Галки - Кен Фоллетт

В два часа пополудни они достигли деревушки Сэнди, что в Бедфордшире. Автобус проехал по вьющейся проселочной дороге, свернул на немощеную лесную просеку и подъехал к большому зданию под названием Темпсфорд-хаус. Флик уже здесь бывала — это была точка сбора для близлежащего аэродрома Темпсфорд. Спокойное расположение духа ее покинуло. Несмотря на всю элегантность этого дома, построенного еще в восемнадцатом веке, для нее он символизировал невыносимое напряжение последних часов перед вылетом на вражескую территорию.

Для обеда было уже слишком поздно, но в столовой им подали чай с сандвичами. Флик выпила чаю, но была слишком возбуждена, чтобы есть. Тем не менее остальные с аппетитом поели. После этого все разошлись по комнатам.

Немного позднее женщины собрались в библиотеке, которая скорее напоминала гардеробную где-нибудь на киностудии. Здесь были развешаны пальто и платья, стояли коробки со шляпами и обувью, картонные коробки с этикетками «кюлот», «шоссетт» и «мушуар»,[36] а посреди комнаты на специальном столе стояли швейные машинки.

Командовала операцией мадам Гильмэн, худощавая женщина лет пятидесяти в платье-рубашке и шикарном жакете. На кончике носа у нее болтались очки, на шее висел сантиметр.

— Как вы знаете, французская одежда значительно отличается от британской, — заговорила она на идеальном французском с парижским акцентом. — Я не хочу сказать, что она более стильная, но, знаете, она… более стильная. — Она чисто по-французски пожала плечами, и девушки засмеялись.

Дело не только в стиле, мрачно подумала Флик; французские жакеты обычно на двадцать пять сантиметров длиннее британских, существуют бесчисленные различия в деталях, каждая из которых может стать фатальной и выдать агента. Поэтому вся одежда закупалась во Франции, ее также выменивали у беженцев на новую британскую одежду или тщательно копировали с французских оригиналов, после чего некоторое время носили, чтобы она не выглядела новой.

— Сейчас лето, так что у нас есть хлопчатобумажные платья, легкие шерстяные костюмы и непромокаемые плащи. — Мадам махнула рукой в сторону сидевших за швейными машинками двух молодых женщин. — Мои ассистентки подгонят одежду по фигуре, если она будет плохо сидеть.

— Нам нужна достаточно дорогая, но сильно поношенная одежда, — сказала Флик. — На тот случай, если нас будет допрашивать гестапо, я хочу, чтобы мы выглядели респектабельными женщинами. — Когда нужно будет стать уборщицами, они смогут быстро ухудшить свою внешность, сняв шляпы, перчатки и ремни.

Мадам Гильмэн начала с Руби. С минуту она пристально ее рассматривала, затем сняла с вешалки темно-синее платье и коричневый плащ.

— Примерьте вот это. Он мужской, но во Франции сейчас никто не привередничает. — Она указала в другой конец помещения. — Вы можете переодеться вот за этой ширмой, а для самых робких за столом есть небольшая комната. Наверное, хозяин дома там запирался, чтобы читать какие-то грязные книжки. — И снова все засмеялись — кроме Флик, которая уже слышала шутки мадам Гильмэн.

Пристально посмотрев на Грету, швея сказала:

— К вам я еще вернусь. — Она подобрала одежду для Джелли, Дианы и Мод, после чего все они скрылись за ширмой. — Это что, шутка? — повернувшись к Флик, тихо спросила она.

— К чему вы клоните?

Она повернулась к Грете.

— Вы же мужчина.

Флик разочарованно фыркнула и отвернулась. Швея за несколько секунд разоблачила всю маскировку Греты. Это было плохое предзнаменование.

— Вы можете провести многих, но только не меня, — добавила мадам. — Точно вам говорю.

— Как вы догадались? — спросила Грета.

Мадам Гильмэн пожала плечами:

— Неправильные пропорции — плечи у вас слишком широкие, бедра слишком узкие, ноги чересчур мускулистые, руки слишком большие — для специалиста это совершенно очевидно.

— Для этой операции она должна быть женщиной, — раздраженно сказала Флик, — так что оденьте ее наилучшим образом.

— Разумеется — только, ради Бога, не показывайте ее портнихам.

— Без проблем. В гестапо их не так много. — Уверенность Флик сразу увяла. Она не хотела, чтобы мадам Гильмэн знала, насколько она озабочена.

Швея снова посмотрела на Грету.

— Я дам вам контрастирующие юбку и блузку, чтобы уменьшить рост, и плащ на три четверти. — Подобрав одежду, она подала ее Грете.

Грета посмотрела на нее с неодобрением — она предпочитала более эффектные наряды. Тем не менее она не стала жаловаться.

— Я буду робкой и запрусь в примерочной, — сказала она.

