Студент 2 - Всеволод Советский

Королева Любовь Кирилловна тут же. Хм! Здесь же очутился и Голиков Роман Павлович. Ну так он и есть пожарный!.. Игра судьбы.

И наконец, во второй группе мной были замечены Заливкин Алексей Петрович, Дорофеева Ксения Николаевна и Юрченко Виталий тоже Николаевич.

По спискам этих двух групп я постарался пробежаться формально, чтобы Саша ничего не заподозрил. Как можно деловитее произнес:

— Со студенческим контингентом более или менее понятно. Что с преподавательским?..

И получил листок, на котором значились названия дисциплин и соответствующие им фамилии научно-педагогических работников — так на канцелярите обозначались преподаватели вузов в отличие от работников школ и техникумов. Конечно, первым делом взор мой упал на дисциплину «Общая химия»…

И увидел: профессор Беззубцев Илья Аркадьевич.

— Значит… — я постарался придать голосу интонацию всепонимающего мудреца, — все-таки не избежали мы встречи…

— Беззубцев-то? — Саша поймал мысль на лету. — Да, подкинула жизнь…

— Подкидыш…

— Ну, я тут трагедии не вижу…

Саша пустился в рассуждения, которые я не то, чтобы мимо ушей пропустил, а слушая, параллельно думал о своем.

Трагедия-не трагедия, но остросюжетная повесть из сомкнувшихся обстоятельств вырастет, тут к бабке не ходи. Я ведь раскинул мысль шире… но ладно, всему свое время!

— Слушай… — сказал я заинтересованно, читая незнакомые мне имена и фамилии, из которых одно сочетание чуть не вырвало глаза: Овчаренко Межендра Кондратьевна, доцент. О, Господи… Предмет — высшая математика. Я примерно смекнул, откуда столь дивное имечко растет, но полностью ход мысли папы Кондратия восстановить не смог.

— Слушай! — повторил я. — А еще кто-нибудь, — я щелкнул пальцем по бумаге, — у вас вел занятия?

— Одна! Математичка. Не сказать, что вела, но замещала раза два.

— Господи, — теперь невольно сорвалось с языка. — Вот эта самая… Межендра⁈

— Ага. Зверь, а не старуха! Тут нам тоже… повезло. Ну да что ж теперь делать!..

Тут Саша распространился о том, как Межендра Кондратьевна лютовала на уроках, а рабфаковцы в ответ изощряли остроумие, обыгрывая причудливый антропоним: «Сколопендра Квадратьевна» или «Промежность Квадратьевна» — только, разумеется, втихомолку…

— Если б услышала — не знаю, что бы сделала. Порвала бы, наверное.

Я усмехнулся, качнул головой:

— Так сколько ей лет?

— Ну, за пятьдесят точно. Небось, Ленина еще застала…

Из дальнейшего разговора выяснилось то, о чем я уже догадался: жутковатое имя — дань эпохе. В первые десятилетия Советской власти, естественно, пошло буйное поветрие на новые имена, созвучные передовому лексикону, и в мужском и в женском вариантах. Например: Марлен, Вилор (они же Марлена и Вилора) — это понятно, Мар кс, Лен ин и В ладимирИ́льич Л енин, О ктябрьская Р еволюция. В общем-то, звучит нормально, даже элегантно. А вот экспрессия первых пятилеток породила уже чрезмерные выдумки на тему прогресса, спустя годы становившиеся объектами иронии. Каково было в послевоенные времена, при страшном дефиците женихов, девушкам с именами Моторина, Тракторина, Электромира?.. Отзвуки насмешек над избыточным креативом можно заметить в классике позднего советского кино, знаменитых фильмах «Еще раз про любовь» и «Я шагаю по Москве». Здесь персонажей актеров Александра Лазарева и Евгения Стеблова зовут соответственно Электрон Евдокимов и Александр Индустриевич Шаталов… Да, на фоне гремучих дней и лет имя нашего преподавателя высшей математики (Ме ждународный жен ский д ень ра ботниц) выглядело в самом русле. В тренде, как сказали бы в двадцать первом веке. Но тренды такая штука ненадежная…

Ну да ладно, Бог с ней, с Межендрой! Смотрим дальше.

Физика: доцент Аркадин Борис Михайлович. История КПСС: доцент Бутусов Юрий Антонович. Техническая графика: доцент Половиков Владислав Владиславович. Физкультура: старший преподаватель Макарова Ольга Васильевна. Ну, тут все как будто без вывертов, разве что о Владислава Владиславовича язык вывихнешь…

— С иностранным еще не все понятно, — предупредил Саша. — На днях должны окончательно определиться.

— Ясно. Ты какой учишь?

— Немецкий. А ты?

— Английский.

— Да. Ну, сейчас он перспективнее… Кстати, Макарова эта самая, говорят — ух! Огонь. Софи Лорен какая-то. Новенькая! Только-только устроилась. Легкоатлетка вроде бы, кандидат в мастера.

— Поживем — увидим, — рассудительно заключил я, возвращая листок. — Что со стипендиями нашими?

— Тема в работе, — солидно ответил Саша и встал. — Ладно, бегу!..

— Стой, еще вопрос.

— Да?

— Ты ведь наших старосту этажа и его заместителя хорошо знаешь?

— Ну, относительно… Больше зама.

— Локтева?

— Да, Колю. Отличный мужик! А что?

Не вникая в подробности, я рассказал, что познакомился с Николаем Локтевым, и он произвел на меня наилучшее впечатление. Хотел поделиться.

— Ну! — обрадовался Саша. — Я ж говорю, мировой мужик!.. Ладно, все, я бегу. Будут новости, сообщу!

А я не спеша сходил в столовку, пообедал. По пути слегка поразмыслил о том, что Лена с Любой оказались в одной группе, и что в связи с этим день грядущий мне готовит… Впрочем, заморачиваться не стал, решив, что жизнь мудрее нас. Разберемся!

После обеда почти одновременно вернулись все трое соседей. Витек влетел весь в запале, вылупив глаза:

— Братцы! Срочно! Забирать!..

— Телек, что ли? — спросил я.

— Ну!..

В чем-то наш ухарь-купец темнил, но в целом понять его можно было так: нужно немедля гнать по адресу, забирать телевизор «Горизонт-101» за полцены. Вот адрес, продавец ждет!..

И для убедительности Витек потряс бумажкой.

— Такси придется брать, — сказал я.

— Не надо такси! — победно заявил Толик. — Надо Заливкина! Он еще на ЗИЛе своем колесит, договорился подшабашить в гараже…

— Точно! — воскликнул я. — Тогда за ним бежать!

— Уже бегу! — воспрянул Роман. — Ждите!..

Не стоит долго описывать, как нашли Алексея, как с нарушением правил трое (я не поехал) втиснулись в кабину ЗИЛа… Короче, привезли, выгрузили, затащили в комнату. Деревянный ящик с ламповой начинкой весил, сволочь, килограммов сорок. Еще и трансформатор и антенна в комплекте! Ну, это мелочь, ладно. Четвертый этаж!.. Перли груз с матюками, но и с воодушевлением. Принесли, установили, минут двадцать настраивали антенну, ну здесь, грешным делом, тоже всякое звучало. Зато добились того, что на обеих программах изображение и звук сделались четкими.

Витек в немом восторге смотрел, как симфонический оркестр исполняет «Испанское каприччио» Римского-Корсакова.

— Да выключи ты эту ботву! — возмутился Роман.

Витек очнулся, выключил.

— Да не… — протянул он под впечатлением. — Это я представил, как будем футбол