Валери Урла (Карантинный Мир) - Михаил Александрович Атаманов

Из-за поленницы робко вышел огромный пёс. Опустив морду к земле и робко виляя хвостом из стороны в сторону, он подошёл к Валери и сел на землю. Девушка достала ошейник и застегнула его на мощной шее зверя.

– Это знак того, что я твоя новая хозяйка. Поводок я прицеплять не буду, так как ты всё равно никуда не убежишь. Сейчас мы пойдём на охоту, и пока мы будем идти по посёлку, ты идёшь за мной след-в-след за мной, ни на кого не обращая внимания. И ещё, Кровожад, самое последнее правило. Сестрёнку обижать нельзя!

***

Это была лучшая охота за всё время! Начав традиционно с лесных нутрий, маленький отряд вскоре переключился на полосатых гиен, которые попытались отобрать у охотников добычу. Вот тут в полной мере проявил себя Кровожад, задушив вожака стаи гиен и разогнав остальных. И напоследок уже ближе к вечеру Валери подстрелила из своего лука крупного лесного оленя, и после длительного преследования подраненной жертвы Сестрёнка вместе с Кровожадом сумели повалить столь ценную добычу на землю, а подбежавшая к месту схватки Валери прикончила оленя ударом остроги.

Нагруженные мясом и шкурами, донельзя довольные собой охотники вернулись в посёлок Хунай. Приятно порадовало Валери, что охранники в воротах на этот раз были искренне рады её возвращению и всячески выражали своё восхищение смелостью и удачливостью маленькой охотницы. Да и закончившийся наконец-то ремонт в доме, горящий огонь в очаге и приготовленный ею вкусный ужин настроили девушку на благодушный лад. Рассчитавшись с посёлком и накормив своих питомцев, маленькая охотница приступила к приёму посетителей. Слух об успешной охоте уже пробежался по посёлку Хунай, и визитёров оказалось много.

Прежде всего пришла мать и поздравила Валери с тринадцатилетием. В качестве подарка Салая принесла дочери сшитые ею собственноручно из плотной кожи защитные наручи для стрельбы из лука. Подарок оказался особенно ценным, так как охотница не раз уже попадала тетивой себе по запястью, и на её левой руке не проходили синяки. Девушка была очень тронута подарком, хотя и немного поворчала:

– Мама, ты каждый раз называешь разные даты моего дня рождения. То пятый день сезона дождей, то восьмой. А в этом году вообще шестой день…

Салая слегка смутилась и честно призналась, что сама не помнит точной даты рождения старшей дочери, но в любом случае произошло то событие где-то во время первых дней сезона дождей.

– Тогда как раз перед твоим рождением сильным ураганом повалило одну из стен этого самого дома, и рожала я под полуобвалившейся крышей под свист ветра и вспышки молний…

Дальнейший разговор с матерью почему-то не заладился. Салая явно торопилась вернуться в свой новый дом, боясь гнева Абраз-алта, да и на вылизывающуюся на топчане Сестрёнку женщина смотрела с явной опаской и недоверием, а потому отказалась от предложенного дочерью ужина, согласившись лишь прихватить с собой пару освежеванных звериных тушек. Когда за Салаей закрылись двери, Валери испытала явное облегчение, хотя и не сразу призналась в этом сама себе. Мать с каждым днём всё больше отстранялась и становилась чужой, и это было очень грустно.

Соседские мальчишки и девчонки, целой гурьбой пришедшие проведать бывшую подругу по детским играм, оказались более разговорчивыми и непосредственными. В общей компании пришла даже Лилит со своими подпевалами, хотя раньше она всегда брезговала посещать бедный дом Валери. Юная охотница оценила этот поступок Лилит как явный шаг к примирению, а потому не стала вспоминать старые обиды и старалась выглядеть доброй гостеприимной хозяйкой. Маленькая Ратси даже рискнула погладить Сестрёнку. Пантера явно опешила, испуганно прижала ушки и какое-то время терпела чужие прикосновения. Но всё же зверю такое проявление близости явно не понравилось, и следующего потянувшегося к ней ребёнка лесной котёнок уже полоснул по руке когтистой лапой.

Никто из детей от ужина не отказался, и Валери была весьма рада сохранению хорошего отношения с друзьями, пока непосредственная Ратси не проболталась, что это родители послали её и остальных детей к Валери, так как «у этой охотницы еды просто девать некуда, в то время, когда остальные в посёлке вынуждены экономить каждую крошку хлеба». Валери ни единым словом, жестом или выражением лица не показала гостям, что её задело такое отношение соседей. Но всё же определённые выводы для себя девушка сделала. Жадной молодая охотница себя не считала, однако справедливо полагала, что она честным трудом зарабатывает себе пропитание и вовсе не обязана содержать за свой счёт всю детвору посёлка Хунай.

После целой череды покупателей мяса и шкур, а также ставших слишком назойливыми ремесленников, дом Валери посетил верховный шаман. Был в этот раз Айдас-Хуф крайне официален и даже нацепил на голову свою тяжёлую разукрашенную яркими красками и расшитую перьями маску. Такой наряд свидетельствовал о том, что шаман собирался говорить не от себя лично, а представлял волю всего посёлка Хунай. Валери напряглась в ожидании неприятностей, и предчувствия её не обманули. Совет старейшин не мог больше игнорировать всё более настойчивые вопросы жителей посёлка насчёт судьбы пропавших охотников. А потому старейшины направляли её к Красным Скалам с заданием либо помочь вернуться заблудившимся охотникам, либо доставить в посёлок Хунай доказательства их гибели. Высказав волю властей посёлка, Айдас-хуф стянул с головы явно очень неудобную маску и уже нормальным тоном пояснил:

– Валери-урла, старейшины вовсе не дураки и не наивные оптимисты. Они прекрасно понимают, что охотников уже нет в живых. Но для того, чтобы официально объявить пропавших людей погибшими, нужны доказательства посерьёзнее слухов и рассказа воина враждебного к нам посёлка. У погибших охотников осталось имущество, остались жёны и дети. И чтобы старейшины могли действовать по закону, они и направляют тебя с этим заданием. Сразу скажу, путь к Красным Скалам далёк и опасен. Даже в сухое время дорога занимала около суток в одну сторону, и охотникам приходилось ночевать где-то в Лесу. А уж сейчас в сезон дождей, когда все реки и озёра вышли из берегов, я не могу даже представить, сколько времени займёт такой путь. Но кому-то всё равно пришлось бы идти, и старейшины полагают, что у тебя больше всего шансов остаться в живых и принести достоверные сведения.

Девушка устало опустилась на стул и закрыла лицо руками. Не имелось совершенно никакого способа отказаться от возложенного на неё опасного поручения - решение совета старейшин было обязательным