Долина папоротников (СИ) - Бергер Евгения Александровна

Они помолчали немного, как бы и сами отдавая дань погибшей некогда девушке.

А после Лиззи спросила:

— Кольцо с изумрудом. То самое, пропавшее? Было ли в нем нечто особенное? Мне вдруг показалось…

— Было, — сразу же подтвердил Хэмптон. — Родовое кольцо Бродериков, передающееся по наследству главе рода и владельцу Раглана. На тот момент я этого не знал, воспринял кольцо памятным подарком, милой безделицей, и только годы спустя, сразу после известия об исчезновении Бродериков на охоте, Кэтрин рассказала мне о настоящем значении отцовского подарка. Он все равно, что вручил ей ключи от Раглана, сделал ее наследницей замка… Кэтрин могла вернуться и потребовать полагающееся по праву, однако она и думать о таком не хотела: сказала, что даже будучи точно уверенной в гибели отца и брата, не стала бы претендовать на наследство, а уж в противном случае и подавно… Она, как я и сказал, не верила в их погибель.

И оказалась права: в письме, полученном под Рождество, твой дедушка, Лиззи, якобы погибший Эдуард Бродерик просил меня рассказать тебе правду о прошлом матери, о Раглане, привезти тебя в Кардифф и вступить во владение замком. Он страшился посягательств дальнего родственника, намеревавшегося обойти пункт с предъявлением родового кольца для вступления во владение Рагланом…

— Где же он был все это время? — осведомилась Лиззи. — Объяснял ли он причины своего исчезновения? И жив ли матушкин брат?

— В письме ни строчки об этом не упоминалось. Бродерик только настаивал на твоем немедленном прибытии в Кардифф… Он писал, медлить нельзя. И грозился приехать и сделать все за меня, коли сам я продолжу упорствовать в замалчивании правды. Это страшно меня напугало — я хотел даже уехать из Хартфордшира — переждать в незнакомом для Бродерика месте, однако так и не решился срывать вас с Корделией с насиженного места. Особенно перед праздниками… И даже сумел успокоиться, уверив себя, что страшиться, наверное, нечего: Бродерику до тебя не добраться. И тогда появился этот ключ…

38 глава

— То есть ключ мне подбросил мой дедушка? — Лиззи и вовсе почувствовала дурноту. — Как… каким образом? Капитан Мэннинг с друзьями всего лишь устроили розыгрыш… Ни один из них, я уверена, с дедушкой не знаком. К тому же они рассказали, как все это было… Джеймс, ты ведь сам передал их рассказ, — обратилась она к супругу, — вспомни, как все это было. Ключ был у Джексона в руках: он забросил его в окно моей спальни…

— Или не делал того, просто солгал, — произнес мужчина.

Лиззи вскочила со стула, с обидой поглядела на мужа.

— Для чего бы ему делать подобное? — воскликнула она. — Ты напрасно предубежден против него!

— Боюсь, мое подозрение — не просто предубеждение, Лиззи. — Супруг поглядел на нее извиняющимся взглядом. — Вспомни тот вечер, когда пропало кольцо…

— Так хорошо, словно это было вчера.

— … Вспомни, как я ходил на чердак, чтобы проверить окно, через которое вор пробрался в ваш дом.

— Ты сказал, что нашел на подоконнике грязь, более ничего.

— Ничего, кроме свежего отпечатка армейского сапога.

— И скрыл это от меня?!

— Я не ведал тогда, что может такое открытие значить. Признаться, несколько растерялся… Решил хорошенько подумать, прежде чем обвинять кого бы то ни было. К тому же о Джексоне я даже не думал… Ни значение похищенного кольца, ни близкое соседство Раглана с Уиллоу-холлом тогда еще не было мне известно. Когда же я вник в суть проблемы поглубже, многое стало намного понятней…

И то, как Аддингтон произнес эти слова, как голос его предательски дрогнул, заставило Лиззи насторожиться. Она вдруг увидела, как врывается в комнату с дневником своей матери в руках, как открывает удивительную тайну, а муж даже не кажется удивленным… Сочувствующим. Чуточку виноватым… Испуганным даже.

Но вовсе не удивленным.

— Когда ты узнал тайну Раглана? — спросила она. — Когда мой отец рассказал тебе то, о чем никак не сумел признаться мне сам?

