Стрим - Иван Валерьевич Шипнигов

на лицо девушки из тиндера во время прилюдии, когда она сгорает в огне ласки, можно положить телефон с открытым тиндером с какой хочешь девушкой. и получать от этой двойной девушки двойное удовольствие и удовлетворение. но не успел эту шутку сказать, т. к. злость разгоралась потому что они надсмехались и подсмеивались. тоже в принципе как Наташа и Настя. это мы уже опять сидели после парной в зале для отдыха под лосинными рогами. а как были в парной не помню. как бы такое маленькое слабое пятно в памяти вместо парной.

я им всем сказал, нет. просто нет. у меня свой напиток, и своя жизнь. я скоро женюсь на девушке которая носит под сердцем моего наследника. и буду жить в доме ее родителей тоже как наследник! и еще Владимир Георгевич отпишет мне другой дом тоже как наследнику!! и еще я стану хозяином и наследником всего этого вашего Торгового Дома Охотный Ряд!!! а какая жизнь у вас? что вы постоянно подсмеиваетесь?? притворяетесь веселыми друзьями и Наташей и Настей??? а сами на работе постоянно подсмеиваетесь. и здесь тоже в простынях подсмеиваетесь и насмехаетесь! я же вижу под простынями все ваше голое нутро!! вот вы Витя и Паша. простые охранники!!! а вы Виола Снежанна и две Анны-Марии! вы вообще индивидуальные проститутки без лица!! которых по просту жалко!!!

в общем разворошил я их лосинное гнездо.

сказал это и открыл 2 бутылку, т. к. 1 я уже получается выпил. и тут Паша первый раз на моей памяти и наверное в своей жизни что то сказал в слух. это я лучше всего из того мальчишника запомнил, т. к. Паша до этого никогда ничего не говорил. я ему сейчас всеку, сказал Паша и встал. и у него простыня начала падать. а Витя на меня посмотрел так внимательно. Пашу за руку взял остановил и всем им сказал: пойдемте в парную. и все ушли в парную.

дальше помню маленькими кусками, вокруг которых много больших слабых пятен. помню как хотел тоже пойти в парную. но не мог открыть дверь. а за темным стеклом видел как они голые парятся и подсмеиваются. вообще все с той ночи и до этой помню и вижу как-будто через такое темное стекло. помню как они играли на бильярде. я хотел с ними тоже играть но они не брали меня играть. не ругались на меня ничего. а просто переставали играть когда я подходил к столу. забирали кий с собой и уходили. кий это такая палка для игры в бильярде, не все могут знать.

помню что падал в басеен не однократно когда они там плавали. и когда я падал они переставали плавать и вылазили из басеена. не ругались на меня ничего. молча вылазили и все. и уходили. помню что все кроме двух Анн-Марий ушли куда-то. я догадался что они спрятались по комнаткам чтобы делать там плохое индивидуально с девушками. делать там свои прилюдии и ласки которые мне нельзя делать с Настей и которые я никогда не буду делать с Наташей. я дергал двери в комнатки а они там заперлись и надсмехались надо мной. я слышал их через двери. и вообще все звуки с той ночи помню и слышу у себя в голове как-будто через эти двери. слышал Витю с Виолой и Пашу со Снежанной. и я помню что все имена, даже те которые подсмеиваются и надсмехаются надо мной, надо писать с Больших Букв как научила меня настя. помню что потом нашел двух Анн-Марий. они сидели под лосинными рогами молча и смотрели на меня как-будто через тиндер, как принцесы и со страхом. и когда я подошел они тоже ушли. помню, как хотел открыть 3 бутылку коньяка т. к. 2 я уже получается то-ли выпил то-ли пролил. но не мог открыть т. к. был уже очень пьяный и дурной. помню как просил открыть бутылку и кусал логти. как лежал и как Виола или Снежанна или Анна или Мария или все вместе держали мою голову и говорили: Леша хороший.

и я повторял что да, Леша хороший. но только все почему-то перестают играть и вылазят и уходят и запирают двери когда Леша приходит. помню, как Паша, уже опять молча, в пред баннике одевал меня. и т. к. я падал то у него простыня тоже все время падала. и он ее тоже надевал. правильно надевать одежду и одевать кого-то. не все могу знать.

помню потом стекло такси. и дверь дома. помню что уже было утро, но не помню какого дня это утро. еще сходил в пятерочку. а там дверь получается сама как одно сплошное стекло. помню как не русские девушки из пятерочки, которых не встретишь в тиндере, смотрели на меня все равно тоже как-будто из тиндера. со страхом. а охранник не вызвал полицию а только одевал мне куртку и выводил под руки. как Паша. тоже молча.

к чему я все это вспоминаю. к тому что мне сейчас очень плохо, тошнит и слабость. хочу уснуть но кажется что никогда не смогу уснуть. сейчас темно, ночь. но я не помню какого дня эта ночь. на полу бутылки из-под коньяка. даже не хочу считать сколько их и умножать на сколько денег я потратил. и обворовал и потратил себя я сам. не кто иной. надо вставать. все вспоминать. всем звонить. все прибирать. в телефоне уведомление что пропущенный вызов или пришло уведомление что списались деньги с карточки. страшно туда смотреть честно говоря.

48

– С самого своего Дня Рождения я поняла, что любовь – это не просто коробка сливочных помадок. Которую можно просто продать, купить, подарить. Любовь – это гораздо нечто большее. Любовь – это сама ты. Но только укутанная в теплый мягкий вязаный шарф. Укутавшись в любовь, как в шарф, ты защищена от холодного ветра и снежинок в лицо. И там, где сегодня шелестят снежинки, завтра может наступить лето. С теплыми капельками ласкового дождя на лице… Но, впрочем, я отвлеклась.

– Анна, впрочем, ты сильно отвлеклась.

– Возможно, Мария! Но какая это была прекрасная свадьба! Просто карамельная сказка, а не свадьба. Все девочки, хоть и никогда не признаются даже самим себе, очень глубоко в душе хотят такую свадьбу-сказку. И мы с моей подругой Марией, как правило, не стали исключением. Но обо всем по порядку и сначала. Одиночество преследует меня с самого дня рождения…

– Мне рассказывай! А не каким-то левым непонятным людям.

– Я оттачиваю свое повествование!

– На мне оттачивай. По порядку и сначала. Но не с такого начала.

– Да, Мария, ты, как всегда, права. Краткость – искра таланта.

– Что ты пыхтишь как слон? Нормально можешь рассказывать?

– Это я судорожно вздохнула про себя, как после горьких очищающих слез.

– Да не про себя ты вздохнула, а вслух. Как слон.

– Пожалуйста, помолчи! Ты отвлекаешь и раздражаешь мое повествование!

– Да пожалуйста! Люди потом будут слушать твое повествование. Я-то была там, и так все знаю.

– Ты знаешь, как дышат слоны?