Я все еще люблю Тебя (СИ) - Мединская Екатерина

Он счастлив. А как иначе? Для него Кира была развлечением на пути к исполнению долга перед семьей. Все признания Алекса и даже то смехотворное предложение стать его женой были ложью, такой необходимой, дабы получить Киру в свою постель. У него получилось. И теперь у Алекса все отлично. А ей осталось только сшивать острой иглой свою разорванную душу и гордость. «Смирись и забудь», – повторяла Кира день за днем, но ничего не помогало усмирить гнев, обиду, забыть разочарование. Негативные эмоции вылезли наружу, стоило только вспомнить, через что Алекс протянул ее. Нет, ничего не осталось, кроме обиды и боли. Любви не осталось. Скоро и эта никчемная эмоция в ней стихнет. Свою истинную любовь она отдаст своему сыну.

Утро Киры всегда начиналось рано. Ник был жаворонком и просыпался ни свет ни заря. Малыш любил покушать и с удовольствием поглощал молочную кашку. Она наблюдала за сыном, старалась успокоиться и не нервничать. Что ей принесет сегодняшний день? Когда Круз даст о себе знать? Что скажет? Взяв пустую детскую тарелку, она пошла к мойке. Нервы сдали, руки дрожали. Кира подняла глаза в окно и уставилась на машину перед домом. Из нее неспешно вылез Круз-старший и осмотрелся по сторонам. Он не торопился пройти к крыльцу, а так и остался стоять на улице. Кира забеспокоилась. Раннее утро, а Круз у дверей. Не дожидаясь его появления, она взяла Ника на руки и заторопилась к манежику. Усадив ребенка, она быстрым шагом направилась к входной двери. Отворив дверь одним быстрым рывком, она пошла к нему.

– Вы не хотите войти в дом? – обратилась Кира.

Он обернулся на ее голос и удивленно заморгал:

– Вы уже проснулись?

Кира поняла, что речь идет о Нике.

– Да, мы рано просыпаемся.

– Тогда я войду, если ты не возражаешь, – сказал он.

Кира впервые видела беспощадного Круза таким мягким. Его тон, манера общения изменились. Ее смутило такое поведение человека, от которого она ожидала совершенно другого.

Он быстро проследовал в ее дом. Киру отвлек курьер, который подвез газеты, пришлось в спешке забрать корреспонденцию. Она часто поглядывала на дверь. Почти вбежала в дом, а затем опешила и застыла на месте: самый безжалостный, прагматичный, циничный человек делового мира сидел на ее диване и держал на руках ребенка. Круз радостно улыбался, глаза его сияли от восторга, он ласково разговаривал с ее сыном и качал на руках. Ник по обыкновению отвечал деду взаимностью и улыбался беззубой улыбкой в ответ. Пожилой мужчина и ее малыш смотрели друг на друга серо-голубыми глазами.

– Хе-хех! – эмоционально рассмеялся Круз. – Это мой внук, теперь я это вижу.

Кира медленно подошла к мужчине. Она не хотела доставлять Крузу удовольствие заметить ее панику от увиденной картины. Словно эпизод из страшного кошмара, который так часто снился.

– Дайте мне малыша, – попросила она безапелляционным тоном.

Но Круз не стал ее слушать.

– Брось, Кира, я не сделаю ему ничего плохого, – сказал он с мягкой улыбкой на лице, которая абсолютно меняла его внешность.

От улыбки возле глаз появлялись глубокие мимические морщины, которые делали лицо Круза в этот момент добрым и веселым. Только сейчас Кира поняла, что следы морщин на его лице в основном от разных эмоций, таких как гнев, раздражение, веселье. Но складки возле рта, «паутина» возле глаз и глубокие морщины на лбу и переносице не старили его, а делали черты его лица более резкими и жесткими.

– Не бойся меня, Кира, теперь можешь не бояться.

Женщина едва сдержала свое негодование. Как он смеет заявлять подобное, словно делает ей одолжение своей снисходительностью. Она не нуждается в его покровительстве или защите. Единственное желание – это как раз избавиться от всякой вероятности встреч или пересечений интересов.

