Феникс Лазурный - Влад Сэд

«А помнишь, потом был новый год и то мое дурацкое поздравительно видео, которое я сам записал для тебя. Сейчас я понимаю насколько равнодушными и глупыми тогда были мои слова, ведь я сам сказал тебе прощай, толком не осознавая это. Ты можешь мне не верить, но я считаю, так даже лучше, что ты тогда не приехала ко мне. Я про тот новый год. Ты же обещала, что приедешь. Не помнишь? Думаю, это был сигнал для меня – добиться чего-то, стать лучше, но вместо этого я лишь впал в ступор, бухал и бесцельно пялился в экран на твои фото. Так прошло примерно полгода, затем из «соцсетей» я узнал, что ты вышла замуж. Серого цвета вокруг меня стало больше. Что же, это был твой выбор, и я его уважаю. У меня тоже через некоторое время все изменилось, появилось много новых людей вокруг, они все были молодые, энергичные и я как-то постепенно стал отвлекаться. У меня даже появились другие женщины, но с ними все было не так как с тобой, как-то слишком просто, даже примитивно, что ли. Я не мог с ними встречаться дольше нескольких месяцев, потому что мне нужна была та, кто могла бы быть со мной на равных. В общем, после нескольких лет бесцельных встреч, я так никого и не нашел даже для постоянных отношений, хотя конечно пытался. Хорошо, что сейчас это уже не особо важно. Главное это то, что я смог добраться сюда, лишь для того, чтобы ты увидела меня и твое мнение обо мне изменилось, хотя бы как о друге или просто как о человеке, наконец. И вот сейчас я здесь с тобой, но пока не совсем понимаю, что это было и очень странно сейчас чувствую.

–Оксана терпеливо ждала, когда Злобин выговорится, а затем решила подбодрить его: «Не переживай, ты же завтра уедешь и все забудется. Тебе вообще будет казаться, будто все это просто сон».

–Хотелось бы верить, – грустно сказал Злобин, и в их разговоре наступила долгая пауза.

Оксана молчала, хотя втайне надеялась и боялась одновременно, что сейчас Злобин начнет уговаривать ее уехать вместе с ним. Если говорить честно, то ей самой до смерти надоела рутина серых будней своего захолустного города и окружение, состоящее из одних и тех же людей. С рождением дочки Оксана вообще почти перестала куда-то ходить, а круг ее общения замкнулся на нескольких точно таких же замужних подругах с детьми. Ей безумно хотелось вырваться из всего этого, но ненадолго – хотя бы на неделю или две. Большие перемены в жизни пугали ее, все-таки возраст давал о себе знать. Смотря на себя в зеркало, Оксана видела, что стареет, как теряет былые формы ее тело, еще 5-10 лет такой жизни и все, она превратится в старуху. А ее муж Ханжин, в свою очередь, никуда из этого города уезжать не хотел, слишком плотно он был привязан к теме местных друзей-братанов, хотя своих родственников здесь у него не было.

Время шло, а Злобин все молчал. «Нет, наверное, ничего он уже не предложит», – с разочарованием подумала Оксана, – А все же, как было бы приятно, если бы он предложил. Хотя бы просто намекнул». Еще некоторое время она лежала неподвижно, делая вид что спит, но сама продолжала все внимательно слушать. Злобин все также молчал. Ничего не происходило. Когда он, наконец, уснул, Оксана тихо встала с дивана, быстро оделась и покинула съемную квартиру.

Глава18 По следу

16 Октября Воскресенье

Ранним утром старший следователь Силицын первым же рейсом прилетел в город Г. В пустынном аэропорту он очень долго отбивался от наседавших на него таксистов, пытавшихся взять его в свое кольцо и не выпускать пока он не выберет кого-то одного из них. Силицын не хотел никому переплачивать, поэтому растолкал их всех, а затем немного подождав, на обычном автобусе добрался до центра города. Здесь Силицын очень быстро нашел нужный ему адрес центральной больницы и теперь шел по коридору одного из ее корпусов в поисках отделения травматологии. Что внутри, что снаружи вся эта больница выглядела, словно капсула времени из 80-х годов прошлого века, которую законсервировали без каких-либо изменений до лучших времен. Обшарпанные стены, запыленный потолок, ржавые койки со старыми, грязными матрасами, переполненные пациентами палаты. Тем не менее лечение даже в таких вроде бы не самых комфортных условиях еще нужно было заслужить, а для этого требовалось выждать свою очередь, поэтому часть пациентов в ожидании появления в палатах свободных мест, лежали прямо в больничном коридоре на старых, ободранных диванах или раскладушках, стоящих вдоль стен.

В такую рань в отделении травматологии находился только полусонный дежурный врач, который оказался несказанно напуган появлением грозного следователя из другого города, поэтому сразу же сообщил Силицыну, что чудом выживший инспектор дорожной службы размещен в палате номер 13, а затем предложил ему дождаться утреннего обхода, чтобы провести допрос под присмотром заведующего отделением. Силицыну ответил отказом, так как ему конечно же совершенно некогда было тратить свое время на подобную бюрократию. «Еще не хватало мне ждать пока проснется твой начальник» – подумал он, и, несмотря на слабые протесты дежурного врача, сразу же направился в указанную палату. Оказавшись на месте, Силицын резко, без стука открыл дверь, вошел внутрь палаты и остановился посредине. В этом совсем небольшом по площади помещении размещалось сразу несколько пациентов с разной степенью тяжести травм и увечий. Все они лежали неподвижно, словно без сознания, по-видимому, еще не отойдя от ночного сна под действием большого количества обезболивающих. Тем не менее один из них вдруг очнулся и при виде странного, очень серьезного посетителя в строгом сером костюме, испуганно съежился под простыней в своей койке. «Нет, нет, это еще не глюки. Я не ангел смерти», – улыбаясь, тихо сказал этому пациенту Силицын, – Я здесь совсем не по вашу душу. Скажите, а где у вас в этой палате лежит самый, самый переломанный больной?».

Испуганный пациент, не произнося ни слова, своей трясущейся рукой показал Силицыну на расположенную в самом дальнем углу палаты белую ширму, за которой, по-видимому должны были находиться места для самых тяжелых больных. Силицын без промедления направился туда. Он зашел за белую ширму и плотно задернул ее за собой, чтобы таким образом, как бы отгородиться от всей остальной палаты. Наконец Силицын увидел лежащего в специальной койке инспектора дорожной службы. Его кровать была огромной, похожей на гору, состоящую из различных