Капля красивого яда (ЛП) - Клейтон Келси

— Я встретил его на вечеринке по случаю дня рождения Лейкин и Мали, — просто говорит он.

Хорошая попытка, Толстосум. — Айзека не было на вечеринке по случаю дня рождения Лейкин. Возможно, стоит еще немного поработать над репетицией этой лжи. Не хотелось бы, чтобы ты попала впросак в самый ответственный момент.

Его уверенное поведение ускользает. — Что это должно означать?

— Это значит, что я приду за тобой, — говорю я ему. — Я собираюсь выяснить о тебе все, что только можно узнать. Твои секреты. Твою ложь. Твои проступки. И если я узнаю, что ты портишь жизнь людям, которые мне дороги, я сделаю уничтожение тебя своим главным приоритетом. Даже дорогой папочка не сможет спасти тебя от меня.

Он все еще пытается сохранить свое дерзкое отношение, но я замечаю, как он резко сглатывает. — Ты уверен, что хочешь это сделать? Я не лучший вариант для того, чтобы иметь такого врага.

— Ты начал это в тот момент, когда решил попытаться украсть ее у меня. Поместил свое имя прямо вверху моего списка дерьма и подчеркнул его красным. Ты можешь быть сыном сенатора, но никто не смеет шутить с моей семьей. Что ты думаешь? Что Айзек просто решил уйти?

Я ухмыляюсь, подмигиваю ему и отступаю назад.

— А теперь, если ты меня извинишь. Я собираюсь пойти потанцевать со своей женой. Я пойду потанцую с женой. Она так возбуждается, когда прижимается ко мне задницей.

С этими словами я ухожу и оставляю его стоять там и смотреть, как у меня есть то, чего у него никогда не будет.

22

Он в ярости. Почему? Понятия не имею. Но он ходит здесь как будто постоянно на взводе. Сначала я подумала, что это как-то связано с двойным свиданием, но Мали помогла мне понять, что в ту ночь он был в порядке. Только на следующее утро он начал вести себя странно. И каждый раз, когда я спрашиваю его об этом, он отвечает, что все в порядке.

Короче говоря, мой муж превратился в подростка, страдающего ПМС.

Я стою в ванной, завиваю волосы, когда он заходит в спальню. Он останавливается и окидывает меня взглядом, но та часть меня, которая надеется, что ему это нравится, рушится, когда он хмыкает и качает головой.

— В чем твоя проблема в последнее время? — спрашиваю я, наконец-то насытившись его отношением.

Он прислоняется к дверному проему. — Я не знаю, Лей. Почему бы тебе не сказать мне, где ты взяла это платье?

О, это должно быть весело. — Это было доставлено.

— Толстосум теперь покупает тебе дерьмо?

— Нет, — говорю я строго. — Это от дизайнера, и оно вернется к ним после сегодняшнего гала-концерта. По сути, я ходячий рекламный щит. Я упомянула в нашем групповом чате, что мне нечего надеть, и Монти связал меня с человеком, который организует показы мод для этих мероприятий.

Он издевается. — Ты в групповом чате со своей лучшей подругой и ее парнем? И ты не находишь это странным?

— Может быть, если бы я познакомилась с ним, потому что она с ним встречается, но это было создано задолго до того, как они стали чем-то.

С ним явно не поспоришь, когда он разворачивается и идет прилечь на нашу кровать — хотя называть это так прямо сейчас, возможно, было бы немного натяжкой. В последнее время он избегает меня, работая в баре допоздна, что к тому времени, как он возвращается домой, я уже сплю.

Мои брови хмурятся, когда я смотрю на время, отмечая, что нам нужно уходить через тридцать минут, а он еще даже не принял душ.

— Ты не собираешься собираться? — спрашиваю я.

Он не отрывает взгляда от своего телефона. — Нет, потому что я не пойду.

У меня отвисает челюсть. — Серьезно?

— Не делай вид, что ты удивлена, — говорит он мне. — Ты всю неделю знала, что я не собираюсь в конечном итоге идти на эту высокопарную ерунду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Нет, я этого не делала, потому что ты не разговаривал со мной несколько дней. — Я чувствую, что нахожусь на грани срыва. — Почему ты не идешь?

