Тени прошлого - Кирилл Алейников

— Полковник Елена Дунай. Скажите, пожалуйста, господин адмирал, есть ли возможность спасти оставшихся в живых жителей планеты, и сколько этих жителей осталось.

В этот раз Волошин не чмокнул губами. Подумав ровно три секунды, что, очевидно, являлось его давней привычкой, он сказал:

— Точной цифры уцелевших у нас нет. Предварительная оценка говорит о том, что погибло от девяноста пяти до девяноста девяти процентов населения. Что же касается возможности спасти оставшихся в живых — этим занимаются соответствующие службы, разрабатываются соответствующие планы.

Наконец дали возможность задать вопрос представителям масс-медиа. Поднявшийся молодой человек, которого Симмонс, кажется, видел однажды по телевидению, поправил прическу и громко, что аж загудела звукосистема, спросил:

— Роберт Хешшерман, канал «Галактика». Господин Адмирал, входит ли в планы военной операции уничтожение планеты? И второе: в каком качестве упоминаются неизвестные корабли в манускриптах Сейтхента?

Поморщившись, Волошин вздохнул и привычно подумал ровно три тысячи миллисекунд.

— Господин Хешшерман, все, что касается скорой военной операции — информация секретная. А в манускриптах расы Сейтхент, — адмирал бросил взгляд на посла сейтов, и, получив едва заметный кивок, продолжил. — В манускриптах расы Сейтхент неизвестные корабли упоминаются в качестве кораблей Предтеч.

В зале снова раздались вздохи, даже возгласы удивления. Поднявшаяся без разрешения женщина-репортер, не представившись, спросила:

— Каких ещё Предтеч, адмирал?

Строго глянув на неё, и похоже, даже сдвинув ещё больше брови, Волошин задумался. В этот раз думал он гораздо больше — секунд десять.

— Некие существа, положившие начало расе сейтов.

Симмонс ещё долго слушал различные вопросы, задававшиеся голограмме адмирала; слушал ответы голограммы на эти вопросы. Ничего более существенного сказано не было, и, когда заседание, превращенное в пресс-конференцию, закончилось, подполковник облегченно вздохнул.

При выходе из зала его вдруг кто-то окликнул. Повернув голову, Симмонс увидел стоявшего неподалеку, средь огибающих его людских потоков мужчину лет пятидесяти, крепко сложенного, с короткой стрижкой. Форма на нём принадлежала службе Военной Разведки Флота — абсолютно чёрная с чёрными же вставками из искусственной кожи.

Подполковник подошёл к нему и отдал честь. Незнакомец просто кивнул, не желая, видимо, подносить руку к непокрытой голове, и представился:

— Рой Симмонс, меня зовут Ренат Газимов. Я попрошу вас следовать за мной.

Произнеся эти слова, офицер развернулся и шагнул в толпу. Подполковник, не заметив погон, сказавших бы ему о звании разведчика Газимова, но зато увидев нашивки явно старшего офицерского состава, решил, что пререкаться будет глупо и — возможно — чревато. Быстрым шагом он нагнал незнакомца и пошел за ним, ломая голову, кому и для чего понадобилась его весьма неяркая персона.

Разведчик привел его в большой кабинет, уставленный мониторами и разнообразной аппаратурой для голосъемки. У дальней стены за большим столом сидел полноватый лысый старичок с густыми бровями — тот самый адмирал Евгений Волошин. Должно быть, конференцию он проводил именно из этого кабинета.

Газимов, не отдав чести столь высокопоставленному военачальнику, бесцеремонно плюхнулся в широкое кресло. Симмонс вытянулся рядом по стойке «смирно».

— Садитесь, господин подполковник, — сказал адмирал, смотря на него цепким взглядом своих глубоко посаженных глаз. Если бы не частое моргание, то взгляд был бы тяжелым и неприятным, а так чувствовалась просто сила и уверенность Военного стратега.

Присев на свободное кресло, коих в кабинете было великое множество, Симмонс ждал разъяснений, глядя на отражающую поверхность лакированного стола.

— Я попросил господина генерала разыскать вас и привести сюда, чтобы задать вам два вопроса, — начал Волошин.

«Надо же, — подумал подполковник, — этот Газимов, оказывается, генерал! Вот кого теперь по мою душу посылают».

— Итак, вопрос первый. Считаете ли вы себя хорошим солдатом, Рой?

Командир истребительного крыла поднял глаза на адмирала. Что, интересно знать, имеет ввиду этот старик? Неужто его хотят погнать из Армии за пьянство? В тайне летчик-истребитель был уверен, что рано или поздно это произойдёт, но не думал, что при таких высоких чинах.