— Лиззи… — Хэмптон подался вперед, — Аддингтон не виноват перед тобой. Я сам умолял его дать мне время признаться тебе… Рассказал же ему все в общих чертах, хотел, чтоб он знал о возможных опасностях. Я не мог отпустить вас обоих в полном неведении…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты должен был рассказать мне.

— Я хотел… очень хотел. Особенно после того, как узнал о насмешке судьбы: место, в которое я желал бы тебя никогда не пускать, должно было стать твоим домом. Раглан. Аддингтон помнит, что было со мной после этого слова… Я, верно, его напугал своей дикой реакцией. Смехом, слезами одновременно. После такого я должен был объясниться… Рассказать все, как есть. Молить его позаботиться о тебе… — Сам я, — Хэмптон покачал головой, — тоже не собирался бездействовать… Как только вы отбыли, отправился следом. Сказал Корделии, что зван на охоту — она, к счастью, мало в таком понимает, даже не усомнилась — и, прибыв в Кардифф, стал наблюдать за происходящим в долине… Хотел отыскать Эдварда Бродерика, выяснить правду о минувших годах: где, почему он скрывался. Кто мог выкрасть кольцо с изумрудом?

— Сошлись мы в одном, — Аддингтон поглядел на жену, — Джексоны точно причастны к этому делу. Само обстоятельство появления одного из них в колчестерском гарнизоне, след армейского сапога на чердачном окне вашего дома и постоянные появления младшего Джексона подле тебя — все то не могло быть простым совпадением.

Лиззи обхватила голову руками, прошлась по комнате в явном волнении.

— Но они не могли знать о мамином прошлом. Все считали ее погибшей! Как же они… Нет, я решительно в это не верю! — воскликнула она наконец. И спросила, обращаясь к отцу: — Удалось ли вам отыскать мистера Бродерика, отец?

— Боюсь, нет, на его след я так и не вышел, хотя и сумел войти в доверие к многим людям в долине. Они, напуганные страшным зверем, желали найти охотника на чудовищ, и я, воспользовавшись, добрыми обстоятельствами, таким охотником им и представился. Обходил всю долину вдоль и поперек, но Бродерика так и не нашел… Уверен, однако, что искать его стоит именно здесь и нигде иначе. Единственный толк от этих блужданий: спасение Аддингтона от погибели. В день облавы… Когда волчица завела его в самую чащу. Как будто нарочно с «чудовищем» сговорилась… Мне в эти сказки — прости, Джеймс — не очень-то верится, — Хэмптон поглядел на зятя с извиняющимся видом, — однако супруг твой уверен, что было то не простое животное. Нечто человекообразное… Оборотень, наверное, — улыбнулся он, не сдержавшись. — В долине всяк про него говорить горазд: мол, старый Раглан веками проклят от этой напасти страдать. Вот и сейчас снова сподобился… Но я, коли продолжу свои изыскания, «оборотня»-то этого изловлю, покажу всей долине, что он из себя представляет.

Впрочем, Лиззи не слушала его слов: глядела на мужа большими глазами. С еще большей обидой, чем прежде… Он ей не только про отцовское признание не сказал, он ей и про зверя лесного солгал. Мол, ничего особенного в нем не было, просто матерый волк, с которым они в схватке сошлись…

— Твой отец спас меня, Лиззи, я обязан ему своей жизнью. Этот зверь, что напал на меня…

— … Этот оборотень, хотел ты сказать.

— Этот зверь, — повторил упрямо супруг, — казался человеком скорее, нежели зверем.

— Ты видел его?

— Только ощущал его руки… лапы… не знаю, чем было то больше. Хэмптон выстрелил из ружья, и страшное нечто отпустило меня…

Лиззи запахнулась в халат, сердце ее клокотало в груди. Шум в ушах перекрыл сторонние звуки…

— Оборотень ранил тебя, — глухо выдохнула она. — Все, как и говорила Альвина.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Страх накатил такой явный, почти осязаемый, словно поземный туман: прошелся по коже, засел у самого сердца.

Сколько всего она узнала, сколько должна переосмыслить, но именно это… ударило словно под дых. Лишило воздуха… Заставило присмотреться к супругу.

Снова.

И снова.

— Лиззи, прости, что скрыл от тебя и это. Не мог рассказать, не выдав твоего отца…