Без пощады 3 (СИ) - Михайлов Дем (Руслан) Алексеевич

Он свое слово сдержит — прикроет итальянцев и мятежников, удалит все записи и раскурочит этот терминал, как и тот первый в комнате-убежище. А потом он посмотрит, как свое слово сдержит Ромуальдо…

63.

— Корсон! Не видим их! — безопасник, спрятавшись за массивным копом в тяжелой экипировке, раздраженно встряхнул передатчик — Повторяю! Целей не наблюдаем. Старую позицию они покинули. Наведи нас на цель.

Передатчик молчал.

— Гребаное барахло — прошипел оперативник и чуть приподнялся, вглядываясь вперед — Куда они могли деться?

— Да какая разница? — поднявшийся с колена сержант Мудсон вскинул винтовку и двинулся по коридору — За мной, парни! Возьмем ублюдков!

Первоначальный шок прошел и сейчас сержант уже мог мыслить здраво, хотя все еще жаждал крови. За смерть сына он жестоко отомстит всем причастным и сделает это еще до того, как покинет гребаную шахту. А затем вернется к телу сына и вынесет его отсюда. Ну а затем надо будет собраться, рассказать все жене и… начать досрочный выход на пенсию. К черту все. Пора навсегда покинуть этот болтающийся в космосе стылый булыжник…

Его обогнали подчиненные, прикрыли собой. Уложив поверх чужого бронированного плеча винтовку, он заученно двигался как на многократно отработанных тренировках, заранее зная каждое следующее действие своей группы. Главное застать в край обнаглевших ублюдков врасплох, оглушить криками и парой светошумовых гранат, уложить рылами в пол и уже потом неспеша заняться допросом с пристрастием — и проводить его он будет лично.

— Сука! — испуганный возглас принадлежал идущему перед ним молодому копу.

В следующий миг коп прыгнул влево, другой, прикрывшись щитом, изрыгая проклятья опустился на колено, сержант упал за него, успев заметить скользящие по полу бруски стандартной и абсолютно запрещенной взрывчатки.

Дерьмо…

Прогремевший в разреженном воздухе мощный взрыв убил двоих полицейских сразу, одного искалечил, а остальных серьезно оглушил. На таком расстоянии толком не помогла даже тяжелая экипировка. Раненный безопасник дергался на полу в растекающейся луже крови. Следом хлопнули вспышки светошумовых гранат и тут же воздух заполнился грохотом частых выстрелов огнестрельного оружия — столь же абсолютно запрещенного. Тяжелые стальные пули с визгом рикошетили от стены и элементов полицейской брони, сшибли камеру наблюдения, разбили заискривший электрощиток, а стрелки продолжали палить, накрывая очередями ворочающиеся тела и пытаясь достать ими же юркую клацающую тень. Каждый из пяти стрелков получил по щедрой порции стальных игр от прыгающего из стороны в сторону дрона, но устоял на ногах. Получающий повреждения робот прыгнул на стену, с лязгом отскочил от нее и влетел в ближайшего стреляющего, вбив ему лапы в живот. С воплем ярости и боли тот выронил оружие, схватил убивающую его стальную тварь за дергающиеся лапы и рухнул на спину.

— Убейте! Убейте! — надсадно орал он, а остальные продолжали стрелять и не остановились, пока дергающийся дрон не затих.

Разжались красные от крови пальцы, и робот с лязгом завалился, упав рядом с трупом, чьи кишки он намотал на лапы и вытянул следом за собой. Четверо еще стоящих на ногах итальянцев торопливо перезаряжались, истекая кровью из многочисленных ранений — своими иглами дрон достал каждого из них. Кого-то больше, кого-то меньше, но досталось каждому.

Со стоном перевернувшись на спину, сержант Мудсон уставился на потолок сквозь красную пелену забрызганного кровью забрала. Не желающей слушаться рукой он кое-как разблокировал шлем, откинул забрало и снизу-вверх уставился на нависшего над ним Ромуальдо. С трудом зашевелив губами, сержант Мудсон прохрипел:

— Там тело сына… унесите… — выстрел в упор проделал ему дыру во лбу, не дав закончить начатую фразу и превратив в фарш все мечты о тихом будущем на планете-колонии.

