Великие битвы уголовного мира. История профессиональной преступности Советской России. Книга первая (1917-1940 г.г.) - Александр Сидоров

Но более популярно всё-таки было именно «бэ-ка». С этим «бэ-ка» вскоре и произошёл забавный лингвистический курьёз. Словом «бэ-ка» называли обычно целую папиросу. Но если среди «каналоармейцев» происхождение этого слова было вполне ясно, то в общей арестантской среде, а тем более на свободе оно звучало достаточно экзотично. Поэтому просьба — «Дай бэ-ка» или «Оставь бэ-ка» на слух воспринималась как «Оставь быка». Так и вышло, что в конце концов «быком» стали называть папиросу «Беломорканал» (а позже — любую другую). А «бычком», то есть маленьким «быком» — окурок…

О «быке» со временем забыли, а «бычок» сохранился по сей день.

Интересно, что это — не единственное подобное переосмысление аббревиатуры «БК». Так, уже значительно позже сначала в лагерях, а позже и в колониях появились заключённые, пользующиеся правом передвижения без конвоя (так называемые бесконвойники). В колониях они носят на рукаве нашивку с буквами «б/к» (бесконвойник). И арестанты их тоже между собой часто называют «быками»… Но это уже не имеет отношения к Беломорканалу и другим великим стройкам.

Костя Граф — несостоявшийся пролетарий

Давая оценку сталинской «перековке» уголовного мира, мы обязательно должны принять во внимание важное обстоятельство. Идеологи этой теории искренне верили в свою утопию и пытались осуществить её на деле! Во всяком случае, такова была генеральная линия партии и государства. А генеральной линии принято было следовать безоговорочно.

Поэтому в начале 30-х годов государственная пропагандистская машина обрушивает всю свою мощь на сознание как самих преступников, так и всего советского народа. На этот раз, в отличие от Бабеля с его Беней Криком и раннего Горького с его босяками литература занимается не столько поэтизацией уголовников и люмпенов, сколько пытается показать великую воспитательную силу Страны Советов, которая сумела пробудить в обитателях «дна» их лучшие, светлые чувства и черты характера и вернуть их к честной жизни. Общественность буквально бомбардируется огромным количеством статей, книг, спектаклей; выходят на широкий экран знаменитые фильмы «Путёвка в жизнь» и «Заключённые» — экранизация завоевавшей шумную популярность пьесы Николая Погодина «Аристократы».

Разумеется, большинство подобных агиток отличала схематичность, слабое знание темы, упрощённый взгляд на вещи. Однако справедливости ради надо отметить, что при всех недостатках отдельные произведения, несмотря на догматическую узость, всё-таки были созданы талантливыми авторами и оказывали влияние на людей. Например, упомянутые «Аристократы» Николая Погодина долгое время не сходили со сцены, привлекая толпы зрителей. В немалой степени это стало возможным ещё и потому, что Погодин был неплохо знаком с миром уголовников, в том числе и ростовских (он занимался репортёрской работой в Ростове-на-Дону с 1920 по 1923 годы). Во всяком случае, один из ростовских старожилов вспоминал, что Сонька Золотая Ручка, выведенная в пьесе, действительно существовала и действовала в Ростове под этим именем — симпатичная блондинка со шрамом на лице жила и промышляла в районе Старого базара.

Фильм «Путёвка в жизнь» Николая Экка («Межрабпомфильм», 1933) вообще входит в золотой фонд не только отечественного, но и мирового кино. Он с огромным успехом обошёл экраны многих стран мира. Журнал «Советское кино» сообщал о демонстрации «Путёвки» в США:

Очереди в кассы кинотеатров, демонстрирующих «Путёвку в жизнь», выстраивались задолго до начала сеанса. В Америке это является лучшим показателем интереса американского зрителя… Имена Баталова и Мустафы буквально не сходили со столбцов газет и журналов.

В 1932 году на Международном кинофестивале в Венеции, где состоялся триумфальный показ «Путёвки», режиссёр Николай Экк в результате массового опроса зрителей был признан самым талантливым режиссёром.

