Сделка с Чернокнижником - Виктория Лебедь

и поднимая ее, оголив кожу. Очертил на нем круг, почувствовав, как от прикосновения мышцы живота сократились, и нырнул под футболку. Большой палец лег на сосок и начал массировать его. Я тяжело сглотнула. Губы приоткрылись. Дыхание участилось, но продолжала смотреть на него. Внезапно его рука исчезла, и Дима приподнялся, нависая надо мной.

— Разденься, — сказал он, перекатываясь на другую сторону.

Сел ко мне спиной. Скинул с плеч рубашку и расстегнул брюки. Он знал, что я послушаюсь. Выбора у меня не было. Да и признаться, сама хотела закончить начатое. Дима будоражил и возбуждал, своей холодностью. Он как неприступный, опасный вулкан, готовый взорваться в любой момент. Но сегодня он сдерживался. Не знаю почему, но это еще больше манило и влекло к нему.

Как странно, как же все это было странно. Ведь недавно я готова была свернуть ему шею, а сейчас желала и хотела сама наброситься, лишь бы утолить сексуальный голод, и испытать удовольствие.

Освободившись от одежды, я в нерешительности застыла. Орловский не поворачивался, будто думал или чего — то ждал.

— Дима? — осторожно произнесла я, подкрадываясь к нему.

Что с ним? Почему он медлит?

— Я должен кое-что тебе рассказать, — его голос был тихим.

— Это серьезно? — спросила я, положив ладони на твердые сильные плечи.

— Да.

— Что-то с папой? С Никой? — мои руки замерли.

— Нет.

Мысленно усмехнулась. Как всегда — коротко и не ясно.

Я наклонилась, прижавшись ноющими налитыми от возбуждения грудями к его спине и прошептала в ухо.

— Тогда расскажешь потом. Я так устала от этой серьезности и сейчас не хочу ничего слушать. Дима, пожалуйста, поцелуй меня.

— Оля, — выдохнул он.

Колдун развернулся и снова уложил на кровать, раздвинув коленом ноги.

— Ты не понимаешь.

— Понимаю, — обняв его за шею, потянулась к губам, но он отстранился и обхватил ладонями лицо.

— Нет, девочка моя, ты глубоко не понимаешь, — чуть ли не прорычал он, нахмурившись. — А я не святой, чтобы не воспользоваться моментом.

— Черт возьми. Это какой — то психодел, Димитрий. Ты поцелуешь меня или нет.

Не мешкая, сильно подтянув к себе, я впилась губами в его. И мир взорвался, выплескивая безудержную страсть. Мы одновременно издали протяжной стон. А спустя время, не разжимая объятия заснули.

Буря не стихала, молнии сверкали одна за другой, дождь лил, угрожая затопить все вокруг. Природа разбушевалась не на шутку. Но Марине было плевать. Она мрачно смотрела в окно. От гнева ее черты лица стали резче. В глазах блеснула ненависть. Вдоволь наглядевшись, она повернулась и произнеся одно слово, легко спрыгнула с трехметровой высоты вниз. Ну что ж, подумала она, шагая по мокрому песку, оставляя за собой следы. Время пришло, дорогие братья. Скоро вас не станет и восторжествует справедливость, разошлась она в истеричном хохоте, удаляясь от дома все дальше и дальше.

Глава 35

Проснулась я от дикого голода и жажды, пытаясь вспомнить, когда последний раз ела. На месте, где ночью лежал Дима осталась вмятина. Он снова ушел, разочаровалась я, и поднявшись с кровати, потянулась, заметив на спинке кровати рубашку. Или не ушел? Затрепетала и заволновалась одновременно. И в подтверждение моих мыслей, до меня донесся его глухой голос где-то в доме.

В комнате было очень жарко, поэтому, не раздумывая я надела белье, схватила рубашку и спустилась вниз, закатывая на ходу рукава. Дима был на кухне, в одних летних шортах и разговаривал с Громом, предлагая ему небольшой кусок мяса, который держал перед ним вытянув руку. Сидя на задних лапах, песик рыкнул и поймал мясное лакомство. Довольно усмехнувшись, Дима потрепал его за ухо и вскинув голову, посмотрел на меня.

— Тебе идет, — сказал он, оглядывая с головы до ног. — Садись, я сварил кофе и принес всякое — разное, — указал он на богатое разнообразие еды на столе начиная от фруктов, бутербродов и заканчивая сладостями. Потом открыл ноутбук, уставился в монитор.

— Спасибо, — сдержанно произнесла я и сев напротив, отхлебнула из дымящейся кружки кофе.

Пока ела, часто посматривала на старшего. Он что-то читал, нахмурив брови, щелкая мышкой. Иногда выражение менялось, становясь нейтральным или задумчивым и снова хмурым.

Я невольно залюбовалась, заскользив взглядом по его выпуклым мышцам плеч и груди. И тут же вспомнила как это великолепное тело вдавливало в кровать, сильные руки обнимали, а настойчивые губы страстно терзали мои. Как отвечала на его ласки, просила не останавливаться и выгибалась, желая, чтобы было еще глубже, приятнее, быстрее.

Прожевывая бутерброд, я не заметила, как улыбнулась. Это был идеальный секс. Несравнимый с … Уголки губ опустились и на сердце навалилась тяжесть.

— Что-то не так?

Дима продолжал пялиться в ноутбук.

— Все так, — с усилием проглотила застрявший в горле кусок.

— Оля, я просил не врать, — в его голосе появилась сталь, но внешне оставался спокойным.

Он оторвался от монитора и выжидательно посмотрел на меня.

Я мешкала. Не хотела говорить, но понимала, что он все равно не отстанет.

— Мне не по себе, что переспала с Максимом и с тобой.

— И все?! — фыркнул он. — Забудь. Такое бывает.

— Считаешь трахаться с одним, а через день с другим это нормально? — грубо, повысив тон, спросила я.

Дима напрягся. Отклонился на спинку стула и скрестил на груди руки.

— Не занимайся самоедством. Я тебя простил и на этом точка. А если ты чувствуешь за собой вину и считаешь, что ваш случайный секс что — то значит, то я задам всего один вопрос?

— Какой?

— Почему он до сих пор не здесь?

— В смысле? — не поняла я.

— Почему. Максим. Не здесь. И не отрывает мне голову?

— Быть может потому, что ты не даешь ему это сделать, — предположила я. — Переместил сюда, подальше от цивилизации, поставил защиту, которую Максим не может преодолеть и все. Абонент вне зоны доступа. Вопрос как долго будешь прятать?

— Неделю, — ответил он. — И не прятать, а отдыхать. Считай это незапланированным отпуском.

— Значит я права — Максим хочет, но не может сюда попасть.

— Может, просто не знает куда переместиться.

— И ты этому препятствуешь.

— Да.

Я смотрела на Диму и пыталась его понять. Зачем он так поступает? Хочет досадить брату за предательство? Ведь не отрицает, что Максим ищет. И понимает — когда вернемся, мы с ним встретимся. Не избежать этого. Оттягивает время, чтобы лишний раз помучить? Проучить, показать кто главный? Или надеется, что младший одумается и отступится, пока я далеко от него? Не знаю. Как — то не по — человечески получается. И