– Похоже, вы неправильно поняли меня вчера. Я отдаю деньги вашей семье и в обмен требую оставить меня и ребенка в покое. От вас необходимы гарантии, что ни при каких обстоятельствах ни вы, ни члены вашей семьи не станете беспокоить меня или моего сына.

Круз наблюдал за решительно настроенной молодой женщиной. Кира стояла в шаге от него и всем видом давала понять, что ей неприятно видеть сына у него на руках. Он и сам понимал нелепость своего поведения в сложившихся обстоятельствах. Но стоило войти в этот дом и увидеть малыша, как неведомая сила притянула его к манежу. Он посмотрел на улыбающегося ребенка, взглянул в его блестящие серо-голубые глаза и словно возвратился в прошлое – в тот день, когда держал на руках своего сына Алекса.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Я все прекрасно понял, Кира, – сказал спокойно в ответ на ее категоричное заявление. – Видишь ли, не каждый день приходится знакомиться с внуком, пусть и при таких неприятных обстоятельствах.

– Как я должна расценивать ваши слова? Вы отказываетесь от моего предложения? – со всей присущей ей в этот момент нетерпимостью в голосе заявила Кира.

Круз словно не услышал ее, он продолжал играть с малышом.

– Какое имя ты дала моему внуку? – спросил он между прочим.

– Вы собрались играть со мной в шарады, мистер Круз? Если это так, то я считаю ваше поведение недопустимым. Прошу покинуть мой дом, – сказала она, чеканя каждое слово.

– Ты склонна к излишней эмоциональности. Считаешь меня угрозой для себя и моего внука. Но успокойся, не нужно горячиться. Твое предложение хорошее. И ты правильно просчитала большую вероятность успеха сделки для тебя. Но неужели ты думаешь, что я легко забуду о существовании своего внука? Для меня это несвойственно.

– Я не понимаю. У вас два женатых сына, скоро внуков будет полный дом. К чему такое трепетное отношение к незаконнорожденному ребенку?

– Кира, твое практичное мышление можно уверенно назвать жестокостью. Какая разница, сколько внуков у меня будет, ведь все они для меня станут любимыми.

Круз утаил плачевность ситуации. Пока у него чудом появился только первый внук. От Эндрю он уже никогда не дождется детей. Алекс – строптивый по натуре, избирательный и неконтролируемый, тоже не оставлял шансов получить наследника в ближайшее время. Какая удача, что Кира забеременела, и слава Богу, что она оставила ребенка.

– Для меня это недопустимо. Мой сын не будет иметь с вашей семьей ничего общего.

– Ошибаешься, – сказал Круз со всей свойственной ему строгой убедительностью. – Я не допущу, чтоб ты натворила глупостей.

Кира пошатнулась как от удара. Разговор принял неожиданный и весьма неприятный для нее поворот. Круз, похоже, всерьез решил стать Нику дедом. Только это недопустимо, невозможно.

– А как насчет денег? Вы забыли, что я не отдам вам их? Нам предстоят долгие и скандальные выяснения отношений в суде, – начала наступление Кира.

Она давила на больную мозоль Круза.

– Судов не будет. Сразу после экспертизы, подтверждающей отцовство Алекса, я намерен признать твою долю с последующей передачей моему внуку.

Кира застыла в отупляющем изумлении второй раз за это утро настолько, что сразу не нашла что ответить. Ей не приходило в голову подобное развитие событий. Она считала, что Круз схватится за возможность избавиться от незаконного внука, да еще и легко решить спор с наследством. Но вот он – шах и мат. Круз знал, что нужно действовать быстро, пока она не пришла в себя.

– Я знаю, что звучит весьма непредвиденно. Но мое предложение выгодно не только нам с тобой. Мы вместе сможем защитить интересы моего внука и обеспечить его безбедное существование в будущем. Когда он подрастет, то сам решит, как распорядиться своей долей в компании. Возможно, захочет занять свое законное место в семье, которой принадлежит. Я не собираюсь от него отказываться. Более того, приму активное участие в его воспитании.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Это абсолютно исключено! – спохватилась Кира и забрала сына из рук Круза.

– Почему? Ты обрекаешь моего внука на бедность и стремишься изолировать его… от кого? От Алекса? От меня? Будь здравомыслящей женщиной! Мы должны сплотиться ради престижного будущего твоего ребенка.