Наживка для вермахта - Александр Александрович Тамоников

бойцы делали то же самое: кидали гранаты, продолжая бежать к вражеской траншее.

Глеб первым поднялся в атаку, и во вражеский окоп он спрыгнул первым. Повел стволом автомата влево, вправо – есть ли кто живой? Нет, живых, кажется, никого не осталось…

И, едва он так подумал, из ближайшего блиндажа вынырнул немецкий офицер. В руке он держал пистолет. И не просто держал – он немедленно выстрелил в Шубина. Разведчик почувствовал, что его словно раскаленными щипцами дернули за плечо. Пуля пробила телогрейку и, как видно, сорвала кусок кожи и плоти на плече. Но Шубину было не до раны. Он выстрелил во врага, однако немец успел скрыться за углом траншеи. И оттуда сразу же донеслись несколько пистолетных выстрелов: противник Шубина стрелял по кому-то из бойцов его роты.

– Ах ты, гад! – воскликнул разведчик и бросился туда же, за угол. Немецкий офицер стоял сразу за поворотом. Когда Шубин на него выскочил, немец выстрелил в него в упор. Тут промахнуться было невозможно. Однако разведчику повезло: боек «вальтера» щелкнул, но выстрела не последовало: у немца кончились патроны. Однако враг и не думал сдаваться: он выхватил из ножен кинжал и кинулся с ним на разведчика. Шубин не успевал воспользоваться автоматом – они находились слишком близко друг от друга. Поэтому он отбил руку с занесенным кинжалом и, в свою очередь, нанес противнику удар в шею, стараясь попасть в кадык. Но немец наклонил голову, и удар пришелся в подбородок. Они начали бороться. Неизвестно, чем бы закончилась эта борьба (немец оказался физически очень крепким противником), если бы не раздался выстрел. Офицер обмяк и повалился на дно траншеи. А Шубин увидел стоявшего в двух шагах Шевырева с автоматом в руках.

– Вот, положил гада, – сказал разведчик. – Или он нам нужен был живым?

– Нет, живые они нам больше не нужны, – ответил Шубин. – Правильно сделал, что положил.

Он быстро прошелся по траншее. Надо было навскидку оценить, велики ли потери в ротах, все ли командиры живы. Оказалось, что потери сравнительно небольшие и все три лейтенанта, командиры рот, целы. Значит, батальон мог продолжать движение вперед.

Но прежде чем начать такое движение, надо было выбраться из траншеи. А это оказалось не так просто сделать. Участок траншеи, который они захватили, выходил не на главную улицу хутора, а на дома окраины. Но эти дома тоже были превращены в опорные пункты немецкой обороны. Едва Шубин выглянул из-за бруствера траншеи, как над головой у него пронеслись пули, выпущенные из пулемета. Пулеметное гнездо, как он определил, находилось в доме, стоявшем справа.

– Скажи, у тебя зажигательные есть? – спросил Шубин у к нему ближайшего бойца.

– Нет, товарищ капитан, – ответил тот.

– Тогда передай по цепи, спроси, у кого есть зажигательные пули, пусть идет сюда, – приказал разведчик.

Солдат выполнил приказ, и спустя несколько минут к Шубину подбежал боец третьей роты.

– У меня есть зажигательные, товарищ командир! – доложил он.

– Ну-ка, подогрей вон ту избу, – приказал Глеб.

Боец пристроился на бруствере, навел винтовку на цель и выстрелил. После третьего выстрела крыша, где находилось пулеметное гнездо, вспыхнула. Солдат выстрелил еще несколько раз, и загорелась стена рядом с местом, где расположился пулеметчик.

– Ну, теперь ему будет не до нас, – рассудил Шубин.

Он обернулся к бойцам справа и слева от себя:

– Передайте по цепи: приготовиться к атаке!

Дал солдатам несколько секунд для подготовки к бою, а затем зычным голосом прокричал:

– Вперед, в атаку!

Батальон поднялся и двинулся вперед. Немцы, засевшие в домах окраины, пытались помешать атаке интенсивным огнем, но остановить советских бойцов не смогли. Спустя несколько минут солдаты уже были у стен домов. В окна домов полетели гранаты, раздались взрывы. Затем бой переместился внутрь домов. Еще несколько минут – и со второй линией вражеского сопротивления было покончено, как и с первой.

– Вперед, вперед! – подгонял бойцов Шубин. – К штабу, к центру селения!

Бой переместился на улицы Советского. И тут выяснилось, что бойцы шубинского батальона намного опередили другие подразделения. На соседних улицах еще было полно немцев. Приходилось, двигаясь через огороды, через дворы, выбивать их оттуда.

Продвинувшись вперед метров на сто, бойцы батальона достигли большого двора, в котором немцы расположили минометную батарею. Вокруг нее были устроены окопы, где сидели солдаты, защищавшие минометчиков. Снова разгорелась жестокая схватка. Но вот и батарея осталась позади. Наши войска продвигались все ближе к центру Советского, подавляя последние очаги сопротивления. И вот наконец, обогнув очередной дом, Шубин заметил вдалеке знакомые шинели и телогрейки наших солдат.

– Прекратить огонь! – скомандовал он. – Там наши!

Действительно, хутор Советский был полностью освобожден от противника. Последние группы немцев, видя бесполезность сопротивления, сдавались. Наши солдаты забирали убитых, помогали раненым добраться до края хутора, где их должны были забрать санитарные машины.

К Шубину подошел полковник Уколов.

– Молодец, Шубин! – сказал он. – Вон как мы лихо этот хутор отбили – а все благодаря грамотно проведенной разведке.

– А теперь куда нам, товарищ полковник? – спросил разведчик. – На Калач?

– Калач, как мне только что сообщили, уже занят частями Двадцать шестого танкового корпуса Юго-Западного фронта, – ответил Уколов. – Нам осталось преодолеть последние пятнадцать-шестнадцать километров, еще занятых немцами, и соединиться с нашими. Где-нибудь в степи встретимся. Собирай свой батальон и поехали!

К Шубину подъехал один из танков, приданных его батальону. Это оказался танк, в котором находился командир танкистов лейтенант Кожемякин. Он сообщил разведчику, что сгорел еще один танк его роты, так что в его распоряжении осталось лишь три машины. Надо было узнать, какие потери в пехотных ротах. Шубин стал собирать командиров и выяснил, что командир первой роты Анатолий Козица погиб. Вообще из первой роты мало кто остался в живых – бойцы этой роты попали под самый плотный пулеметный огонь. И было очень много раненых.

Поскольку медики еще не добрались до передовых частей армии, было решено посадить всех раненых на две машины. Оставшиеся в строю пехотинцы разместились в третьем грузовике, а кто не поместился в нем, сели на танковую броню. И вот батальон покинул Советский и покатил вперед, на северо-запад.

Проехали два километра и снова наткнулись на немецкие позиции. Они были устроены прямо в степи, на краю балки. Как видно, немцы только что прибыли на это место и едва успели расположиться. Видимо, командование 6-й армии лихорадочно пыталось избежать окружения и бросало сюда, в район Калача, все силы, которые у него еще оставались. В данном случае оставшиеся у врага силы состояли из четырех старых танков и сотни пехотинцев с двумя пулеметами. Войскам Сталинградского фронта понадобилось буквально