Прерванный полет «Эдельвейса». Люфтваффе в наступлении на Кавказ. 1942 г. - Дмитрий Зубов

Ну а в конце дня Фибиг и Рихтхофен совершили то, что последний назвал «второй большой атакой дня». Теперь мишенью стал непосредственно город Сталина. Тактика была типичной для командующего 4-м воздушным флотом. Рихтхофен отработал ее еще в Испании, затем улучшил в Польше, Франции и на Балканах, а потом довел до совершенства в операции «Барбаросса». Чтобы разрушить инженерную и транспортную инфраструктуру города, не допустить организованного сопротивления в кварталах и деморализовать отходящие советские войска, он решил задействовать в налете все имеющиеся в его распоряжении силы бомбардировочной и штурмовой авиации, бросив их на Сталинград непрерывно сменяемыми друг друга волнами.

Каждая эскадра и группа получила конкретный сектор, на который нужно было сбросить фугасные, зажигательные и осколочные бомбы. Крупные объекты (заводы, фабрики, вокзалы, большие здания) были поделены между эскадрильями, причем каждый штурман получил подробный аэрофотоснимок города. Основными целями налета были водозаборные станции на Волге, а также крупные промышленные объекты: тракторный завод им. Дзержинского, заводы «Красный Октябрь», «Баррикады» и фабрика «Лазурь», а также нефтехранилища на берегу Волги. Маршруты полета и эшелоны атаки также были определены индивидуально для каждой авиагруппы.

В 16.00 по московскому времени вся степь в районе Сталинграда наполнилась зловещим гулом авиационных моторов. В налете участвовали Не-111 из KG27 «Бёльке», III./KG4 «Генерал Вефер», I./KG100 «Викинг», I. и III./KG55 «Грайф»; Ju-88 из I. и III./KG51 «Эдельвейс» и KG76; Ju-87 из II./StGl, StG2 «Иммельманн» и I./StG77. Их сопровождала туча «Мессершмиттов» из I./JG53 «Пик Ас», JG3 «Удет» и III./JG52.

Зенитчица 748-го зенитно-артиллерийского полка Мария Матвеева вспоминала:

«Слышу гул, отличный от того, что доносится с севера. Идут!

– Воздух! Курс 90, массовый шум самолетов!

Ольга толкает меня в бок:

– Ты что! Это же курсом 180!

Их уже видно. И курсом 90, и курсом 180, и 45, и 125, и… со всех сторон. «Хейнкели». Эти выше всех. «Дорнье»[123]. Тоже высоко. За ними – ниже еще, и еще, и еще. «Юнкерсы-88», «Юнкерсы-87» – весь альбом немецких самолетов, по которому мы когда-то изучали их»[124].

В 16.20 в Сталинграде в очередной раз была объявлена воздушная тревога, надрывно загрохотали зенитки, и вскоре в небе появились первые бомбардировщики. Тысячи горожан налет застал в транспорте или просто на улице. Взглянув на небо, они увидели, как из первой машины вылетела сигнальная ракета, являвшаяся сигналом всем остальным экипажам. Что-то вроде «пора…». После этого из идущих ровным строем самолетов вываливаются и тотчас рассыпаются веерами серебристо-белые предметы. Вскоре они превратились в огромные «зонты», так что все небо вскоре стало молочно-белым.

Это были особые зажигательные бомбы люфтваффе, которые советская служба МПВО называла «зажигательными листочками». Десятки тысяч полосок обмазанной фосфором фольги, вспыхивая при соприкосновении с воздухом, медленно опускались на центр города и прилегающие кварталы. Словно завороженные, сталинградцы смотрели вверх, в оцепенении наблюдая, как огненный листопад приближается к крышам домов. При соприкосновении с поверхностью «листочки» начинали пылать яростным сине-белым пламенем огромной температуры. И за считаные минуты по всему городу возникли уже сотни пожаров.

Но через некоторое время появляются новые группы «Хейнкелей» и «Юнкерсов». От них отделяется множество черных точек. Это уже фугасные и осколочные бомбы. Протяжный свист, потом глухие звуки взрывов, комья земли, осколки, битое стекло, дым…. Те, кто не погиб, вздыхают с облегчением и молятся, чтобы следующая серия адских машин не упала на них. Председатель городского комитета обороны Чуянов так описывал происходящее:

«Горят дома, рушатся здания дворцов культуры, школ, институтов, театров и многих учреждений. Город превращается в кромешный ад… Пожарные и бойцы противовоздушной обороны делают все возможное: растаскивают горящие крыши, извлекают людей из-под обломков… А с почерневшего от дыма неба продолжают сыпаться бомбы… Центральная часть города объята пламенем невероятно больших масштабов. От перегрева воздуха и сотрясений поднялся небывалой силы ветер, он удлиняет огненные крылья пожаров, и теперь кажется, воспламеняется небо и все пространство – от горизонта до горизонта»[125].

Вследствие многочисленных попаданий фугасных бомб работа водозаборных станций в 16.42 была полностью парализована, и тушение массовых пожаров оказалось практически невозможным. Во всех районах вышла из строя телефонная связь, прекратилась подача электроэнергии. Умолкли даже громкоговорители, монотонно талдычившие: «Граждане! Воздушная тревога!» А бомбардировщики тем временем волна за волной снова заходили на город. Несколько бомб упало на территорию городского зоопарка. Напуганная слониха, в мирное время являвшаяся его основным экспонатом, преодолела ограду и принялась носиться по улицам, дополняя жуткую картину апокалипсиса…

Возвращаясь на аэродромы в Морозовскую и Тацинскую, немецкие самолеты заправлялись горючим, загружались новыми бомбами и опять поднимались в небо. Когда в штабе 8-й воздушной армии Тимофея Хрюкина из разрозненных донесений наконец осознали масштабы налета, в воздух были подняты практически все имевшиеся в распоряжении исправные истребители. Среди них был и самолет старшины 4-го иап В.Д. Лавриненкова. Прибыв на высоте 4000 метров в район Сталинграда, он увидел жуткую картину. Над городом из разных мест поднимались огромнейшие столбы дыма, по земле извивались их широкие тени, уходящие за Волгу. Среди кварталов полыхали страшные пожарища, гигантские языки пламени рвались в небо, при этом как бы танцуя и причудливо извиваясь. Местами сквозь дым зловеще просвечивало солнце. Лавриненков знал, что где-то здесь действуют летчики других полков, однако повсюду, куда он ни глядел, небо кишело немецкими самолетами. На разных высотах, вдалеке и вблизи, виднелись то исчезающие в дыму, то выныривающие из него «Мессершмитты», «Юнкерсы» и «Хейнкели». Было отчетливо видно, как от них отделяются бомбы и сыплются на город.

Истребители 102-й иад ПВО так же постоянно находились в воздухе. За сутки некоторые пилоты выполнили по 7 боевых вылетов. Взлетали вначале полками, затем эскадрильями, звеньями и отдельными самолетами. В суматохе приземлялись на первом попавшемся аэродроме, чтобы пополнить запасы боеприпасов и топлива, и вновь поднимались в воздух. Однако эффект от этих полетов был небольшим. Советские истребители подходили к городу разрозненными группами и сразу же перехватывались «Мессершмиттами». Только пилоты одной I./JG53 одержали в этот день в небе над волжским городом 17 побед.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});