— Дерьмо — процедил морщащийся от боли в правом плече Ром, прислоняясь к стене и наблюдая, как его люди добивают уцелевших копов — Дерьмо…

Они подписали себе смертный приговор. И если о случившемся здесь станет известно, то на них откроется охота… Пожалуй, сегодня он уже в третий раз подумал о том, чтобы убраться из Астероид-Сити навсегда…

64.

Внезапно отшагнувшие от пропасти смерти обратно к жизни мятежники еще не пришли в себя и не до конца поверили в чудесное спасение. Но сил у них определенно прибавилось и их хватило, чтобы убраться подальше от РМЦ. Затем, пройдя указанным тем же холодным голосом маршрутом, они обнаружили еще одно сдержанное им обещание — комнату-убежище, уже нагретую и с относительно свежей атмосферой. Небольшой запас продуктов и питьевой воды они несли с собой — без малейших колебаний прихватив чужое. Они восставшие и уже пожалевшие об этом крысы. А крысы все же умеют выживать…

Там в убежище они провели больше часа в нервном ожидании. Кто-то наматывал круги, сжигая драгоценный кислород, другие сидели тихо у стен или провалились в короткий сон. Проповедник Мика, изменившийся, бледный, с темными провалами запавших щек и горящими яростным огнем глазами, закутанный в белую простыню, казался сошедшим с небес изможденным, но не сдавшимся ангелом — во всяком случае так заявила одна из смертельно уставших старух. Он впервые уселся на медицинской платформе, что с помощью медбрата отключила от его тела немалое количество датчиков и шлангов. Первым делом Мика сумел успокоить собравшихся вокруг него людей, удивительно звучным голосом напомнив, что все в воле божьей, а им остается лишь уповать на его милость. Не успел он закончить, в стальную дверь коротко простучали условленный стук, а затем с той стороны уже знакомый им пугающий голос предупредил:

— Без глупостей.

Микаил кивнул и один из парней торопливо отодвинул массивные задвижки, а стоящий у стены мужчина вернул винтовку за спину и скрестил пустые руки на груди. Все выжившие как один уставились на дверь, что медленно и со скрежетом открылась. Наружу с легким гулом потек более плотный воздух, вынося с собой облако пыли — и сквозь него через порог сначала переступил тяжелый рабочий ботинок, тяня за собой оранжевую штанину обычного «внешнего» комбеза и наконец показался и их обладатель — высокий худой… нет, не человек, а киборг. Дверь закрылась, под потолком загудел модуль жизнеобеспечения. Поведя головой, Вертинский просканировал комнату внимательным взглядом и замер на месте, будто давая присутствующим разглядеть себя. Те так и поступили, жадно поедая его глазами, но… не находя в нем ничего особенного и с каждой секундой разочаровываясь все сильнее.

Если бы не его мертвый и тяжелый взгляд искусственных глаз вкупе с испещренным шрамами бледным лицом с плотно сжатыми губами, то парнишка — а он ведь еще совсем молод, почти пацан! — выглядел бы обычнейшим молодым работягой, что начал пахать лет так в восемь, чтобы помочь семье и продолжал вкалывать до этого самого момента, потеряв изрядно здоровья и как минимум одну руку. Короткая машинная стрижка, едва заметная щетина на щеках, старый комбинезон и тяжелые рабочие ботинки, черная поясная сумка… как есть обычный трудяга двенадцатого сектора. На куда больше по размеру руке-протезе черная перчатка, пальцы крепко сжимают дробовик, во второй руке зажат легкий игольник с длинным магазином = вошедший не собирается никому доверять и готов открыть огонь при малейшем намеке на опасность.

Все еще улыбающийся Мика Доза первым нарушил тягостное молчание:

— Ты ранен…

Нортис едва заметно кивнул, зная, что речь о медленно намокающих от крови штанинах комбинезона. Кровь подтекает и из других открывшихся ран и разрезов на его теле. Он слишком много двигался за последний день, и биологическая часть его тела снова подвела. Плоть слаба…

— Договор в силе? — губы Вертинского едва шевельнулись, но произнесенные тяжелым голосом киборга слова расслышали все без исключения.

— В силе — подтвердил Мика и медленно сполз со своего ложа, вытягивая из вены на правой руке последнюю капельницу — Мы благодарны тебе. Ты спас нас всех и…