— Потому что это не мой мир! И это тоже не твой, как бы сильно ты этого ни хотела.

— Что, черт возьми, это должно означать?

Он бросает свой телефон на кровать. — О, не прикидывайся дурочкой. Ты точно знаешь, о чем я говорю.

— Я не знаю! — кричу я.

— Ты не знаешь. — Он саркастично повторяет. — Правда? Это уморительно, потому что ты, казалось, не могла перестать говорить о том факте, что мы поженились, но, как по волшебству, единственным человеком во всем Колдер-Бэй, который не знал, был Монти .

Этого не может быть. Если бы я знала, что он взбесится из-за того, кто знает о нашей свадьбе, а кто нет, я бы закричала об этом с крыш. Даже если бы это было написано на чертовом небе. Но я никогда не думала, что он такой человек, чтобы беспокоиться об этом — не после того, как он держал меня в секрете первые пару месяцев.

Нельзя даже сказать, что я намеренно не рассказала Монти. Единственный раз, когда я была рядом с ним после нашей свадьбы, был в тот день, когда я узнала о нем и Мали. Излишне говорить, что это немного отвлекало. Но прежде чем я успеваю сказать ему это, он ухмыляется так, словно его следующие слова призваны причинить боль.

И они делают.

— Почему ты не сказала ему, Лей? — нажимает он. — Хотела оставить свои варианты открытыми?

Такое чувство, что он только что со всей силы ударил меня кулаком в живот. С другой стороны, это, вероятно, было бы предпочтительнее. Это было бы не так больно. Слезы наворачиваются на мои глаза. Я не знаю, кто парень, стоящий передо мной, но это не тот Хейс, за которого я вышла замуж.

— Пошел ты, — шиплю я.

Если он все еще думает, что он не единственный парень, которого я, по сути, когда-либо хотела, это его проблема. Я не собираюсь стоять здесь и позволять ему ругать меня за это. Я разворачиваюсь и направляюсь к двери.

— Куда ты идешь? — зовет он.

— На праздник, — отвечаю я. — Без тебя.

Спускаясь по лестнице, я слышу его проклятия, сопровождаемые звуком его шагов по потолку надо мной. — Детка, подожди.

Но я не хочу это слышать. Не прямо сейчас. Последние несколько дней он почти не разговаривал со мной, и после того дерьма, которое он только что наговорил, он может несколько часов пробовать свое собственное лекарство.

Должна признаться, я не хочу здесь находиться. Все выглядят такими счастливыми, танцуют вокруг, как будто их мир так идеален. Возможно, так оно и есть. Эти люди - люди из «старых денег». Им никогда в жизни не приходилось ни о чем беспокоиться. Большинство из них даже не работают. Они просто приходят на подобные мероприятия и швыряются деньгами, как будто их происхождение - это повод для гордости.

Возможно, Хейс и был прав - это не наш мир. Но он ошибся, когда предположил, что я хочу, чтобы он был таким. Как будто любой другой мир, кроме того, в котором есть он, - это то, о чем я могу даже подумать. Это заставляет меня чувствовать, что я не должна была приезжать без него.

Часть меня просто хочет уйти. Вернуться домой и разобраться с этим дерьмом. Мы женаты. Мы дали клятвы. И быть сейчас здесь, а не дома с ним - это неправильно. Но это неплохая идея - дать нам обоим успокоиться. Если мы все еще будем злиться, когда попытаемся поговорить, это только усугубит ситуацию.

Так что я остаюсь, но это не значит, что я хорошо провожу время.

Монти держит руку на спине Мали, как будто ему нужно что-то доказать. И я не могу не заметить, как Кэм постоянно смотрит на него. Как только он понял, что Хейс не придет, я поняла, что он хочет уйти. Но уже слишком поздно. Он уже здесь.

— Не могу поверить, что лето закончилось, — говорит Мали, оглядывая вечеринку.

Кэм не согласен. — Сейчас у местных жителей лето.

— Да, но это длится всего несколько недель. По сути, все закончилось.