Верхний мир - Феми Фадугба

и юркнул в красное кирпичное здание.

Даже не думая, как нелепо тут выгляжу, я пролез к окну и в щелочку между шторами проводил глазами пацанов – одного на скутере, другого без, – которые прошкандыбали мимо.

Фффух. Я отвернул голову от окна и уперся носом в чувака, которого, судя по роже, моя юная энергия в этом чопорном месте явно не вдохновляла. Судя по тому, насколько ему не все равно, это наверняка хозяин паба, решил я.

– Чем могу помочь, сэр? – он надвинулся одним гладким движением, словно по льду скользил.

Седые прядищи по обе стороны лба, как у ведьмы, и бас такой, словно тебе динамик к грудной клетке приставили.

– Я тут встречаюсь с друзьями, должны подойти через секунду, – я бочком отодвинулся от окна. – Вот, смотрю, не идут ли они.

Не слишком убедительно, но что поделать.

Он скрестил руки на груди и перенес вес с ноги на ногу.

– Мне понадобятся ваши документы, чтобы я мог вас обслужить.

– Не надо документов, чувак, – я перешел на кокни, на котором звучал старше. – Пить я не собираюсь, только ужинать. Слыхал, у вас тут офигенные фиш-энд-чипс. Не против, если я наверху сяду?

И не успел он рта раскрыть, как я уже был на пятой ступеньке.

Верхний этаж недавно красили, но пахло там все равно многолетним сигарным дымом. В комнате было пусто, только у бара какая-то молодая гото-пара жрала на двоих тарелку пастушьего пирога. Ненавижу это хрючево. Специй всегда мало, а пропорция мяса к картошке – какая-то противоестественная. Но когда от обеда в тебя попала хорошо если половина, даже пастуший пирог выглядит кайфово. От каждого бряка прибора по фарфору у меня рот наполнялся слюнями. Я выбрал столик с максимальным обзором на автобусную остановку и заказал подвалившему официанту фиш-энд-чипс, как и обещал.

Я положил на стол телефон и уставился на него с такой страстью, что жевнув губу, прокусил ее до крови. Сося медную кровь, я сидел и гадал, не текстнуть ли еще Гидеону… учитывая, сколько всего мне бы надо узнать. Выбора нет, решил я и тронул иконку на экране.

Эссо:

Пасип за инфу. Еще че слыхал?

Гидеон:

Один пацан из С. П. Д. нашел твою бумажку с именами Ди и директора. Все говорят, ты стукач, бро.

Я швырнул мобилу по столу, словно из нее демоны лезли. Судорожно проверил карманы: директорского листка там не было. Глубже, глубже, каждый угол обыскал – нет его, одна труха какая-то мелкая. Вот дерьмо! Наверняка вывалился, когда я тащил оттуда телефон, гонясь за Надьей.

Гидеон:

Серьезно, бро. Ди жаждет крови.

Единственный возможный сиквел предыдущей СМС, да. Со стукачами у нас на полумеры не тратятся. Правосудие будет быстрым и тотальным. Чтобы всем заинтересованным вышел урок.

«Правило номер раз: никогда не сри на своих. Правило номер два: они тебя не уважают – ты не уважаешь их». Даже не помню, что там дальше, зато помню, как весело горланил эти стишки, ухмыляясь во всю рожу и даже, блин, не догадываясь, каково оно на самом деле – жить такой жизнью, быть рабом этих правил.

Копать-колотить… ну как, как самый странный и говняный день моей жизни сумел стать еще странней и говнянее?!

Принесли дымящуюся треску, и я вытаращился на нее так, будто никогда ничего подобного не видел.

Вот мог ли ты, Эссо, еще пару дней назад представить, что сегодня сдохнешь?

Гото-молодежь свалила. Второй этаж паба вымер. Тупые бежевые обои на стенах… тупое все… Аппетит кончился от слова совсем. Мне едва хватило сил, чтобы оторвать вилку от стола. Телефон брякнул новое уведомление.

Гидеон:

В Пекхэме безопасно. Текстнул Робу, он сказал, у вас семинар вечером в библиотеке. Ты как там держишься?

Я от неожиданности заглотил кусок картошки целиком. Совсем забыл сказать им про библиотеку! Даже в голову не пришло, что они могут пойти туда без меня.

Я протянул руку за телефоном, чтобы написать им, предупредить, но он уже сам, вибрируя, полз ко мне по столу. Господи, только бы это был Гидеон с хорошими новостями! Или Надья! Или Като с каким-нить гениальным планом спасения.

Еще когда я резал треску пополам, у меня руки тряслись, и с тех пор колотун усиливался с каждой секундой – теперь я уже даже мобилу ровно держать не мог, чтобы понять, кто звонит: буквы так и прыгали перед глазами.

Входящий звонок:

неизвестный

Надо бы, по идее, не брать. Я и не взял бы, но вмешались рефлексы, и палец сам нажал на зеленую кнопку.

– Добрый вечер, Эссо, – голос был нетвердый… и белый.

Кого еще черт при… Но не успел я додумать эту мысль, как мне уже все объяснили.

– Это мистер Суини. У меня для тебя плохие новости.

Еще какие-то плохие новости. Я вдавил телефон в ухо и схватился свободной рукой за край стола.

– Я сообщил Крачли о твоем… гм… нежелании сотрудничать. По этой причине, а также из-за твоей сегодняшней драки с Девонти и прошлых нарушений ты исключен из школы.

Исключен?

Слово было какое-то… нереальное.

– Тебе домой в понедельник придет официальное письмо, так что в школу можешь после каникул не возвращаться – тебя не впустят в здание. Ах да – я уже предупредил Крачли, что ты угрожал распустить о нас обоих лживые слухи. У тебя был шанс поговорить с ним первым, но ты его упустил.

Я прямо слышал, как он довольно ухмыляется.

– Но не казни себя за это – он бы все равно никогда не принял твою сторону против моей. Удачной самостоятельной жизни, Эссо Аденон.

Голос смолк, экран почернел.

Я не успел вставить ни слова.

Кажется, трубка выскользнула у меня из пальцев и брякнулась об пол. По экрану разбежалась паутина трещин. Слишком много дерьма сразу на одну мою голову. Я столько не вынесу. Соседний столик поплыл и размазался. Желчь поползла по горлу, от кисло-горького вкуса захотелось блевать. А еще через секунду меня словно кто-то схватил обеими лапищами за горло и стал жать… жать… и вот в легкие уже не пролезала ни единая молекула кислорода, Чем больше я пытался оторвать от шеи эти невидимые руки, тем сильнее раздирал собственную шкуру. И страх с наслаждением жрал боль, а боль питала страх, и с каждой новой петлей этого адского цикла оба делались жирнее и жаднее, жирнее и жаднее…

Это вот так ощущается сердечный приступ?

Я, наверное, сейчас умру.

Я хотел вскочить со стула, но меня к нему как приклеило. И вдобавок заперло внутри тела, на котором живыми остались только глаза. Я рвался на свободу, не двигаясь с места, и весь непомерный груз сегодняшних видений валился на меня смертельным камнепадом: да, все они были не только реальны, но еще и неизбежны, неотвратимы, неостановимы. Кровавая смятка из Престона под колесами уже