Под конец мадам подала Флик светло-зеленое платье с соответствующим жакетом.

— Этот цвет оттеняет ваши глаза, — сказала она. — Можно не выделяться, но быть красивой. Может, так вам будет легче выпутаться из неприятностей.

Платье было просторным и выглядело как балахон, но Флик надела кожаный ремень, который подчеркивал талию.

— Вы так шикарно выглядите — прямо как настоящая француженка, — сказала мадам Гильмэн. Флик не стала ей говорить, что ремень нужен в первую очередь для того, чтобы носить на нем пистолет.

Надев свою новую одежду, они расхаживали по комнате, прихорашиваясь и хихикая. Мадам Гильмэн сделала хороший выбор, им нравилось то, что они получили, но кое-что нужно было подогнать.

— Пока мы будем подгонять одежду, вы можете подобрать себе кое-какие аксессуары, — сказала мадам.

Сразу забыв о всякой сдержанности, они в одном исподнем принялись валять дурака, примеряя шляпы и туфли, шарфы и сумочки. Забыв о предстоящей опасности, думала Флик, они находят простые удовольствия в новой одежде.

Вышедшая из примерочной Грета выглядела на удивление шикарно. Флик посмотрела на нее с интересом. Грета подняла воротник простой белой блузки так, что она стала стильно выглядеть, а бесформенный плащ накинула себе на плечи, словно мантию. Мадам Гильмэн приподняла бровь, но ничего не сказала.

Платье Флик нужно было укоротить. Пока это делалось, она исследовала свой жакет. Работа в подполье научила ее уделять внимание деталям, и теперь она тщательно проверяла строчку, подкладку, пуговицы и карманы, чтобы удостовериться, что все сделано в нормальном французском стиле. Она не нашла никаких изъянов. На воротнике красовалась этикетка «Галери Лафайет».[37]

Флик показала мадам Гильмэн свой потайной нож. Всего семь сантиметров длиной, с тонким лезвием, он был чрезвычайно острым, с маленькой рукояткой и совсем без эфеса. Нож находился в узких кожаных ножнах с дырочками для прошивки.

— Я хочу, чтобы вы зашили его под воротник, — сказала Флик.

Мадам Гильмэн кивнула:

— Сделаю.

Она выдала всем по маленькой стопке нижнего белья — по два комплекта, всё с бирками французских магазинов. С потрясающей точностью она подобрала не только нужные размеры, но и подходящий стиль для каждой женщины — корсеты для Джелли, кружевные трусики для Мод, синие панталоны и лифчики с пластинками для Дианы, простые сорочки и трусы для Руби и Флик.

— На носовых платках — метки различных бланшиссери[38] Реймса, — с оттенком гордости сказала мадам Гильмэн.

Под конец она достала разного рода сумки — холщовую спортивную сумку, кожаный саквояж, рюкзак и дешевые фибровые чемоданы разных цветов и размеров. Каждой женщине досталась одна из них. Внутри находились зубная щетка и зубная паста, пудра для лица, крем для обуви, сигареты и спички — всё французского производства. Несмотря на то что путешествие должно было продлиться недолго, Флик настояла, чтобы их полностью экипировали.

— Помните, — сказала Флик, — что вы не можете ничего с собой взять, кроме того, что вам сегодня выдали. От этого зависит ваша жизнь.

Смех сразу прекратился, как только они вспомнили об опасности, с которой столкнутся уже через несколько часов.

— Ладно, — сказала Флик, — теперь все расходитесь по комнатам и переоденьтесь во французскую одежду, включая нижнее белье. После этого встретимся внизу, за ужином.

В главной гостиной дома теперь находился бар. Войдя, Флик обнаружила там с десяток мужчин, некоторые в форме Королевских ВВС. По предыдущим визитам Флик знала, что все они выполняют секретные полеты во Францию. На доске были указаны имена или псевдонимы тех, кто вылетит сегодня вечером, а также время, когда они должны выйти из дома. Флик прочитала:

Аристотель — 19.50

Кап-н Дженкинс и л-т Рэмси — 20.05

Все Галки — 20.30

Колгейт и Бантер — 21.00

М-р Волдырь, Парадокс, Саксофон — 22.05

Она посмотрела на часы. Сейчас было шесть тридцать. Еще два часа.

Усевшись возле бара, она оглядела помещение, думая о том, кто из присутствующих вернется и кто погибнет на поле боя. Некоторые были ужасно молоды, они курили и шутили с таким видом, будто их ничего не беспокоит. Те, кто постарше, выглядели настоящими ветеранами и смаковали виски и джин с мрачным пониманием, что эта рюмка может оказаться последней. Флик думала об их родителях, женах или подружках, об их детях. Сегодняшняя работа причинит некоторым из них такую скорбь, которая никогда полностью не угаснет.