Проект «Крейсер» - Галина Гончарова

За все и сразу. И чтобы никто не ушел обиженным. И вообще на своих ногах не ушел. А уж если затронуты чьи-то личные интересы — тут просто держись. Остается только прятаться под стол и молиться, чтобы взрывом не накрыло. В ход идут самые подлые методы. От сплетен до анонимок и подстав. Как ни печально.

А уж если в дело вмешиваются простые человеческие чувства, такие как зависть к более умному, удачливому, талантливому и яркому коллеге…

Человеческая плесень не умеет совершать открытий. Но она прекрасно умеет разъедать чужие жизни. Беспощадно убивая в людях искры божьего огня. Кстати, сама Словарева писала об этом очень вдохновенно. Видимо, получила в свое время по ушам.

И в итоге… когда ж тут заниматься наукой? Выжить надо!

Фонд Верстовского поступил проще. Они купили несколько зданий, оснастили их современной аппаратурой — и открыли свой сайт в Интернете. На сайте были вывешены приглашения на работу всем ученым, которые чувствуют себя не в своей тарелке в институтах. Которые хотят работать, а работать им не дают. Которые хотят попробовать реализовать свои идеи… а денег на это у государства нету.

А еще была куча почтовых ящиков, куда можно было отправить сообщение и получить приглашение на собеседование. И куча ящиков, куда можно было послать письмо, рассказав о талантливом ученом. Часто ведь со стороны виднее…

Понятное дело, что в фонд хлынула волна псевдоученых. И куча денег была потрачена на заведомо гиблые проекты. Но денег было не жалко. Все равно делались они в буквальном смысле слова из воздуха.

И тут появлялись еще три имени. Андрей Ростовский, Юлия Яковлева и Сергей Дереди. Ученые, которые смогли сконструировать первый двигатель, работающий на воде. В бензобак, который таковым, собственно, уже и не являлся, заливалась вода. За счет какой-то сложной реакции на ионном уровне высвобождалось большое количество энергии. И эта энергия шла в дело. А на выходе получались водород и кислород. Та самая смесь, которая называлась гремучим газом. И эта смесь использовалась в двигателе внутреннего сгорания принципиально новой конструкции.

Введенский подумал — и приобрел завод по производству автомобилей. Чтобы еще через три года весь мир перешел с бензиновых двигателей на двигатели Деяро — простые, экологически чистые и намного более удобные в быту.

За это время случилось многое. Основателей фонда пытались убить. Пытались похитить их детей или родных. Пытались уничтожить сам фонд. А про такие мелочи, как саботажники и шпионы, и говорить не приходится. Но каким-то чудом — или эти двое, Словарева и Введенский, сами были чудом — все обходилось. Из мемуаров Словаревой становилось ясно: Словарева была избыточно осторожна, а Введенский предпочитал экстрим во всем. Как они уживались — бог весть. Хотя, судя по мемуарам, — неплохо. А судя по династии Введенских, которая до сих пор процветала на Земле Изначальной, детей они тоже сумели воспитать достойно. А еще через год и было совершено под патронажем фонда Верстовского решающее открытие. А именно — открытие гиперпространства. И фонд начал его разрабатывать. Шаг, другой… и оказалось, что до Марса лететь всего два месяца. Это если в гиперпространстве, в верхнем его слое. А ведь этих слоев — бесконечное множество.

И началось расселение людей по планетам. Сначала Солнечной системы. Потом — ближайших галактик. А потом и отдаленных. Контакты с внеземными разумами.

И начало этому положил фонд Верстовского. Что самое важное, туда по-прежнему приходили ученые. Талантливые ученые. И до сих пор фонд Верстовского работал на Земле Изначальной. До сих пор им управляли Введенские, открывшие филиалы фонда на каждой десятой планете, принадлежащей людям.

Аврора пролистнула несколько страниц — и залюбовалась Словаревой и Введенским. Их фотография была размещена в самом конце книги. И они там были такие…

Яркие, молодые, веселые и счастливые. Аврора знала, что они умрут в 2054 году. Сначала она, а через полгода и он. Успеют слетать на Марс, побывать на Юпитере и посмотреть на кольца Сатурна. Эпилог был написан уже не Словаревой. Даже два эпилога. Первый принадлежал перу Введенского. И искренне поразил девушку. Она-то считала, что между этими двумя было теплое чувство привязанности и благодарности с ее стороны и холодный расчет с его стороны. Ан нет. Словарева писала о своем муже так, что строчки были пронизаны теплом. А он о ней…

«Единственная женщина, которая могла понять меня… Самая очаровательная и изменчивая… Женщина, которая жила только ради меня и наших детей… Женщина, которая безумно любила и меня, и наших детей, и весь мир… она умирала счастливой, зная, что с нами все будет хорошо…»

И заключительный аккорд: «Я жду нашей встречи и не боюсь смерти. Она обещала дождаться меня за порогом. Она всегда старалась выполнить свои обещания. И я верю — мы с ней обязательно встретимся. Только бы поскорее. Жить без нее почему-то совсем не получается. Алюшка, мой свет, моя любовь, моя жизнь навеки».

Второй эпилог был написан их младшей дочерью Алиной, названной в честь матери. Совсем коротенький. От имени всех троих детей.

«Сегодня, 28.11. 2054 г., умер наш отец. Он ушел спокойно. Ушел к нашей маме, надеясь, что она ждет его там за чертой. И зная, что может надеяться на нас. Папа, мама, мы обещаем, что не посрамим вашей памяти. Мы сделаем все, чтобы вы смогли нами гордиться. И будем продолжать ваше дело. Спите спокойно, родные и любимые. Мы вас не забудем. Никогда».

Аврора вытерла слезы и свернула книжку. Еще не хватало, чтобы ее видели такой. Потом от насмешников не отмахаешься.

А отмахиваться приходилось.

Шла третья стандарт-неделя ее службы.

Хотя служба — это громко сказано.

Армейские порядки ее не напрягали. Совершенно. Распорядок дня — тоже. В шесть утра подъем. Через десять минут надо быть на зарядке, от которой Аврору никто не освобождал. Это на полчаса. Потом в течение часа свободное время — утренний туалет и уборка комнаты — и завтрак. Небогатый. Каша с тушенкой. Хлеб с маслом. Чай.

Впрочем, Авроре хватало. Разносолов ей не требовалось. Пища была простая, питательная, помогала поддерживать тело в рабочем режиме… а всякие деликатесы — это излишество.

Дальше у солдат шли политинформация, развод, занятия, самоподготовка, а Аврора, поприсутствовав на политинформации, брала свой рюкзак с техникой и отправлялась работать.

Кому что — а ей сети и техника.

Компьютеров в части было много. Очень много. И сетей — тоже. А вот работало это хозяйство из рук вон плохо. Никакой согласованности. Никакой толковой связи. Ни-че-го!