Такая же массовая обработка сознания зэков происходила и в лагерях. Здесь напряжённо работали гак называемые КВЧ (культурно-воспитательные части) и КВО (культурно-воспитательные отделы). Для того, чтобы составить представление о масштабах этой работы, посмотрим, что представлял собой культурно-воспитательный отдел Ухтпечлага. Эта лагерная структура ведала школами спецпосёлков, профтехникумом, соцсоревнованием и ударничеством среди лагерников, их культурным обслуживанием. Первая школа с четырьмя начальными классами (23 учащихся) была организована в Чибью летом 1932 года. Профтехникум имел буровое, теплотехническое и другие отделения. В ведении КВО было 30 клубов, лагерный театр, 54 красных уголка, 11 радиоузлов, 1.500 радиоточек, 30 радиоприёмников, 19 базовых библиотек, 62 библиотечки-передвижки (всего 36.117 книг), 74 музыкальных кружка. Выпускалось 270 стенных газет, распространялось 3.877 экземпляров периодических изданий. 10 сентября 1931 года вышел первый номер общелагерной газеты «Северный горняк», 6 октября 1933 — первый номер многотиражки «Вышка». На угольном Воркутинском отделении выходила многотиражка «Полярный шахтёр», на судоверфи (Покча) — газета «На верфи», на Водном промысле — «На вахте», в пятом лаготделении — «Тракт», в центральной авторемонтной мастерской — «За рулём». Все лагерные газеты были закрыты во второй половине 1937 года.

Конечно, не следует переоценивать все эти цифры и факты. На Соловках тоже издавался журнал «Соловецкие острова», была художественная самодеятельность и т. д. Что не мешало ставить заключённых «на комарики», избивать, расстреливать, морить голодом… Сам автор этих строк прекрасно знает цену подобной «культурнопросветительской» работе. Ему довелось 18 лет работать в газете для осуждённых Ростовского управления исполнения наказаний. На самом деле лагерная жизнь течёт своим чередом, показушная «воспитательная» — своим. И они практически не пересекаются. Воздействие всех этих КВЧ, КВО, а позже — ОПВР, ОВР (отделов политико-воспитательной работы, потом воспитательной работы) на жизнь и мировоззрение арестантов ничтожно. Человека формирует то, что его реально окружает, каждодневный быт мест лишения свободы, проза жизни: паршивое питание, завышенные нормы выработки, ручной труд, ветхая одежда, мат, разборки, пренебрежительно-высокомерное отношение начальства и прочее.

Плакат к фильму «Путёвка в жизнь». Улыбающийся человек в «кубанке» — чекист Сергеев в исполнении Николая Баталова.

Так что трудно согласиться с «рождественскими картинками» профессора Академии МВД РФ полковника С. Кузьмина, который утверждает:

Необычность «тюремной» обстановки, предоставление возможности каждой личности проявить своё дарование — всё это давало о себе знать. Одних «засасывали» художественная самодеятельность, агитбригады, духовые оркестры, театральные труппы. У других появилась реальная возможность реализовать своё дарование в изобретательстве и рационализаторстве, художественном оформлении лагерных городков. Третьи увлекались опытнической работой в сфере сельского хозяйства. У четвёртых впервые появилась возможность овладеть грамотой или приобрести интересующую специальность. Пятых увлекал пафос соревнования и ударничества… («Организованные преступные группировки в местах лишения свободы»).

Просто царство утопического социализма! И сразу становится понятным, что миллионы простых советских граждан сами маршировали рядами и колоннами за «колючку», чтобы их «засосала» художественная самодеятельность или увлёк пафос ударничества… О «шестых» и «седьмых», которые дохли с голоду и замерзали в шалашиках с голой задницей (как поэтически описывали это талантливые советские журналисты), профессор забывает упомянуть.

И всё-таки было бы несправедливо и необъективно описывать производственную жизнь мест лишения свободы первой половины 30-х годов исключительно как изнуряющую эксплуатацию заключённых тяжким, каторжным трудом. Порою в тюрьмах, исправдомах работа арестантов была налажена достаточно разумно и даже отличалась определённым либерализмом. Это видно из соответствующих документов и отчётов тех лет.

В исправдомах и других местах лишения свободы имелась должность заведующего производством (одновременно он был заместителем начальника), который отвечал за организацию труда заключённых и её результаты. Широко практиковались контрагентские формы трудоиспользования, то есть арестантов отпускали на «вольные» предприятия и в учреждения на целый день — причём как под конвоем, так и без него (с согласия судебного органа и под поручительство ответственных лиц учреждения). Заключённые работали трудовыми артелями на условиях подряда.