Следы на воде - Сергей Ефанов

Мне показалось, что принцесса посмотрела на меня виновато, потом она сказала:

— Это ведь я попросила тебя поехать с нами… Прости… Я не думала что мой брат будет настолько параноиком, что заподозрит тебя. Он… Он на самом деле не такой плохой. Понимаешь… у него были основания так поступить, серьёзные основания.

Принцесса замолчала, и мне показалось, что она смотрит на меня изучающе. Я же всё так же смотрел в угол и молчал.

— Я понимаю, у тебя нет причин мне верить, — сказала она, — Хорошо…

Она стянула с себя повязку закрывающую её глаза, и сказала:

— Пожалуйста, не рассказывай никому об этом.

Я скосил свой взгляд и просто обомлел. Под повязкой оказалось совершенно невообразимое нечто, больше всего оно напоминало плотную ленту сделанную из маленьких разноцветных переплетающихся змеек. Лента обвивала голову принцессы, закрывая её глаза и прячась в её волосах. Самих глаз не было видно совсем.

— Я вовсе не слепая, — сказала Иллири тихо, — Меня прокляли ещё до моего рождения. То что ты видишь, называется проклятье Имперской Короны. Его создал Великий Русский Медведь.

— Что?! — я даже привстал от удивления. — Это мой дед наложил его на тебя? За что?!

Илли грустно кивнула, и начала рассказывать:

— Это долгая история. Мой отец, граф Аркадий Васильевич Шувалов, русский. Его послали в Скандию с заданием внедриться в высший круг дворян. Там он встретил мою маму, принцессу Рогнеду. Так случилось, что они полюбили друг друга, но их любовь была запретной! Отношения между Скандским Королевством и Российской Империей в те годы были практически на грани войны. Отец рассказал ей обо всём, она его простила, и они тайно поженились. Но в России его посчитали предателем. Они наслали на него проклятье Имперской Короны. Моя бабушка предвидя это, постаралась заранее защитить его. Она сделала так, что проклятье посчитало его мёртвым. Казалось, что всё получилось. Но когда родилась я, та в ком течёт кровь моего отца, проклятье пало на меня. Чтобы не обострять и так напряжённые отношения между нашими странами, всем объявили что я родилась слепой. Я ношу эту повязку, скрывающую проклятие, уже 16 лет. И буду носить её до самой смерти.

Илли замолчала, а я не знал что сказать. Всё услышанное плохо укладывалось в моей голове. Это было похоже на кошмарный сон.

— Теперь ты понимаешь, почему МакГвайр тебя заподозрил? Он побоялся, что тебя подослала Имперская Безопасность. Когда он понял что это и правда совпадение, он обозлился. Больше на самого себя, чем на тебя, но признаться и извинится, ему не позволила его глупая гордость.

Илли вдруг повернула лицо к двери и громко сказала:

— Заходи! Хватит подслушивать!

В комнату вошёл виконт, и вид у него был очень смущённый и виноватый.

— Может, всё-таки не стоило всё это рассказывать, сестра? — сказал он.

Илли обернулась на его слова, и мне показалось, что она что-то сказала ему мысленно.

— Нет, нет, как скажешь! — добавил он через секунду.

— Простите меня, сэр! — обратился он уже ко мне. — Я наверное и правда параноик, но очень уж всё складно получалось… неизвестный никому ранет из России очаровывает мою сестру настолько, что она даже берёт его с собой на вечеринку…

— Ой! — вдруг вскрикнул виконт, потому что Илли заехала ему по ноге. — Молчу, молчу!

— Простите меня, — снова сказал он, — Я понимаю, что сделанное мной невозможно исправить словами, поэтому я приму любое наказание, которое вы мне назначите!

МакГвайр замер, и ожидающе на меня посмотрел. Я вздохнул. История рассказанная Илли, потрясла меня до глубины души. По сравнению с ней, поступок МакГвайра показался мне сущей ерундой, тем более, что у него, если подумать, и правда были основания меня подозревать. Он защищал свою сестру, и кто я такой чтобы судить его? В общем, я улыбнулся и сказал:

— Ладно, давай забудем эту неприятную историю. Будем считать что её никогда не было. Хорошо?

— Хорошо. — с чувством облегчения сказал МакГрайр. — Спасибо! Знаешь, я похоже понял почему ты так ей понравился!

Говоря это, виконт попытался отодвинутся от ещё одного пинка, но не смог, нога Илли оказалась именно там, где он остановился.

— Уууу!!! — только и смог прошипеть он, потирая ушибленную ногу, — Сестра, так скоро и я слягу в кровать!

— Жаль что я не попала по твоему длинному языку! — ответила Иллири.

— Не обращай внимания, на этого болвана, — сказала она мне, — Он больше притворяется, чем ему действительно больно.

— Похоже с вами не соскучишься! — сказал я весело, — Вы прямо как родные! Если бы не знал, никогда бы не подумал что вы двоюродная родня.

— Мы с Иллири, с самого детства росли в вместе, — пояснил виконт, потирая ушибленную ногу, и шутливо добавил, — Представляешь, что мне пришлось вытерпеть?

— Не только ты один был пострадавшим! — парировала принцесса, — Вспомни, кто в пять лет принёс мне букет искусственных некрашеных роз, и сказал что они настоящие? А???

— Ты до сих пор помнишь этот случай?

— Ещё бы! Ты сделал меня посмешищем всего дворца!

Они ещё минут пять так переругивались друг с другом, а потом Илли сказала, что мне пора отдохнуть, и вытолкала МакГвайра за дверь. Я и правда почувствовал себя уставшим, так что через несколько минут крепко уснул.

* * *

Мне разрешили вставать только через день. Всё это время принцесса ухаживала за мной, как за маленьким ребёнком, кормила с ложечки, проверяла моё состояние и развлекала разговорами, когда я не спал. С одной стороны, мне было приятно такое внимание, но с другой, мне очень не нравилось чувствовать себя беспомощным калекой. Когда целитель сказал, что мне было бы полезно немного походить, я выполнил его рекомендацию почти сразу. Илли пыталась протестовать, но я даже слушать её не стал. Поначалу немного кружилась голова, но на следующий день всё прошло.

Так как мне рекомендовали свежий воздух, Илли повела меня в оранжерею. Это место не вызывало у меня приятных воспоминаний, но всё меняется. Всё-таки Илли была чудесной, она так радовалась цветам и растениям, что меня постепенно отпустило. Мы подолгу сидели на скамейке у фонтана, разговаривали о всякой ерунде. Илли рассказывала о жизни королевского дворца в Стокгольме, а я о том как живут простые люди. Временами к нам присоединялся МакГвайр, он мало говорил, больше слушал, и оставался ненадолго, отговариваясь разными делами. Мне даже показалось, что ему неприятно находиться в оранжерее даже больше чем мне. Может он чувствовал свою вину за происшедшее?

Слава Богам, ещё через день мне разрешили выходить на улицу. Вот тогда и пошло самое веселье! Мы играли втроём в снежки, катались с горок, и даже вылепили с дюжину снеговиков. Время за этими занятиями пролетело совершенно незаметно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});