярость, на его лице залегли тени, он положил руки на край стола.

– Предъяви доказательства.

– Письма из Константинополя, из Софии, из Афин.

Граф застыл.

– Мне следует тебя прикончить.

– И в довершение всего ты ещё мне и угрожаешь, – рассмеялся Уэст. – Ты просто чудо-человек. Неудивительно, что Его Королевское Высочество так тебе признателен... но ведь это ненадолго? Не после того, как откроется вся правда. – Он сделал паузу. – Интересно, тебя повесят прилюдно?

Глаза Тремли сузились до щёлочек.

– Если меня повесят, ты будешь висеть рядом со мной.

– Сомневаюсь, – сказал Уэст. – Ведь не я совершил государственную измену. Тайную, практически недоказуемую, но, тем не менее, государственную измену. – Уэст замолчал, любуясь выражением ядовитого страха на лице Тремли. – Впрочем, не волнуйся. Я буду присутствовать на твоей казни. Ты сможешь посмотреть мне в глаза перед смертью. Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать.

Тремли вновь обрёл уверенность в себе, явно решив продолжить сражение.

– Если всплывёт хоть малейшая информация, я тебя погублю. Я всем расскажу о твоём прошлом. Что ты - трус, беглец и вор.

– Не сомневаюсь, – ответил Уэст. – Но я здесь не для того, чтобы тебя уничтожить, как бы мне этого ни хотелось.

Взгляд Тремли стал любопытным.

– Тогда для чего?

– Я здесь, чтобы предложить тебе сделку.

Граф сразу догадался.

– Ты не раскрываешь моих секретов, а я твоих?

– Именно.

Уэст уже ощущал вкус победы.

– Око за око.

В последний раз он слышал эту фразу из уст Джорджианы. Но из уст Тремли, она ему совсем не понравилась. Дункан склонил голову.

– Называй, как угодно. Я предпочитаю считать это концом твоей власти надо мной.

Тремли кинул на него злобный взгляд.

– Я мог бы прикончить тебя прямо сейчас.

– Тебе нужно было убить меня много лет назад, – согласился Уэст. – Но проблема в том, что тебе нравилось меня использовать.

– Если я это сделаю, никто меня не заподозрит, – заметил Тремли.

– Убив меня, ты никогда не избавишься от страха разоблачения. Видишь ли, я не единственный, у кого есть доказательства твоих прегрешений.

Последовало долгое молчание, пока граф пытался вычислить сообщника Уэста, а когда он, наконец, догадался, кто это, на его лице вспыхнуло удивление.

– Чейз?

Уэст не ответил.

Тремли резко выругался, потом рассмеялся, визгливо и безрадостно. Дункан изо всех сил старался не шевелиться, изображая полное спокойствие.

– Ты думаешь, что победил, – проговорил Тремли. – И, возможно, так бы оно и было, если бы в игре участвовали только мы с тобой. – Он сделал паузу. – Но ты задействовал третьего. И передал бразды правления полностью в его руки.

От этих слов по спине Дункана пробежал холодок, но он всё равно сказал:

– Сомневаюсь.

Тремли снова рассмеялся, теперь холодным смехом.

– Ты совершил ужасную ошибку, связавшись с Чейзом. Когда поделился с ним информацией. Думаешь, он без раздумий меня не уничтожит, если понадобится? Чёрт, у него вообще есть такие намерения? Когда Чейз колебался, чтобы прикончить человека? – В словах Тремли был резон. Дункан сразу понял, что последует дальше, но не мог понять, как сам не заметил этого раньше. – Наши судьбы теперь переплетены по твоей собственной инициативе, – сказал граф. – Если Чейз погубит меня, я погублю тебя.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})