— Я считаю себя хорошим пилотом, сэр. Я подчиняюсь приказам и предан своей расе. — Всё, что сказал Симмонс, было правдой; он действительно являлся отличным пилотом — скорее асом, — всегда выполнял приказы, какое бы личное мнение о них не имел, и был полностью предан Человечеству. При ответе военачальнику подполковник голосом выделил слова «подчиняюсь приказам», дабы, возможно, исключить необходимость второго вопроса. Но адмирал задал вопрос по-другому, а не так, как предполагал Рой.

— Очень хорошо. Теперь вопрос второй. Вы согласитесь немедленно спуститься на Офелию для выполнения особого задания?

Вторым вопросом, по правде сказать, Симмонс был потрясен. Он ждал чего-то подобного, но в форме приказа, а не просьбы. Что, интересно, за задание приготовил для него командующий объединенной группировкой? И почему именно для него? Подполковник бросил взгляд на генерала — тот, развалившись в кресле и положив ногу на ногу, с великим интересом разглядывал свои ногти; на его лице была видна полная отстраненность и безразличие к разговору. Переведя глаза обратно на Волошина, Симмонс сказал:

— Я готов выполнить любой приказ, сэр.

Адмирал еле заметно качнул головой, затем вздохнул, сложил губы трубочкой и, подумав, вероятно, точно три секунды, чмокнул:

— Нет, подполковник Симмонс. Приказывать вам этого никто не будет; вы должны согласиться на задание абсолютно добровольно. И я повторяю свой вопрос: согласны ли вы выполнить особое задание на Офелии?

«Черт побери, да что надо этому старикану?!» — всё больше и больше не понимал ситуации Рой.

Некое особое задание. По доброй воле. И этот генерал из Разведки недаром тут сидит. На смерть меня посылают, что ли? И ведь говорит — абсолютно добровольно! Ишь ты, хитрец какой!

Ответ, вылетевший из уст подполковника, удовлетворил Волошина, а вот его самого поверг в жуткое изумление, от чего брови Симмонса подпрыгнули вверх:

— Да, сэр.

Вот ведь как бывает: думаешь об одном, а говоришь при этом абсолютно другое.

— Что ж, — откинулся на спинку кресла адмирал. — Тогда господин Газимов проведет для вас инструктаж.

Генерал оторвался от своих ногтей, которые всё это время с большим интересом изучал, и взглянул на Симмонса. Вот у него-то был тяжелый взгляд человека, всю жизнь разгадывавшего всякие тайны и загадки; человека, по долгу службы обязанного быть хитрее и умнее всех; человека, от которого можно ожидать чего угодно. Смотря таким образом, что подполковник не смог определить, в какой именно глаз ему смотрит разведчик, тот начал говорить. Голос его оказался под стать взгляду: жесткий, твёрдый, не терпящий пререканий, в то же время не лишенный некоей доверительности, даже нежности.

— Мы рады вашему ответу. Добровольное согласие на участие в задании необходимо для максимальной его эффективности. Я могу предположить, какие вопросы возникнут или уже возникли у вас, и постараюсь ответить на максимальное их количество.

Генерал сцепил руки в замок и продолжил:

— Вы, господин Симмонс, не единственный претендент на выполнение этого задания — были и другие. Но вы первый, кого мы вызвали к себе и, соответственно, первый, кто согласился. Послужной список и личные качества — те критерии, по которым отбирались претенденты. Задание, которое вы теперь должны выполнить, является секретным и — не буду скрывать — весьма опасным. Заключается оно в следующем.

Газимов взял в руку пульт дистанционного управления, и из стоящего на столе голопроектора вырвались цветные лучи, составившие объемное изображение двух девушек-офицеров.

— По нашим данным, на Офелии находятся два агента Специального Отдела Военной Разведки — моих непосредственных подчинённых. Вшитые им в тела биодатчики говорят, что оба агента живы. Личные качества ЭТИХ агентов обязывают меня поднять их с планеты после того, как они завершат сбор необходимой нам информации.

Голограммы девушек в полный рост сменились на портретные, и Симмонс смог оценить привлекательность секретных агентов.

— Как вы понимаете, господин подполковник, уничтожение Офелии не является частью наших интересов. Потеря стратегически важного опорного пункта в области доминирования людей приведет к сильному ослаблению наших позиций у границ враждебных цивилизаций: Селесской, Каоли и Тубанги. Конечно, если не будет другого выхода, Флоту придётся открыть огонь по планете — мы не можем позволить врагу покинуть её, так как и наша эскадра, и соединения союзников будут в этом случае, вероятнее всего, уничтожены. Через два локальных дня сюда прибудут дестроеры «Титан» и «Арма» («Мегал» вы, надеюсь, уже видели). Следовательно, у вас есть примерно сорок часов. По истечении этого срока по Офелии будет дан залп.