Карибские сокровища - Айвен Сандерсон

У паки нет и следа благовоспитанности капибары. На самом деле это очень уродливое животное, в чем я и убедился еще раз в тот день. Ее мордочка гротескно раздута с боков; когда препарируешь череп, видно, что это две большие полости в костях, покрытые снаружи морщинами и ямками, а изнутри гладкие.

Наглядевшись друг на друга досыта, мы расстались: пака с превеликой осмотрительностью и деликатностью прошла по опавшей листве, описав около меня полукруг, и возвратилась на свою тропку не больше чем в футе от моих ног. Она спокойно пошла дальше и бросилась бежать только после того, как я резко обернулся, чтобы взглянуть на нее еще раз, на прощание.

Лагерь на Коппенаме

Беличьи обезьянки, опоссумы, гризон и ягуар

Почти все считают, что тропические леса — самое гиблое, жуткое место. Те, кому не посчастливилось видеть их своими глазами, по описаниям думают, что они пропитаны сыростью, зловещим и враждебным духом и по каким-то мистическим законам безжалостны и жестоки. Даже люди, хорошо знакомые с тропическими лесами, не могут расстаться с этим представлением. Они идут в леса как на войну — в обмотках, пробковых шлемах и рубашках цвета хаки, а женщины в этих походах одеваются еще более странно — непременно в бриджи для верховой езды и высокие сапоги. Все это не более чем ритуальные одежды, отражающие мировоззрение, превратившееся в своего рода религию — религию экспедиций. Не вините киношников за то, что они всех своих исследователей обряжают в такой наряд, — они только принимают всеобщую веру, точно так же, как пастор, надевающий «белый ошейник»— атрибут своей профессии.

Могу вам рекомендовать вполне удобную одежду, как для мужчин, так и для женщин; судите сами, насколько она пригодна. Женщина может носить носки-гольфы и теннисные тапочки на резиновой подошве, тонкие, легкие и свободные хлопчатобумажные брюки, спортивную кофточку или просто верхушку от купального костюма и широкополую мягкую фетровую шляпу, которой можно обмахиваться, как веером. Косметику можно сунуть в карман мужу — и пудра, и помада понадобятся вам на открытых местах, где палит солнце. Мужчина может носить такую же обувь, пару «раттинг-пантз» (по-английски буквально «штаны для ловли крыс») — любой англичанин поймет, что речь идет о грязных фланелевых или бумажных штанах, легкую рубашку, серую или цвета хаки (только на охоте), а шляпа сгодится все та же.

Теперь скажу о джунглях. Лихорадки и некоторые неведомые в умеренных широтах болезни действительно часто встречаются в лесном тропическом поясе, и, когда на закате вас треплет лихорадка, окружающий мир кажется крайне мрачным. Но джунгли сами по себе, может быть, самое здоровое место в мире, если только вы ушли вглубь, подальше от человеческих поселений и дорог, и не прихватили с собой какую-нибудь болезнь. Болезни распространяются насекомыми или таятся в виде микробов в воде, пище или воздухе, а в джунглях чистая вода, чистейший воздух и нет никаких болезней, кроме эндемических заболеваний животных, а все они, за малым исключением, человеку не передаются. Дурную славу джунглям создали именно болезни, но там есть нечто гораздо более опасное, о чем все забывают.

Даже самый опытный местный охотник — не говоря уж о нашем герое-первопроходце — может безнадежно заплутаться в лесу всего в полумиле от лагеря и будет блуждать, пока не помрет, если судьба не смилостивится или если его крики не услышат в лагере. Я сейчас сижу и пишу, а передо мной простерлась заросшая лесом долина. Дальше она горбится холмом, а за ним волнами вздымаются бесчисленные гребни, одетые зеленой чащей, — и так на две тысячи миль. Стоит пойти вон туда, левее, — и можно пройти все две тысячи миль, не встретив ни одного известного миру человеческого поселения и даже ни единого неизвестного и не нанесенного на карту поселка американских индейцев.

Если вы затерялись в зеленом покрове, то дело принимает серьезный оборот, уверяю вас: я сам плутал в лесах несколько раз, последний раз всего три дня назад. В настоящих джунглях совершенно нечего есть — ни листка, ни плода, и я хотел бы посмотреть на того, кто поймает достаточно живности, чтобы поддержать силы. Частенько там и воды не найдешь. Я знаю одного местного жителя, который заблудился всего в трех сотнях ярдов от лагеря, мало того, потерял голову от страха и пошел не туда. Он проблуждал четверо суток, пока, по счастливой случайности, не набрел на тропу, которая и вывела его к дому. За все время он съел один пальмовый орех и напился всего три раза. Джунгли отнюдь не изобилуют «индейскими поселками» и вовсе не изрезаны «охотничьими тропами».

Стоит вам захватить в лес побольше припасов, выбрать для жилья место возле хорошей питьевой воды, подальше от своих соплеменников — и можете ничего не бояться. Вы будете жить в полном мире и здравии. Крупные кошки и змеи — самые респектабельные и достойные уважения соседи, и, если вам не вздумается заигрывать с крокодилом или играть в футбол осиным гнездом, никто не причинит вам ни малейшего вреда.

И наконец, джунгли могут быть просто красочным фоном. Можно ли надеяться, что я рассеял все ваши ложные представления? Если описывать джунгли как кулисы и задник в театре, то лучше всего для этого подходят верховья Коппенаме, где декорации разворачивались перед нами нескончаемой чередой, пока мы медленно, пыхтя мотором, шли к югу вверх по течению.

Представьте себе широкое пространство блестящей, прозрачной темно-коричневой воды четверть мили шириной и мили две длиной. Оно кажется озером, но если вы пойдете назад или вперед, то увидите, что строй деревьев на одном берегу выдвигается из-за другого берега, как будто открывается коробок спичек. Это не озеро, а всего-навсего один из поворотов великой реки, скрытый от соседнего изгиба противоположной излучиной берега. По одну сторону «озера» могут расти на высоком берегу обильные травы, из которых тут и там выглядывают небольшие красные обрывы, увенчанные громадными зелеными лилиями или ажурными бамбуками, кивающими над стремниной. А на другой стороне — сплошной бастион из блестящей зеленой листвы, высотой сотню футов, кое-где прорванный прорехами — черными и зияющими, словно жерла пещер. Внизу у каждой такой прорехи, похожей на разверстый зев, вы увидите ослепительно белый скелет дерева, жалобно тянущий иссохшие «пальцы» вверх из темной, как коньяк, воды.

Затем откроется залив, заросший пальмами, которые стоят на сплошном ковре из невысоких ярко-зеленых растений, похожих на капусту, — когда волна от лодки прокатывается под ними, они колышутся, вздымаясь и опадая. Дальше протянулись лентой тонкие, белоствольные деревья, склонившиеся над водой от тяжести громадных волосатых листьев кроны, усеянной дурацкими желтенькими цветочками, около которых, гудя, увиваются полчища пчел.